Мама промолчала и положила передо мной белый конверт. Я взяла письмо и повертела в руках. Оно было тяжелым из-за сургучной печати, на которой остался оттиск замысловатого герба. Никаких марок на конверте не было. От руки черными чернилами выведены каллиграфическим почерком мое имя и наш с мамой адрес.
Как странно пробормотала я, и мама несколько раздраженно поинтересовалась:
Ну и от кого это? Разве имя отправителя и марки не должны быть на конверте? Почта такое не принимает.
Не принимает эхом раздалось мое безучастное согласие. Кто-то положил его прямо в наш почтовый ящик. Кто-то оставил конверт специально для меня. Уверенная в том, что маму от вскрытия письма остановила лишь печать, которую после нельзя было восстановить, я поднялась с места и взяла небольшой кухонный нож. Поджав тонкие губы, мама молча наблюдала за тем, как я аккуратно, борясь с нетерпением, разрезала бумагу, не трогая печать. Мне хотелось рассмотреть герб получше, но потом, когда останусь одна.
Пока можно было различить только морду собаки, корону и, возможно, цветы, венком обрамлявшие песью морду с короной, больше смахивавшей на венец. Трясущимися руками я извлекла из конверта аккуратно сложенный лист бумаги. Закусив в предвкушении губу, развернула. Мои глаза быстро пробежались по тексту, выведенному той же рукой, что и мое имя на конверте. Присев обратно на стул, я не торопясь прочитала адресованное мне сообщение:
«Отель "Regican" приглашает вас пройти собеседование по вакантной должности менеджера по работе с клиентами. Ждем вас девятого сентября в 18:00 по указанному ниже адресу. В лобби отеля сообщите портье о назначенной вам встрече с Луизой.
С наилучшими пожеланиями, Луиза»
Мои брови в изумлении приподнялись. Ниже основного короткого приглашения был указан адрес. Я сглотнула комок, подступивший к горлу. Профессию, освоенную мной за четыре года, никак не назовешь подходящей к должности менеджера. Вероятно, какая-то ошибка. Вряд ли им нужен драматург с практически нулевыми навыками коммуникации для работы в отеле.
Ну что там? Реклама? плохо скрывая нетерпение, осведомилась мать. Прижав письмо к груди, словно его кто-то мог отобрать, я ответила, разделяя слова:
Приглашение. На собеседование.
Неожиданно лицо мамы просияло, а на губах заиграла улыбка.
Наконец-то! Что предлагают?
Работу в отеле. Встреча назначена на завтра, мои слова не отражали того воодушевления, с которым мама задала вопрос.
Так завтра же воскресенье! Кто проводит собеседования по воскресеньям? Нерабочий это день, изумилась мама и неодобрительно покачала головой, а после полюбопытничала: А сколько платят, написали?
По договоренности, думаю, замявшись, резко решила для себя, что завтра в отель поеду обязательно.
А во сколько назначили встречу? не успокаивалась мама.
В шесть вечера.
Тут мама ахнула и затараторила:
Так поздно в какой-то отель, да еще в выходной. Никуда ты не пойдешь, понятно? без обиняков заявила она.
Ну ма-а-ам, не начинай, попросила я.
Ты понимаешь, зачем они могут тебя туда зазывать? Вечером? словно дурочке объясняла мама. На конверте нет почтовых марок, толком ничего не сказано, просят приехать в неприемлемое время. Да и вроде работа у тебя есть, хоть и временная, доводы постепенно перерастали в уговоры. Я только отрицательно помотала головой, словно отметая от себя все ее аргументы.
Приехать в шесть это не в десять, может, днем они заняты. А зависеть от заказчиков и ждать, когда мне перепадет возможность написать бездарный рекламный текст для непонятно чего, не хочу, выпалила я, опасаясь, что потом мне не хватит смелости пойти против матери. Ее рука потянулась к конверту, оставленному на столе. Я ловко подцепила его, буквально на секунду опередив мать. Ее пальцы легли на то место, где только что лежал пустой конверт. Она метнула в меня сердитый взгляд.
Тогда я еду с тобой, мама поставила меня перед фактом тоном, не терпящим возражений. Моя голова вновь замоталась из стороны в сторону.
Ни за что, с нехарактерной для меня твердостью отчеканила я. Не злись, в моем голосе уже послышались нотки вины. Между ее начавшими седеть бровями образовался залом. Она хмурилась и, осознавая свое поражение, применила последнее оружие из ее арсенала:
Ох, Сэра, думала, ты умная девочка, разочарованно проговорила мама. Понимая, что вот-вот расплачусь от обиды, я прошептала:
Я Сара и уже давно не девочка.
Спешно удалившись в комнату, я уткнулась носом в подушку и дала волю рыданиям. Утро было испорчено. Оставалось только дождаться воскресенья. Еще раз взглянула на печать. Сквозь пелену слез показалось, что собака на гербе заговорщицки мне подмигнула.
Глава 2. Отель «Регикан»
Я остановилась перед зданием в стиле Сталинского ампира. Правда, без советской символики. Странно, но раньше я не замечала это необычное строение, хотя частенько проходила эту улицу. Центр города скрывает много любопытных мест. На территории был разбит небольшой сад с кустами цветов, напоминавших сирень, у самых ступенек в каменных клумбах ютился вереск. Мне было боязно подходить к огромным входным дверям, и я трусливо переминалась с ноги на ногу на лестнице. В первом осеннем месяце темнеет быстрее, и к назначенной Луизой встрече на Москву мягко опустились сумерки. Озябнув, я обняла себя за плечи. Тоненькое драповое пальто не спасало от резкого порыва ветра. Преодолев желание перепрыгнуть через ступеньки, я добралась до входа в вестибюль. Никакого швейцара и прочих лиц у дверей не было. Нерешительно толкнув дверь, я тут же отпрянула. Мои щеки залил стыдливый румянец. Дверь открывалась «на себя», о чем явно свидетельствовала табличка на стекле. Повертев головой в поисках свидетелей моего позора, я сделала глубокий вдох, как перед прыжком в холодную воду, открыла дверь и вошла в отель.
В лобби царил полумрак. Мои ноги ступили на ковровую дорожку винного цвета. Пол был отделан черным мрамором, а колонны возведены из белого камня с красноватыми прожилками. Через высокие витражи светило закатное солнце, рассыпая по вестибюлю причудливую мозаику лучей. Витражи. Тот же самый герб с головой собаки вырисовывался из раскрашенных стекляшек. За стойкой регистрации посетителей ожидал невысокий паренек, на вид лет девятнадцати. Детская припухлость еще не покинула его лицо, но взгляд уже излучал жизненный опыт. Глаза обычно и отражают возраст. Как бы люди ни молодились, а зеркала души выдадут с потрохами.
Наверное, я слишком долго изучала портье, и он с профессиональной улыбкой обратился ко мне:
Добрый вечер. Могу вам помочь? Бронировали?
Я смутилась и отвела взгляд.
Мне назначила встречу Луиза. Собеседование, забывшись, я добавила: Добрый.
Голос дрожал, во рту пересохло. Хотелось сбежать из этого прохладного вестибюля, в котором пахло чистотой и свежестью. Дорогой аромат.
Я приглашу ее, подождите пока, юноша, на бейдже которого изящная надпись гласила «Роман», кивнул в сторону мягких кресел и длинного дивана. Ему это имя явно не подходило. Лицо слишком простое, волосы русые. Вот каким-нибудь Вовой его бы могла назвать с легкостью. Когда я села на мягкий диван, обитый велюром, то мой разум стрелой пронзила мысль зачем Луизе спускаться сюда, если проще отвести меня в кабинет? Либо здесь так принято, либо молодой портье не имел права оставлять меня в одиночестве. В отеле было пусто и тихо. По крайней мере, лобби могло похвастаться именно такой атмосферой. Вспомнив, что я все еще в верхней одежде, сняла пальто и осталась в длинном платье с цветочным принтом. Оно доходило мне до самых лодыжек, но открывало короткие кожаные ботинки. Надень я туфли окоченела бы. Тишину вестибюля разбило ритмичное, уверенное цоканье каблуков. Словно из темноты, к стойке администратора приблизился женский силуэт. Светлые, цвета платины, волосы уложены гелем, и корни смотрелись влажными. Черный костюм, идеально сидящий на стройной фигуре, казалось, был надет на голое тело. На шее у Луизы, как я предположила, висел медальон. Я подошла к стойке.