А зачем ему теперь спешить? усомнился Ариго. Риск, причем бессмысленный.
Алва проворен, как кошка, и ему нравится рисковать.
Бастард слабеет, буркнул так и не убежденный кансилльер. Вот и ждал бы!
В ответ фок Варзов слегка развел руками. Дескать, ты бы ждал, только ты не Рамиро.
Многоопытный рыцарь оказался прав про южан не зря говорят, что они рождаются сумасшедшими. Алан рисковать при таком раскладе не стал бы, а кэналлиец Вот он вроде бы промедлил, открылся, давая противнику шанс, и тут же рванулся вперед, на волосок разминувшись с отчаянным встречным ударом марагонца.
Удар по краю черно-белого щита, быстрый шаг в сторону и дальше под левую руку охромевшего Оллара. Тот пытается развернуться вслед противнику, но раненая нога подводит, и Бездомный Король тяжело валится наземь, лишаясь последней возможности сопротивляться. Развязка была молниеносной, но Окделл успел увидеть, как кэналлиец, оказавшись над побежденным, картинным жестом приставляет к его горлу меч.
Разрубленный Змей! Других слов у Эктора Придда не нашлось.
Прочие и вовсе потеряли дар речи и могли лишь смотреть, как Рамиро Алва без посторонней помощи садится на коня и, не оглядываясь на суетящихся вокруг раненого свитских, шагом возвращается к Полуденной башне. Вся схватка заняла от силы несколько минут.
Лучше б он его добил, пробормотал кансилльер.
Алва сражался за честь Талигойи. Голос Эрнани был ледяным. Оговоренные условия нарушать нельзя.
Почему он согласился на эти условия? буркнул Придд. Следовало настоять на смертельном поединке!
Вот вы бы и настояли! вновь вскинулся на дыбы Эпинэ. Полчаса назад мы загодя мирились с позором, сейчас нам мало славы подавай убийство!
Мы с кансилльером прежде всего думаем о государстве. Если Франциск Оллар умрет, его люди разбегутся, как крысы. Алва держал жизнь бастарда в своих руках и отпустил его. Это весьма похоже на измену.
Алва Человек Чести, оборвал маршала король. Вы подали бы ему руку, запятнай он себя убийством?
Ответить Придд не успел. Победитель, как был в доспехах, поднялся на смотровую площадку и склонился перед сюзереном. Королевский оруженосец торопливо снял с кэналлийца шлем. Алва тяжело дышал, иссиня-черные волосы слиплись, на смуглой щеке кровоточила ссадина. Алана неприятно резанула улыбка на точеном лице тридцатипятилетний Рамиро казался не столько услужившим своему государю рыцарем, сколько гордым совершенной каверзой мальчишкой.
Вы отстояли честь Талигойи, герцог. В голосе короля звучала неподдельная теплота.
Это было не так уж и трудно, сверкнул зубами Повелитель Ветров.
Честь дороже жизни. В устах Эрнани ритуальная фраза обрела новый смысл. Преклоните колено.
Король улыбнулся и возложил на плечи победителя сверкающую сапфирами цепь.
Вы ее заслужили, чопорно, словно на турнире, изрек фок Варзов.
Более чем! Мы все в долгу перед вами.
Благодарю моего короля и прошу разрешения вернуться на башню. Алва больше не улыбался. Мне кажется, следует ожидать штурма.
Вы что-то заметили в лагере бастарда?
Нет, в его глазах. Этот человек привык оставлять последнее слово за собой.
Вам потребуются подкрепления?
Нет, государь. Мы отобьемся собственными силами, но Если мне будет позволено высказать свое мнение
Говорите.
Я думаю, на этот раз Франциск нанесет удар не по внешним укреплениям, а по западной стене.
Почему вы так решили?
Оллар горд, сдвинул брови южанин, и умен. Если он набросится на Корявую, могут сказать, что он мстит за поражение, а западная стена уязвима. Марагонцу нужна победа, он не захочет выглядеть оскорбленным гордецом.
Мы учтем ваше мнение, герцог. Скажите, почему вы не принимаете участие в турнирах?
Семейная традиция. Мы не признаем турнирного оружия и не поднимаем меч на союзников. Если в Новом городе потребуется помощь, я готов привести своих людей.
Никакого штурма не будет. Ублюдок ранен, надменно произнес Эктор Придд, неделя покоя нам обеспечена.
Ранен, согласился кэналлиец, но не в голову. По его мнению, мы не станем ждать штурма, и именно поэтому он нападет. Лезть самому на стены ему не обязательно.
В любом случае помощь мне не нужна.
Однако в прошлый раз вы едва не потеряли Червленую башню, бросил граф Михаэль. Если б не подоспел Окделл, Бездомный Король обрел бы дом еще позавчера.
Ничего подобного, взвился Эктор, я
Мне кажется, друзья мои, следует прислушаться к совету герцога Алва, положил конец начинающейся сваре король. Прошу всех вернуться к своим людям. Алан, проводите меня.
Окделл подал Эрнани руку, и тот тяжело поднялся. Серая лихорадка не убивает, но калечит, ходить без посторонней помощи перенесшие ее не могут. Эрнани и Алан медленно двинулись по специально построенному пандусу к поджидавшим короля конным носилкам. Когда их могли услышать лишь голуби и воробьи, король повернулся к спутнику.
Если б кэналлиец не был полукровкой или хотя бы вел себя иначе, оборону возглавил бы он, а не Эктор. Алва сын полководца и сам прирожденный полководец Мы относимся к нашим соседям, как к варварам, а они давно нас обогнали. Покойный собера́но[11] Гонзало сотворил чудо, не просто вытеснив шадов за пролив, но заключив с ними мир. Теперь я вижу, это не было удачей Алва всем обязаны самим себе.
Ваше величество, смените маршала!
Высокий Совет[12] Алву не признает, вы это знаете не хуже меня, да и не дело менять коней на переправе. Тем более что надежды нет.
Мой государь!
Надежды нет! Кабитэла обречена, а с ней и вся Талигойя. Бездомный Король обретет дом, а его разбойников назовут герцогами и графами. Наше время уходит, мы можем сохранить честь, но не жизнь.
Это уже немало, ваше величество.
Будем утешаться этим. Король замолчал, и Алан был этому рад. Он искренне любил и уважал Эрнани Ракана, но в последнее время тот часто говорил вещи, от которых по спине бежали мурашки. Воин до мозга костей, Окделл знал нет ничего хуже, чем признать себя побежденным еще до сражения, а талигойский монарх в поражении не сомневался.
Ваше величество
Да, Алан.
Не надо отчаиваться. Победа Алвы знак нам всем. Мы не ожидали, что он справится с бастардом, а он справился.
Справился, лицо Эрнани исказила гримаса, но это лишь подтверждает мою правоту. Алва чужак, которого вы, друзья мои, презираете, потому что иначе вам пришлось бы презирать самих себя, а это неприятно. Чужак схватился с таким же чужаком и победил, а мы смотрели на них со стен Так во всем. Мы мертвы, Алан, а город и страна нет, им нужна свежая кровь. Три тысячи лет Для династии это много; чудовищно много, даже не будь у нас обычая искать жен и мужей среди родичей. Мы живые мертвецы, эр[13] Алан, сегодняшний поединок это доказал еще раз, но Алва мне нравится, а вам?
Мне? Этого вопроса Алан не ожидал. Ему кэналлиец одновременно и нравился, и не нравился. Было в этом дерзком гордеце нечто безумно притягательное но и отталкивающее тоже. Я не знаю, как ответить на этот вопрос. Алва вряд ли смог бы стать моим другом, он вообще не может быть ничьим другом. Герцог сам по себе, как сагра́ннский ирбис.
Да, он одиночка, согласился король, и горд, как Леворукий[14], но он ли в этом виноват? Или мы? Почему народ Талигойи тяготеет к бастарду?
Мой государь, он
Вы никудышный придворный, Алан, и еще более никудышный утешитель. Мы уже пришли, я вижу своего постельничего. Подведите меня к нему и возвращайтесь к своим северянам. Я уверен, что кэналлиец не ошибся, а Придду стены́ не отстоять, как бы он ни надувался.
Повелитель Скал исполнил приказ своего сюзерена, не скрывая облегчения. Драться он был готов, думать о поражении нет; впрочем, времени на размышления марагонец осажденным не оставил.