Леонид Шевцов
Хлеба кровавый замес
Ночь прошла, а день приблизился:
итак отвергнем дела тьмы
и облечемся в оружия света.
Послание к Римлянам.
Глава 13, стих 12
Глава 1. Орёл
В бездонном ясном небе парил одинокий орёл. Степенно, не взмахивая крыльями, а лишь двигая несколькими невесомыми пёрышками, он менял свое положение в воздушных потоках и то взмывал вверх, то опускался вниз. Его величественный полёт властно приковывал к себе внимание и завораживал.
Орёл в этом чарующем полёте скорее был похож на посланника свыше, чем на летающего хищника. Эта огромная и тяжёлая птица парила в небесной выси, словно под воздействием некой мистической силы.
Вот такая эклектика картина была классическая, пейзажная и сюрреалистичная одновременно. Что называется все тридцать три удовольствия сразу. Описывая круги, орёл мог наблюдать огромное скопление крупных объектов неведомого ему предназначения БМП, БТРов, танков и другой боевой техники.
Вопреки отсутствию в них жизни, те железные коробки гремели и скрежетали, урчали и рыкали, как неведомые звери. Возле них суетились мелкие существа немного крупнее архара, на двух ногах и одинакового окраса это были военнослужащие в полевой форме.
Его полёт был исполнен хищного предвестия неминуемого события чьей-то жертвенной смерти ради его орлиной жизни. Он, одинокий и гордый, зависший над боевой техникой оперативной группы, напоминал в своём ритмичном, целенаправленном движении некоего назначенного свыше наблюдателя.
Внизу, под парящим орлом, по грунтовой дороге, постоянно утыкаясь в солдат, совершенно не обращающих на машину внимания, двигался БТР под номером «300» с экипажем, сидящим сверху. Водитель сигналил и стремился продавить себе дорогу, но получалось плохо: вся территория «стойбища» была нарезана на установленные участки земли для стоянки ротных колонн, и они на этой земле чувствовали себя полноправными хозяевами.
Все те подразделения были «чужие» для экипажа 300-го, и их бойцы крайне неохотно уступали ему дорогу, хотя сама та грунтовка проходила сзади общего построения машин и лишь разделяла стоянку с известной по человеческим потребностям санитарной зоной.
Один из солдат, сидящий на броне 300-го и не опалённый ещё ни разу пороховыми дымами боёв, сказал:
Им это чё-то совсем не нравится, что мы тут едем Когда они хезать* шастают.
*хезать (молодёжный жарг. восьмидесятых годов ХХ века) ходить по-большому
Своей наблюдательностью «блеснул» башенный пулемётчик, который недавно прибыл в часть после учебки вместе с другими молодыми. К нему прижилась кличка «Молдаван», потому что был он типичным представителем своего народа: по-детски наивным, неунывающим и юморным, добродушным, дружелюбным парнем.
Водитель Женя, молодой, беззлобный и располагающий к себе киргиз с ухватками опытного воина и почему-то бледной для азиатов кожей ответил:
Я не Дембель Неизбежный, чтобы всем нравиться, при этом звучали нагловатые и дерзкие нотки старослужащего солдата, но как-то наигранно, не по-настоящему.
Бойцы рассмеялись. А другой молодой Вася, родом из Москвы, также необстрелянный, попытался сыграть в «бывалого» и брякнул:
Ага, и не пузырь водяры, чтоб всем наливать.
Но шутка не задалась рано по срокам службы было так шутить, поэтому смеха не вызвала.
Женя, как старший и опытный солдат, постарался в меру сил показать масштабы «служения Родине»:
Вот, Вася, ты хоть знаешь, сколько нужно служить до дембеля? Точно только. С точностью до каждой минуты до «Великого Дембеля»? Вот сколько два года в минутах?
Вася задумался над темой, стал в уме пытаться высчитать хотя бы приблизительно.
Точно не знаю Много тысяч сто больше? прикинул Вася с его математическими московскими способностями.
Ответ неверный! Ничего ты не знаешь! Это потому, слоняра*, что тебе ещё пахать и пахать до Дембеля Благословенного. Ты всех тонкостей этой службы совсем не догоняешь. Что тебе о дембеле думать? Рано ещё! Ты долг Родине не отдал, только кашу жуёшь казённую на халяву. Вот послужишь с моё, вот тогда научишься Родину любить, разгильдяй! Будешь каждую минуту высчитывать до своей московской жизни кучерявой
* «Слон» (арм. жарг.) в основных родах сухопутных войск так называли солдат в период службы от полугода до года.
Да, ну и сколько? протянул Вася.
Один миллион 51 тысяча 800 минут, солидно сообщил Женя, и я их все выслужил, и на третий год пошёл. Как матрос. Он засмеялся.
Ничего себе, как много! от души изумился Молдаван. Никогда бы не подумал. Целый миллион
А почему ещё держат, Женя? искренне сопереживая, озадачился этой вопиющей, на его взгляд, несправедливостью Вася.
Скоро должен быть выход, как обещают, и всем дембелям в Афгане увольнение в запас на полгода отложили. Чтобы молодых сюда не засылать. Сейчас опасно. Много войны стало! дал тот точную и исчерпывающую информацию.
А так разве можно? не унимался «умник» Вася.
Можно-нельзя, а приказ пришёл, и мы дальше служим. Раз так надо. А что делать? в свою очередь поставил прямой вопрос Женя.
Не знаю, ответил Вася.
Вот и я тоже! Родина сказала «надо», вот мы и служим как на подводной лодке. А куда деваться с подводной лодки? задал риторический вопрос Женя, завершая им эту тему.
Пока отмалчивался лишь офицер лет двадцати пяти со спортивной, пружинистой фигурой, сидевший на броне командирского люка. Одет в амуницию не так, «как положено», а именно так, как необходимо для действий в бою. Каждая мелочь его совсем непоказушного обмундирования повествовала про значительный опыт такого участия. Его внешность излучала уверенность человека, накоротке общавшегося со смертью и побывавшего в непростых боевых передрягах. И от него исходили неподдельные волны спокойствия и силы, благодаря которым все окружающие интуитивно чувствовали себя в безопасности.
Недавно назначенный на должность начальника штаба рейдового батальона капитан Алексей Шаховской ехал совершенно молча, чем-то озадаченный.
Молдаван, простецкая его душа, из-за врождённого отсутствия чувства такта в современной его трактовке решил не обращать внимания на офицерские размышления:
Товарищ капитан, а что это орёл тут над нами летает?
Охотится, добычу высматривает.
На нас, что ли? фыркнул Молдаван.
Женя сквозь ровный рокот двигателя всё равно слушал разговор и попутно старался учить молодых солдат воинскому такту:
Тебе ж сказали, любознательный, что добычу высматривает!
А что тут можно высматривать, кроме бойцов? напирал уверенный в собственной логичности Молдаван.
Вася-москвич решил из солидарности поддержать своего сотоварища по призыву:
Да что тут вообще поймать можно? Вот огрызков всяких и объедков валом. А ворон совсем нет. Я не видел что-то Орёл, что ли, огрызки будет лопать?.. Вместо ворон, заулыбался Вася.
Шаховской улыбнулся этой беззаботной солдатской перепалке:
Они хорошо видят за несколько километров даже мелких тушканчиков и мышей, страх их чувствуют. Так что свою добычу орёл обязательно найдёт. А сейчас потому летает так долго, вполне возможно, что не хочет размениваться по мелочам, а ждёт архара горного козла. Он даже его может завалить и с ним улететь.
Молдаван неподдельно удивился:
Ого! Целого барана?..
И тут же поймал плюху от старослужащего:
Козла, козёл! Архар горный козёл!
Молдаван не стал обращать внимания на подколку, понимая, что честно заслужил её. Да и не хватало ему как минимум полутора дополнительных лет службы, чтобы быть на равных, но об этой математике он сейчас не думал, подогретый интересом:
И всё-таки, ну а зачем он тут летает? Тут шум, вонь от машин они тут всё солярой провоняли, да ещё бойцы дерьмом гадят. Что ему бы в другом месте не летать?