Глава 3
Ника
И насколько тебе это видится осуществимым?
Сглатываю. Дурочка. Я-то думала, к тридцати поумнела. А Савва смотрит, как только он умеет, не мигая, будто прямо в душу, и у меня опять, как тогда, в первый раз, когда мы чуть не поцеловались, все внутри горит.
А каком смысле?
В том самом. Думаешь, мы сейчас с тобой чайку попьем, и я отчалю?
Савва пододвигает локти к середине стола и облокачивается на них, так что наши лица застывают нос к носу прямо под свисающим с потолка абажуром. В горле пересыхает.
Я не знаю, что думать. Зачем ты здесь, ведь мы договаривались
Тогда все было иначе!
Не понимаю, что изменилось. Отвожу взгляд.
Ты больше не с Толиком.
Да, но
Ник, ты же не собираешься ждать его из зоны? В том, что ты могла бы, я, конечно, не сомневаюсь. Но ты его приговор видела? Полагаешь, он со своей статьей протянет там десять лет?
Тебе лучше знать! выпаливаю, прежде чем успеваю подумать. Савва сощуривается. Я в ужасе прикрываю ладонью рот. Прости! Пожалуйста, прости. Я не хотела тебя обидеть
Проехали. Он вздыхает. Но вроде так, без обид. Как будто бы с пониманием даже. Ты девочка нежная, а такие события кого хочешь доконают. Савва поднимает руку и принимается ласково поглаживать мою скулу. В горле горчит. Иногда мне и впрямь хочется, чтобы кто-то меня пожалел, но это неправильно. Жалость скверное чувство. Да и я уже взрослая тетка, как бы он меня не называл
Ты не знаешь, какая я. Отодвигаюсь. Мы не виделись чертову кучу лет
За это время ты не слишком изменилась, уверяю. И кстати, ругань тебе не к лицу. Давно ты стала матерщинницей? обнажает зубы в белоснежной насмешливой улыбке.
Не придумывай. Так сейчас говорят все, кого ни возьми.
Ты не все, Ника.
Смешно, но когда Савва так на меня смотрит, в это очень легко поверить. Другое дело, что я не хочу обманываться. Во мне нет ничего особенного. Анатолий, вон, как оказалось, мне мальчишек предпочитал. А я, слепая, не замечала ничего столько лет!
Нас с твоим братом развели. А еще он был лишен родительских прав. С такой статьей это было несложно.
Савва вскидывается:
Отлично. Меньше мороки, и замолкает, играя желваками на скулах. С удивлением наблюдаю за тем, как его руки сжимаются на столе в пудовые кулаки. А Романа он
Нет! Нет, его он не трогал Клянусь! запальчиво отвечаю я.
Откуда такая уверенность? Он совращал мальчиков в семинарии!
Вопрос вполне закономерный. У Саввы есть полное право сомневаться в моих словах. Ведь я обещала ему вырастить ребенка счастливым. И чуть было не нарушила это обещание, едва не проглядев своего малыша
С ним разговаривали психологи, делали всякие тесты. Так ты поэтому настолько не понимая, как охарактеризовать состояние Саввы, выпаливаю: разволновался?
Разволновался? хмыкает. Ну, ладно. Давай назовем это так.
А как еще назвать? Я ведь понятия не имею, что он чувствует по отношению к Ромке! По логике ничего. Они даже незнакомы, но
Роман в порядке, повторяю с уверенностью. Можешь уезжать с чистой совестью. Правда.
Похлопываю Савву по руке, выражая благодарность за его неравнодушие к нашей с Ромкой собачей жизни, и начинаю выбираться из-за стола. Но не тут-то было. Савва перехватывает мою ладонь и, ни на шаг от себя не отпуская, заявляет:
Я никуда не собираюсь уезжать. Без вас так точно.
Бухаюсь обратно на табуретку, опустив очи долу. Телом проходит волна обжигающей дрожи. Может, я не совсем нормальная женщина, но мне кажется, что подобного рода заявления самая сексуальная штука на планете. И, уж конечно, эта уверенность только лишний раз доказывает мою слабость и абсолютную неспособность справляться с трудностями в одиночку и защитить себя, и Как же много этих коварных и!
А мне ведь тридцать лет скоро. Быть настолько инфантильной в моем возрасте стыдно и безответственно.
Без нас? Но Мы же чужие люди, Савва. Нас связывал Анатолий, но
Связывал? Анатолий? Савва брезгливо кривит губы. Если что Анатолий и делал с нами, то лишь разъединял. Я все это время не мог смириться, что он
Ты так не думаешь, лепечу.
Черта с два! Не нужно было мне ему тебя отдавать.
Савва вскакивает. Пересекает тесную кухню и замирает у окна, протиснувшись между столом и стенкой. Его широченная спина раздувается под натиском жадных вдохов подобно кузнечным мехам. В носу колет. Мне хочется его коснуться Утешить как-то, но все, что он говорит, не вкладывается в мою голову! А я такая недоверчивая в последнее время, что так и не решившись к нему приблизиться, лишь безвольно замираю с занесенной к нему рукой.
Меня у тебя никогда не было. Отхожу в сторону.
Каждый раз, когда я заглядывал в твои глаза, ты была моей. Каждый раз, когда я целовал тебя И уж тем более, когда ты раздвигала передо мной ноги.
Он чудовищно прямолинеен. Но мне это даже нравится? У бабочек в моем животе фальстарт. Они щекочут крылышками нутро, разгоняют по телу пустоцветную нежность И я, конечно, могу все отрицать и дальше, но если говорить честно, Савва, конечно же, прав. Он при каждой нашей встрече присваивал меня себе так, что переставал быть чужим априори
Пойду, проверю Ромку.
Выхожу из кухни под барабанную дробь колотящегося в горле сердца. Ромка, кое-как накарябав уроки, уснул с телефоном в руках. Хорошо, что завтра в школу. Может, встанет пораньше, а не в последнюю минуту, как обычно. Ромка Сынок. Сколько я всего пережила, прежде чем он родился! Провожу пальцами по его мягким волосам. Наклоняюсь ниже и замираю, уткнувшись носом в темную макушку. Теперь-то я понимаю, что Бог не давал нам детей с Анатолием из-за его грехов. Но тогда, семь лет назад, меня не покидала уверенность, что это я какая-то не такая. И чтобы стать «такой», я держала посты, молилась, и била поклоны Я плакала и впадала в отчаяние. А потом каялась в нем на исповеди. Каждый раз каждый раз! И так продолжалось три нет четыре года. Пока я случайно не узнала от свекрови, что Анатолий бесплоден.
Закрываю глаза и, как сейчас, вижу перед собой тот давний разговор.
К-как? Почему же он ничего не сказал мне?
А он ничего о своем бесплодии не знает. Свекровь улыбается, будто в этом есть что-то веселое, и начинает оттирать от грязи брошенную в раковину картошку. У меня же земля уходит из-под ног. И кухня перед глазами пускается в пляс.
Как такое возможно?
А зачем ему сообщать? Ты же знаешь, как непросто с этими мужчинами? Еще не хватало, чтобы у него комплексы развились! Ты ведь этого не хочешь?
Нет, конечно!
Вот и помалкивай. Я тебе это всё рассказала не для того, чтобы ты Анталию передала.
Но как же? я сглатываю, откладываю от греха подальше нож, ведь руки так дрожат, что можно запросто оттяпать себе полпальца. Пока он не знает о своей проблеме, мы не сможем ее решить
Я собираю в кулак все свои силы, чтобы не выглядеть истеричкой в глазах свекрови. Но опыта в таких играх мне явно недостает. Губы дрожат, руки трясутся И возмущение без всякого труда вытесняет во мне смирение, смирение, которое я копила не один год.
А как, позволь, ты это собралась решать?
Мне двадцать три. Я понятия не имею. Знаю только, что наверняка существуют какие-то способы. И что у меня на подходе истерика.
Наверное, от этого есть лечение.
Нет. Неужели ты думаешь, я не поинтересовалась?
Тогда можно попробовать провести ЭКО или, на худой конец, усыновить кого-то
Забудь. Бесовская процедура! А детки с божьего благословления на свет родиться должны, свекровь деловито выкладывает картошку в кастрюлю. Что же касается усыновления Ты, наверное, помнишь Лидию Васильевну? Щупленькая такая, обычно у Семистрельной стоит?
Д-да Конечно.
Так вот усыновила она в свое время паренька. Не послушалась, хотя ей говорили, мол, Лидка, ну куда ты лезешь, мало ли кто у него родители. И что?