Достаточно долгое время в тувиноведении (Ламажаа, 2010а) доминировал этнографический подход к тувинской этнической культуре в целом и к экономической культуре в частности, направленный прежде всего на фиксацию, систематизацию этнографического материала. В его рамках проблема основных мировоззренческих категорий, в том числе категорий пространства и времени, рассматривается в основном как особенности этнической тувинской картины миры. Вопросы экономической культуры, где основными терминами являлись термины «хозяйственная деятельность», «культурно-хозяйственный тип» и пр., исследовались обычно отдельно. Разумеется, исследователи понимали тесную взаимосвязь мировоззрения и деятельности, однако трактовали ее часто в рамках своих теоретических парадигм, которые при всех попытках объективного анализа имеющихся фактов, в свою очередь, строились на основе определенных социальных, идеологических заказов.
Так, например, в одной из часто цитируемых этнографических работ по традиционной культуре тувинцев Л.П. Потапова «Очерки народного быта тувинцев» (Потапов, 1969) теме понимания времени тувинцами отведен отдельный раздел. Автор использует здесь термин «народные знания», противопоставляя их научным знаниям о природе, т. е. фактически относя народные знания к ненаучным, точнее донаучным: «в этих народных знаниях и представлениях часто встречаются иррациональные элементы» (Там же: 279). Это было вполне в духе представлений о прогрессивном характере развития знаний и деятельности XX в. Однако этнограф признает: «тем не менее в своей массе они вполне рациональны и заслуживают положительной оценки, так как в свое время влияли на развитие и уровень жизни народа» (Там же).
К народным знаниям Л.П. Потапов относит летоисчисления, приводя полученные им в полевых исследованиях сведения о календарях тувинцев: 12-летнем животном цикле, годовом календаре. Автор подробно приводит описания представлений тувинцев о каждом годе и каждом месяце, поскольку они были связаны с различными поверьями и приметами: «С каждым годом двенадцатилетнего цикла были связаны представления о счастливом и несчастливом годе, причем критерием для такой характеристики являлась главным образом погода и ее влияние на хозяйство» (Там же: 282). Так, например, год мыши считался «счастливым», т. к. снега бывает мало, скот хорошо зимует, охота на зверя добычлива, посев дает хороший урожай, люди живут хорошо (Там же: 282283). Засушливым считался год змеи, несчастливыми год обезьяны, год курицы и др. Характеристики месяцев у тувинцев также связывались с определенными хозяйственными занятиями. При этом начальным зимним месяцем считался нынешний декабрь. Аалы в этот месяц уже находились на зимних стойбищах, утеплялись зимние загоны для скота, охотники выходили или уже находились на промысле (Там же: 284285).
Л.П. Потапов не углубляется в вопрос о происхождении у тувинцев 12-летнего цикла, отмечая лишь распространенность этой системы у многих народов Центральной Азии и очевидное удобство при исчислении личного возраста человека, «так как считать по этому календарю было не трудно любому неграмотному человеку, ввиду того, что названия двенадцати животных, именами которых обозначали названия лет данного цикла, шли одно за другим в одном и том же порядке. Родившийся, например, в год мыши вел счет своему возрасту с этого года, и его рождение приходилось по данному календарю через каждые 12 лет, считая с года мыши. Зная, сколько раз в течение его жизни наступал год мыши, человек точно определял свой возраст, он складывал двенадцатилетия и прибавлял к ним годы, прошедшие от последнего года мыши» (Там же: 287). Подобное заключение о неграмотности и одновременно способностях складывать и прибавлять точные цифры, конечно, несколько противоречиво.
Главным же фактом является то, что для тувинцев не был актуальным вопрос об установлении точного астрономического возраста. В многочисленных исследованиях проблематики возраста у тувинцев, обрядов жизненного цикла присутствуют прежде всего общие названия, термины для возрастных категорий, и нет точных указаний на количество лет (например: Кении-Лопсан, 2006: 45; Волков, Салчак, Шаалы, 2009). Авторы монографии по педагогическим традициям тувинцев Г.Н. Волков, К.Б. Салчак и А. С. Шаалы, пишут: «В обычной жизни возраст человека тувинцы делят на три этапа: утро жизни детство (чаш, бичииуе); полдень зрелость (улуг кажи); вечер старость (кырган назын). Такое представление отражено в тувинском фольклоре, в частности, имеется загадка: Утром на четвереньках, в полдень на двух ногах, а вечером на трех» (Волков, Салчак, Шаалы, 2009: 40; выделено курсивом мною. Ч. Л.).
Современные исследования происхождения 12-летнего животного цикла у народов Юго-Восточной Азии предлагают разные гипотезы по вопросу истоков появления такого исчисления.
Так, согласно астрономической гипотезе, действующий уже несколько тысяч лет в регионах Азии (Центральной и Юго-Восточной) 60-летний циклический календарь представляет собой хронологическую систему, основанную на астрономических циклах движения Солнца, Земли, Луны, Юпитера и Сатурна (Цыбульский, 1982:78; Монгуш, 2015). Об отличном врожденном зрении кочевников и их умении наблюдать прохождение по небу звезд и планет, в том числе Юпитера, писали путешественники еще XIX в., например Ф.П. Врангель (Путешествие по северным, 1948). В.В. Цыбульский предположил, что эта наблюдательность кочевников и позволила им установить время, за которое Юпитер делает полный оборот вокруг Солнца примерно за 12 лет. Разделив путь Юпитера на 12 равных частей по 30° и дав каждой части наименование определенного животного, кочевники Центральной Азии создали солнечно-юпитерный 12-летний календарный цикл (Цыбульский, 1982: 7879). Он также пишет, что семья кочевника имела свою юрту, купол которой в теплую часть года оставался открытым, а жерди купола служили ориентиром для наблюдения звезд и планет, что делало юрту своеобразным семейным «планетарием», благодаря чему накапливались астрономические знания и передавались из поколения в поколение. Развитие же календаря с 12-летним циклом до 60-летнего, по мнению ряда авторов, принадлежит китайцам.
Н. Л. Жуковская также упоминает разные гипотезы относительно происхождения 12-летнего календаря и отмечает относительно большую ясность с астрономической гипотезой: «Астрономической основой 12-летнего календаря может быть только вычисленный астрономами еще в глубокой древности юпитерный цикл, т. е. период полного оборота Юпитера вокруг Солнца, равный 12 годам, а если быть совсем точным 11,862 года» (Жуковская, 2002: 57).
Очевидно, что исследования народных знаний тувинцев (как и других кочевых народов) относительно пространственно-временных категорий нуждаются в углублении, а также в применении междисциплинарного подхода. Традиционное понимание времени народами имеет глубокие корни и представляет собой не просто комплекс знаний, точных наблюдений за природными явлениями, но и комплекс знаний в сочетании с их применением в хозяйственной деятельности.
Тема интерпретации народным сознанием десятков поколений природных явлений, их происхождения, соответствующих им процессов, которая происходила в форме мифологизации (Традиционное мировоззрение, 1988), в этом случае является отдельной темой, связанной с мифологическим временем культуры. Углубленные исследования повседневного понимания времени помогут рассматривать рациональные основания традиционной культуры.