Так, теперь с Кэйтрин. Она нынче не бедная сиротинушка, приживалка у собственных слуг, а целая баронесса, со всем вытекающими. Но все равно, женщина, оставшаяся в одиночестве, легкая добыча всяких мерзавцев. Вдова графа это куда солиднее. Жаль, что официально мы не успели пожениться, но в Силунге практикуется не только официальный брак, но и сожительство. Нет, сожительство звучит некрасиво, укажу ее в завещании как невесту, чтобы девушке досталось имение предков, а заодно и мои деньги, хранящиеся у господина Мантиза. Впрочем, часть денег нужно завещать юному принцу на просвещение малолетних жителей герцогства. Половину? Нет, половина на образование слишком жирно. Студиозы должны быть голодными, чтобы поглощать знания. И сколько?
Помирать собрался?
Вопрос, прозвучавший неожиданно, помешал моим расчетам. О, так это мой брауни. Как всегда, явился неожиданно.
Как пойдет, буркнул я, потом спохватился. Ты мне листок бумаги не отыщешь, а заодно стилос?
Завещание собрался писать? заинтересовался домовой. Почесав нос, глубокомысленно изрек. Деньги ты Кэйтрин отдай, девке нужнее, а вот котика, не взыщи, себе заберу.
Сейчас сапогом кину, мрачно пообещал я, недовольный таким нахальным заявлением. Я, понимаете ли, еще не умер, а эта мелкая домашняя нечисть уже Шуршика собрался забрать. Ишь, на котика пастенку раззявил. Хрен тебе, а не котик.
Слышал, что твой дружок в брауни кувшином кинул и что теперь? хмыкнул домовой. Привел как-то девку домой, в постель уложил, а домовой им дохлую крысу в самый интересный момент подложил. Знаешь, как оба орали?
Я только отмахнулся. Что мне теперь какие-то дохлые крысы, песок в постели? Все это суета и бренность. Вздохнул.
Я же говорил рыцарю, что нужно перед брауни извиниться, пивка с ним выпить, поговорить.
Так он и выпил, только не пивка, а шнапса, а потом решил с брауни на брудершафт выпить, а мы такого фамильярства не любим.
И что ему теперь делать? заинтересовался я так, что даже о сердце забыл.
А что делать? картинно взмахнул домовой ручонками. Терпеть и ждать, дурака не валять, а домовику каждый вечер пивка оставлять. Глядишь, он со временем и простит. Мы же ребята отходчивые, да и хозяина жалко.
Что ж, у рыцаря фон Шлангебурга свои проблемы. Эх, мне бы их сейчас.
Ясно, вздохнул я, снова почувствовав биение сердца.
Э, так что у тебя стряслось-то? поинтересовался-таки доброжил. Ты еще на Кэйтрин не женился, а норовишь девку вдовой оставить. А в подвале, между прочим, окна не забраны, снег сойдет, все зальет. Кто присматривать станет? Я Кэйт уже раза два говорил, а она забывает. Ну, так чего разлегся?
Сердце, с достоинством отозвался я, показывая на левую часть груди.
Сердце? с недоверием переспросил брауни, внимательно вглядываясь в меня. Не, не похоже.
А ты что, специалист по сердечным заболеваниям? фыркнул я. Хотел сказать еще что-нибудь нелестное для бородатого знахаря, но не стал. А вдруг не умру, что тогда? Брауни существа пакостные. Чесотку нашлет или, как его коллега, подкинет в постель дохлую крысу. Вздохнув, жалостливо попросил. Ты бы мне чашечку кавы принес, а? Вдруг не доведется больше попить.
Подождет твоя кава, отмахнулся домовой. Я гляжу, губы у тебя розовые, а у тех, кто сердцем мается они синюшные, как слива. И шустер ты не в меру, болтаешь много. Те, у кого сердечко прихватило, помалкивают и лежат спокойно, как старый мерин.
Ну спасибо дедушка, обласкал, обиделся я, а потом мне стало смешно.
Ты чего это? удивился доброжил.
Представил, как старый мерин лежит в постели и жалуется на сердце.
Теперь мы смеялись оба. Я хохотал так, что опять прихватило и спину, и шею, да и сердце дало о себе знать. Закашлялся, зашелся от боли, ухватившись за грудь
Ну-кось, парень, рубаху задирай и ложись на пузо, потребовал брауни, а когда я с кряхтеньем и кекеканьем начал задирать подол, а потом с трудом перевернулся на живот, кинулся мне помогать.
Я даже не думал, что у домовых столько сил. Старый доброжил вытряхнул меня из нижнего белья, а потом приступил к пыткам мял мои больные кости, разглаживая сочленения, прощупывая каждый позвонок. А еще щипался, как ошалевший гусь. Я подумал, что, коли выживу, то мне теперь даже пыточная камера и Натэла-палач не страшны. Захотелось завыть, но мешала гордость как это так, цельный граф начнет стонать в присутствии домашней нечисти?
А эта бородатая скотина продолжала измываться над моим беззащитным телом. Мало того, что засовывал свой маленький, но тяжелый кулачок в мою спину (мне казалось, что он проникает насквозь, до самого брюха), но в завершение еще и принялся прыгать по мне. А задние лапы у домового оказались еще тверже, чем передние.
Дед, да ты совсем ошалел, еле-еле простонал я. Скачешь по мне, словно этот самый.
У коня копыта помягче, слон тоже топчется не так сильно, как дух дома. Придумать, с кем сравнить пляшущего по спине домового не сумел, поэтому притих. А эта бородатая зараза, закончив пытку, укутал меня одеялом и довольно сказал:
Полежи малость, погрейся.
Э-ке-ке, сказал я в ответ, понимая, что если еще не умер, то теперь уж точно помру.
Костохрящики у тебя болят, вот и все.
Что болит? вытаращился я.
Кости болят и хрящики, любезно пояснил брауни. Я научного слова этой болезни не знаю, может, это и не болезнь вовсе, а так, возраст, да старые болячки.
А сердце?
Это тебе только кажется, что сердце болит, но оно в порядке. Ну-кось, встать сможешь?
Я привстал с постели ожидая, что сейчас опять прихватит, а боль разойдется по всему телу, но ничего. Руки и ноги побаливали, в спину, между лопаток, словно кол вбили, но по сравнению с тем, что было недавно, совсем другое дело. И руки зашевелились. Понял, что могу не только забраться в седло, но и скакать, да и мечом смогу поработать. А еще захотелось есть. Еще бы не захотелось, если не ел с позавчерашнего дня.
Вот теперь можно и кавы тебе принести, резюмировал брауни, исчезая в неизвестном направлении.
Вернулся домовой позже, чем обычно, зато на подносе, кроме приличной чашки с дымящейся кавой имелась тарелка с омлетом и два куска хлеба, щедро намазанных маслом. Словом, именно то, что требуется для утреннего перекуса. Откуда он это все спер? Вон, даже вилка есть. Хотя, какая разница?
Пока я уплетал завтрак, осознавая, что коли есть аппетит, то помирать я пока не стану, домовой говорил о том, что кроме подвальных окон, есть и другие заботы на крыше треснули две черепичины, но чтобы их заменить, придется меня весь ряд.
Как вернусь, обо всем распоряжусь, сообщил я, допивая каву.
А когда ты вернешься? хмыкнул дух дома. Опять, небось куда-нибудь ускачешь, а крыша скоро течь начнет.
Если герцог ничего не придумает, то скоро, пообещал я. Подумав, добавил. Вот, честно тебе скажу по возвращении и подвал, и крышу отремонтирую.
Сам? усмехнулся брауни.
Ну, конечно не сам, смутился я. Где это видано, чтобы графы по крышам лазили да черепицу перекладывали?
Эх, и чего меня в графскую усадьбу занесло? затосковал брауни. Нет бы, жил себе в крестьянской лачугу, покой и нега. Крыша прохудилась пнул пейзанину в бок, сам бы полез, как миленький.
Я только развел руками. Откуда мне знать, по какому принципу домовые выбирают место для жилья? Хмыкнул:
Ты радуйся, что тебя в герцогский или королевский дворец не занесло. Представь, сколько там помещений, да и крыша огромная. Там бы ты точно пропал.
Да я и радуюсь, буркнул доброжил. Вздохнул. Чувствую, придется мне самому и крышу крыть, и оконце заделывать. Не посылать же Томаса.
Я рассеянно кивнул и принялся собираться. В спину стрельнуло, но терпимо. Если прямо сейчас выеду, то к утру догоню обоз.
Рано тебе еще в седло, заметил бородатый знахарь. Сегодня полежать нужно, а завтра с утра и выедешь. Дни нынче короткие, скоро стемнеет. Куда спешить?