До этого они встретились у дома. Заперли дверь на ключ, проверили багаж. Кроме рюкзака с вещами, Шари не расставалась с поясной сумкой, где хранила всё самое необходимое. Эней поделился размышлениями о том, что у раттов есть необычное предпочтение в одежде: на ней много карманов. Он связал это с особой чертой этой расы запасливостью, накопительством.
«Ратты мало что выбрасывают. Любят чинить и перерабатывать. Это похвально, пока твой дом не начинает лопаться от всего хлама, что ты в него засунул».
Сорин счёл это камнем в свой огород и начал тщательно пояснять, что каждая вещь в его сарае и комнате необыкновенно важна и играет большую роль в повседневной жизни. Шари наблюдала за ними, и отчего-то ей было легко. Видеть, как раскрепощается Эней. Он больше не чувствовал себя потерянным в их мире. Найдя в ней и Сорине безопасность, он постепенно расширял границы своего пространства.
«Возможно, думала Шари, скоро в его кругу доверия найдётся место и для нас с Сорином. Если мы хотим пройти Запретный Дворец, мы должны быть ближе, чем просто знакомые. Необходима взаимная поддержка».
Такие мысли отвлекали её от того, что делали руки. А руки сжимали связку ключей и поправляли лямки рюкзака за спиной. Покидать дом сложнее, чем это звучит во вдохновляющих речах Сорина. И каким бы воодушевлённым он ни выглядел, ему тоже приходилось нелегко.
Обувь Энею так и не купили.
Сложив бандану инадев её на голову вокруг лба, как повязку, Сорин с уверенностью отправил Энея и Тари с багажом на место встречи за чертой города. Затем взял сестру за руку, и вместе они отправились к зданию с белыми стенами. Стражника не было на месте: вероятно, какой-нибудь больной нашёл время и возможность побуянить, и блюститель порядка покинул свой пост, чтобы его угомонить.
По дороге к палате Лиссара им встретилась одна из сестёр, занимающаяся его лечением. Она выглядела измождённой, очевидно, давно не спала, её руки дрожали, а глаза будто покрылись плёнкой. Хвост волочился за ней по полу.
Встретив знакомых ребят, сестра сделала над собой усилие и улыбнулась в приветствии.
Вы плохо выглядите, не стала лгать Шари, осторожно коснувшись её плеча.
Знали бы вы, сколько раз я уже это слышала за сегодня, устало согласилась с ней несчастная.
Дай вам Дарис хорошенько отдохнуть, посочувствовал ей Сорин.
Последние две ночные смены выдались ужасными. Одного мальчика из детских палат лихорадило, приходилось непрерывно следить за его температурой. А потом у одного из этих обалдуев из стражи открылось кровотечение, её губы, несмотря на улыбку, дрожали. Им, видите ли, захотелось размяться.
Как Лиссар? Шари забеспокоилась, не был ли он одной из причин утомлённого состояния сестры.
Стабилен, заверила их сестра. Жара больше нет, боли уменьшились. Сердечный ритм не приходит в норму, но мы ждём положительных результатов. Он спит сейчас. Эх, если бы все пациенты были такими же послушными, как он!
Мы можем зайти к нему? спросил Сорин.
Нет, я же сказала, что он спит, у девушки не было сил, чтобы раздражаться, но если бы были, она точно рассердилась бы.
Мы не будем его будить, деликатно упрашивала Шари, мы быстро войдём на цыпочках и тут же выйдем.
Зачем это?
Нам нужно оставить ему кое-какие вещи, уклончиво объяснила она.
Оставьте дежурной, она их передаст.
Это слишком важно и должно быть передано в руки, настаивала Шари.
Пожалуйста, добавил Сорин. Мы ненадолго, туда и обратно. Вы нас больше не увидите, клянусь.
Ох, идите уже, сдалась сестра. Дарис с вами. Моя смена всё равно закончилась, так что не мне отчитываться, если вы что натворите, пробормотав, она тут же спохватилась и вернула профессиональную строгость. Но вы всё равно ничего не творите!
Обещаем! бодро отсалютовали ей они.
В палате Лиссара стоял приглушённый свет. Прикрытое светлыми занавесками окно было чуть приоткрыто и впускало свежий воздух. Лекарств на столике не стало меньше, но трубки из руки больного уже не торчали. Он прикрыл ладонью лицо и едва слышно сопел, лёжа на боку. Под покрывалом вырисовывались поджатые ноги и скрученный хвост.
Загипнотизированная зрелищем, Шари замерла на месте, глядя на мирную картину спящего друга. Он выглядел лучше. И это делало её такой счастливой, что не хотелось нарушать безмолвие происходящего. После увиденного в прошлый раз такая перемена к лучшему наполняла Шари силами.
Оценив обстановку, Сорин ткнул её в бок локтем.
Ну что, пишем ещё одну записку?
Да, давай не будить его, согласилась с ним она.
Но они опоздали. На удивление широко распахнув абсолютно чистые ото сна глаза, Лиссар повернулся к ним.
Ваша забота меня так растрогала, что я проснулся, встретил он их широкой ухмылкой.
Лиссар, приятель, ты не спишь! обрадованный Сорин бросился к нему, чтобы как следует поприветствовать. Хлопанье по рукам, а затем он плюхнулся на кровать к больному, чуть не придавив его ноги. Что, обманываешь уставших медсестёр, притворщик?
Если я не засыпаю сам, они кормят меня усыпляющими таблетками, от которых я потом как пришибленный ещё полдня хожу, развёл руками Лиссар. Приходится притворяться.
Как ты себя чувствуешь? Шари подошла к нему с другой стороны и погладила по бурым волосам. Его бледность никуда не ушла, повторяла она себе. Его болезнь не испарилась.
Теперь, когда вы здесь, лучше, чем когда-либо! Он обвёл взглядом их внешний вид и поумерил пыл. Но что-то мне подсказывает, вы ненадолго.
Да, Лиссар, Сорин сжал руку в кулак, его хвост взмыл вверх. Мы идём в Запретный Дворец. Мы будем Рискнувшими.
Значит, ты всё-таки согласилась, Шари? он поднял на неё голову, на его лице читались приятное смирение и тихая поддержка.
Иногда проще сдаться, чем бороться с чужим упрямством, улыбнулась она.
Эй, я всё ещё здесь, ребята, ворчливо, как старик, проскрипел Сорин. Засмеялся и вытащил из кармана ключи от дома. Мы пришли, чтобы оставить тебе кое-какие гостинцы.
Ключи? От чего? подержав их в руках, Лиссар хитро сощурился. Судя по тому, какие они старые, они могут быть от твоего сердца, Сорин.
Они не такие старые, смотри, даже не ржавые! похоже, он защищал ключи больше, чем самого себя.
Это от нашего дома, Лиссар, пояснила Шари. Когда ты покинешь госпиталь, можешь пожить там. Приглядеть за домом.
О, выдохнул друг. Он перестал улыбаться. Да. Ведь там теперь никого не будет. Чтобы не волновать друзей, он решил отвлечься: Кстати, как там ваш геран?
Он неплохой парень, оценил Сорин. Немного зажат, но это лишь вопрос времени. И меня беспокоит, что он ходит босой.
То есть крылья, которые, несомненно, привлекут внимание в деревнях, тебя не беспокоят? иронично осведомилась у брата Шари.
Мы не можем спрятать его крылья, но можем его обуть. Вот только он против.
У них жарче в Верхнем мире, чем у нас, вспомнил свои знания Лиссар. И, если я правильно помню, о чистоте на улицах заботятся куда лучше. Неудивительно, что они могут позволить себе ходить босыми.
Да, ты прав, закивал Сорин, дать ему пару дней, и он сам устанет от наших дорог.
Он рассказал вам свою историю? Что делал раньше и как оказался здесь?
Нет, покачала головой Шари. Похоже, это что-то более серьёзное, чем обычный несчастный случай. Здесь лучше не давить.
Лиссар кивнул. Его руки смяли край покрывала в складки. На лице читалась плохо скрытая грусть. Причина её была понятна, но от этого не становилось легче.
И куда вы сейчас направитесь? чтобы задержать их подольше, спросил он.
Брат и сестра видели, как с каждой минутой всё тяжелее даётся прощание их другу. Но усугублять всё совместными слезами и обещаниями не хотел никто. Поэтому Шари положила руку Лиссару на плечо, и он накрыл её своей тёплой ладонью. Сорин рассказывал: