Она родом оттуда, откуда и я, уже довольно продолжительное время живет здесь.
Познакомилась я с ней на остановке, в тот самый день, когда уезжала от тебя. Тогда мы обе опоздали на автобус и в ожидании следующего разговорились, а затем я оставила ей свой номер телефона. Вчера она мне позвонила и предложила показать город. Вот я здесь, на последней фразе девушка еле слышно всхлипнула.
А где она?
Я ушла, а она осталась.
Она сделала тебе что-то плохое, от этого ты плачешь?
Нет-нет, я не поэтому плачу.
Тогда почему?
Я кое-что вспомнила.
Поймав себя на мысли, что нужно немедленно ехать, я включила заднюю передачу и развернула машину.
Причины спешки была утренняя пробка, которая должна была вот-вот начаться. И, если не покинуть город в ближайшие полчаса, то существовала большая вероятность застрять в «тягучке» среди сотен машин.
Эслам, у меня есть только три часа, поэтому советую тебе начать уже сейчас, ласковым тоном произнесла я, одновременно следя за дорогой.
Когда мне было семнадцать лет, начала она свой рассказа, напротив нашего дома жил один парень. Он страшно заикался, особенно, когда очень нервничал. Как все подростки, мы часто передразнивали его за спиной, но в лицо, к счастью, ни у кого из нас совести издеваться над ним не хватало. Хоть мы и были, от части, бессовестные, но всё же понимали, что он в этом не виноват. Так вот, одним летним утром этот парень оказался на пороге моего дома. В этом событии не было ничего странного, так как такое часто случалось и раньше. После подобных визитов, особенно по выходным, мы шли за другими ребятами, после чего собирались все вместе на футбольном стадионе, где подолгу общались и слушали музыку. Но в этот день он сказал, что ему нужно мне кое о чём рассказать. Попросил с ним прогуляться недолго, только вдвоём. Ничего плохого не подозревая, я согласилась. Тогда он привел меня в соседний парк, где усадил на первую попавшуюся скамейку, а сам присел передо мной на корточки. Страшно заикаясь и со слезами на глазах, он начал признаваться мне в том, что давно влюблен и попросил быть его девушкой. На это я рассмеялась ему прямо в лицо, сказав, что мне кажутся смешным его заикания, после чего встала и, больше ничего не объясняя, просто ушла.
А он остался там один сидеть, наверное проклиная судьбу за то, что он то ли инвалид, то ли не полноценный, который не может даже нормально признаться девушке в любви.
Что именно тебя расстроило в этом воспоминании? выслушав ее историю до конца, спокойно спросила я.
Когда я наконец осознала всю подлость этого поступка, а случилось это совсем не скоро, оказалось поздно, она с новой силой залилась слезами. Когда я, наконец, решилась извиниться перед ним, стараясь обуздать свой искажений слезами голос, продолжала Эслам: Оказалось что он умер. Смерть настигла его во время отдыха с друзьями на природе. Его и его девушку убило ударом шаровой молнии. Странная смерть, не так ли?
И, проживая в доме напротив, ты ничего об этом случае не знала? не понимаю почему, я желала в этот момент поймать её на лжи. Поэтому и задала такой каверзный вопрос.
В том-то и дело, что он приезжал вернее его родители привозили в этот дом только на лето к бабушке. А после нашего разговора я вообще о нем долгое время ничего не слышала. И тут такая ужасная новость.
Значит, так должно было случиться. Главное, ты признала свою ошибку и раскаялась. Что дети, что подростки часто бывают очень жестокими и нередко потом, во взрослой жизни, жалеют о совершенных поступках. Это нормально. Такое со всеми случается, не стоит из-за этого так мучить себя.
К этому моменту мы подъехали к её дому.
Мне идти с тобой или это единственное, что тебе хотелось бы высказать? спросила я и остановилась перед входной верю.
Нет, это не всё. Пойдем в дом, попросила она и вышла из машины. После чего я припарковалась напортив их гаража и последовал за ней.
Кофе будешь? предложила Эслам и сделала пару шагов по направлению к кухне.
Это было бы неплохо.
Тогда иди, располагайся в кабинете у Эрика, а я сейчас всё принесу.
Проследовав по длинному коридору и приоткрыв по дороге пару дверей, в точности не зная, где располагается кабинет, наконец я обнаружила необходимую комнату. Первым делом открыла в ней окно. Когда свежий предрассветный воздух заполнил душное помещение, я села в шикарное кресло перед письменным столом, который был изготовлен из красного дуба, и провела по нему ладонью. Идеальный кабинет, идеальный дом, идеальная жена. Всё в духе Эрика всё идеально.
С чего сегодня начнём? спросила Эслам с подносом в руках. Она тихо впорхнула в кабинет, открыв ногой полуприкрытую входную дверь. К свежему утреннему воздуху прибавится аромат кофе и только что разогретых в духовке булочек.
А с чего ты хочешь? взяв в руки горячую чашку и вдохнув его аромат, поинтересовалась я.
А с чего нужно? она опустилась передо мной на спинку стула, которое только что подтянула к столу, после того как поставила поднос.
Макияж девушки начисто смыли слезы, но прекрасные черты лица оставались прежними. Выкрашенные тушью ресницы или помада на губах никак не портила, но и ничуть не украшала её лица. Нанесенная косметика просто придавала Эслам серьёзный вид. Сейчас же без нее передо мной сидела юная и чистая девушка, предрассветные слёзы которой, казалась бы, полностью смыли все её грехи.
Может с того, что ты подробно расскажешь, что вы делали со знакомой ночью в том злополучном парке? Эрик однозначно не обрадовался бы тому, как ты проводишь свои ночные часы в его отсутствие.
Я знаю, он мне об этом уже сказал. Я ему позвонила, пока ждала тебя на скамейке и успокоила тем, что ты меня заберешь и отвезешь домой. Сейчас же, пока готовился кофе, я ему отправила смс в котором сообщила, о том что мы уже дома.
Не хочешь рассказывать?
Почему же? Могу рассказать. В начале вечера мы посетили один из баров, который располагается по другую сторону парка. Не помню название, кажется так и назывался, просто «Бар». Потом она повела меня в один закрытый ночной клуб, в котором было через чур много народу. Там мне не понравилось, и я ушла. Остальное ты знаешь.
Но всё же мой тебе совет, не как психолога, а как друга: не посещай больше такие места с малознакомыми людьми.
Я бы с удовольствием так и делала, но, если я ограничу свое общение только компанией Эрика, то просто сойду с ума. Ты знаешь у меня нет здесь друзей.
Я могу с тобой общаться.
Два часа в неделю? Для меня этого мало, без особого энтузиазма в голосе ответила девушка.
Нет, ты не поняла. Мы можем с тобой общаться и вне кабинета. Обычно этого, конечно же, делать нельзя, но я думаю у нас получится отделять сеансы от простого общения. И попросту их не совмещать. Тем более, учитывая тот факт, что наши мужья дружат, пересекаться нам всё-таки придётся. Так что, я думаю, среди недели, разок другой, нам вдвоём посидеть в кафе будет весьма неплохой идеей.
Катерина, ты очень добрый человек, опустив глаза, произнесла Эслам. Спасибо тебе за всё, что ты для меня делаешь.
Скажешь спасибо, когда мы тебя вылечим, покраснев от стыда и, пряча глаза в чашке с кофе, произнесла я.
Что дальше? тихо спросила девушка.
Дальше ты мне расскажешь о своем детстве. Особенно меня интересуют те поступки, которые ты считаешь несправедливыми по отношению к тебе.
Чтобы прям такого сильно несправедливого по отношению ко мне, я не припоминаю, она загадочно улыбнулась. Как и других детей, меня наказывали. Иногда ставили в угол. Но в отличие от многих других, меня никогда не били.
Кто из родителей занимался твоим воспитанием?
Моя бабушка. Так как мама умерла рано, а отцу было не до нас. Воспитала нас с сестрой мать нашей матери.