Отец дотошен до распорядка. У него подъем ровно в девять и полтора часа на то, чтобы привести себя в порядок, позавтракать и составить план нового дня, внести корректировки в планы на неделю, месяц и год, если требуется. Проводит полчаса за книгой, а затем вызывает меня. В это время его нельзя беспокоить и сам он никого видеть не желает.
Значит, у меня достаточно времени, чтобы найти ту книгу и не вызвать вопросов.
Я собрал волосы на затылке, надел брюки и заправил белую рубашку. Потянулся рукой к звонку, чтобы заказать кофе, но осекся. Шокировать прислугу ранним подъемом не стоит.
Подождал, когда голоса стихнут, и открыл дверь. Горничная, проходящая мимо вскрикнула, уронив корзину с бельем.
Гвэн Эванс.
Ее угольно-черные волосы собраны в тугую косу. В этой серой форме рубашка с коротким рукавом, юбка до колена и белый передник, она выглядит миниатюрной и, кажется, работа прислуги ей совсем не подходит.
Но это только первое впечатление.
Я плохо запоминаю лица, но когда появилась Гвэн, она всегда смотрела глаза и не отводила первая взгляд. Как бы показывая, что не боится моего титула. Так, я ее и запомнил.
Прости, я напугал тебя.
Я опустился, чтобы помочь поднять ей чистые полотенца, которые придется снова стирать.
Вы просто никогда в это время не выходите, ответила она и поджала губы.
И пусть это останется секретом.
Мы одновременно поднялись, дольше положенного посмотрели друг другу в глаза. Нет, Гвэн мне не победить, поэтому я первый отвел взгляд и сказал:
Прошу меня извинить.
Я сделал шаг, чтобы обойти ее, но она преградила мне дорогу. Тут же невинно заправила невидимую прядку волос и произнесла тихо, кокетливо:
Просто скучаю.
Я успел подавить тяжелый вздох. Мне и самому все это причиняло неудобства. Кристина предупреждала не подпускать близко Гвэн, но я оказался слишком добрым, внимательным, а она привлекательной девушкой. Благодарен за то, что у нас не зашло слишком далеко, но достаточно, чтобы в груди сжималось от стыда.
Я не желаю иметь репутацию распутного принца и подвергать насмешкам ее.
Гвэн, оставим все в прошлом. Так лучше в первую очередь для тебя.
Она подняла голову, уставившись на меня этим обиженным взглядом, который так и манил пожалеть ее.
Но я научился контролировать свои желания и эмоции.
Хорошо дня, произнес я и направился в библиотеку.
Чувствовал затылком, что Гвэн смотрела мне вслед, пока не скрылся в другом коридоре.
Сокровища поэзии.
Я перебрал книги трех стеллажей, и перед глазами начало расплываться от цветных потертых обложек и букв. Конечно, проще вбить название в базу данных и найти ее расположение, но это не останется незамеченным у отца. Поэтому я продолжил поиски. Пару часов на это есть.
Вообще, поэзии мне встретилось много. Чудеса поэзии, Великая поэзия, Лучшие поэты Истена и так далее. Интересно, что такого должно быть в той книге? Я вот так сразу поверю словам Тома?
Он знает Кристину. Казалось, я буду ближе к сестре, если помогу Тому. Смогу услышать ее строгие замечания, увидеть улыбку, как-то ощутить ее присутствие и главное убедиться, что она права. Живот скрутило узлом, от осознания, будто я предаю отца. Не верю, что он плохой человек. Мне не по себе, что я засомневался в нем.
Я так задумался, что чуть не пропустил ту самую книгу. В четвертом стеллаже на самой верхней полке. Когда я уже успел на лестницу взобраться?
Синяя, твердая, шершавая обложка. Золотистыми буквами написано:
Сокровища поэзии.
Книга в хорошем состоянии, ее не назовешь старинной. Все книги содержатся здесь в первоначальном состоянии и при малейшем дефекте реставрируются. Сложно сказать какой это год здания. Я только знаю, что со всех книг они удалены.
Есть только настоящее время, так сказал мой отец.
Страница 167 находится справа. Первая цитата какого-то писателя из Истена. Дальше еще два поэта из Аларейма. Они распределены между собой на одинаковом расстоянии, оставляя пустое место.
И что я здесь должен был найти? Я хотел захлопнуть книгу, но тут заметил, что оттенок листа отличается от всех остальных. Так, удачно упал свет от окна. Все листы грязновато-то серые, а этот едва заметно отдает белизной. Я сравнил напечатанные строки с остальными. Кажутся одинаковыми, но все же на той странице, они немного ярче.
В той книге ничего нет.
Я прошел в камеру. Том сидит на том же месте, опустив голову. Кофта и носки сложены рядом. Он улыбнулся и, не глядя на меня, сказал:
Там была цитата одного поэта из Арлена. Как думаешь, можно ли доверять человеку, если ты впервые с ним встретился?
Это ничего не доказывает, холодно произнес я.
Так, меня научили. Не хочешь отвечать на вопрос проигнорируй его.
Том посмотрел на меня и еще шире улыбнулся.
Что с той страницей? Ее заменили? Или цитату искусно удалили с бумаги? Том подтянул к себе колени и замер в ожидании ответа.
Я вновь проигнорировал.
Ясно, значит, одно из двух, понял Том. Послушай, мой друг, я расскажу тебе историю. Не историю отношений Истена и Арлена. Потому что правда мне так и неизвестна
Боюсь, мне нужно идти.
Друг? Никто тебя не упрекнет, если ты здесь задержишься. Тем более это твоя работа.
Я не хотел слушать. Боялся разрушить то, во что я верил всю свою жизнь. Меня пугало, что придется что-то предпринять с этим, но готовили меня к другому.
Что Истен и наш Король безупречны.
Взгляд Тома добр и излучает надежду, что я выслушаю, поверю и сумею перенести. Обычно все подчиняются мне. Кто из страха или благоговения, зависти или восхищения. Но только Том проявляет подлинное уважение и как это правильно зовется? Братское участие? Я не знал этого чувства, поскольку братьев и друзей у меня нет. Я подчинился, потому что он вызывал во мне это новое чувство.
Том подождал, когда я удобно сяду на пол, хотя оно не совсем возможно и мой костюм причиняет дискомфорт в таком положении. Я посмотрел на него, готовый слушать:
Мне было 14 лет. Жил как обычные подростки. Был отец, была мать, и четверо братьев. Все младше меня. Играли возле дома в футбол. Денег хватало только на необходимое, но родители учили быть довольными. Поэтому мяч был настолько потрепанный, что спутать его можно с мусорным мешком Том засмеялся, но, к счастью, быстро понял, что не нужно отягощать меня подробностями.
Они были нужны только для него. Я почувствовал тупой укол внутри, что не выслушал его, но Том уже перешел к сути:
Мне нравилась соседская девочка. Миа. Невероятной красоты и само олицетворение доброты. Она всегда здоровалась со мной. Нет. Она со всеми была приветлива. Всегда закалывала передние пряди волос на затылке. А волосы у нее были рыжие, даже золотистые, а летом светлели от солнца. Думать не мог, ни о чем другом. Только бы еще взглянуть на нее, а если заговорить думал, сойду с ума.
Том прикрыл глаза и приглушил голос. Я улыбался, не понимая, что вызвало у меня эту улыбку. Ни о какой девушке я не отзывался так, как он. Ничего подобного я не испытывал. Мне нравилась Гвэн, но я не грезил о ней. Она не была для меня особенной.
Я так и не заговорил с ней, Том сглотнул и опустил глаза. Представляешь, прошло девять лет. Да я ее едва знал. Но изо дня в день я жалею, что так и не заговорил с ней. Думал, потом. Как-нибудь потом. Когда момент будет удачнее. А он так и не настал.
Если Том говорит правду, можно догадаться, что произошло. Но я не хотел пока признавать его правоту, поэтому задал иной вопрос:
Где она сейчас?
Я видел, как она вечером забежала домой. В одинадцать вечера в ее комнате потух свет. Наутро все дома нашей улицы подверглись огню. Мы выбежали из дома, а я даже не успел взглянуть на ее дом. Счет был на секунды. А у меня были братья. Должен был спасти их.