Я налил себе еще кофе и протянул чайник ей. Она покачала головой и ждала ответа, уставившись на меня этими глазами.
Не раскрывают около пяти тысяч дел. Ее глаза распахнулись еще шире. И где-то шестьдесят два процента убийств в США происходят с помощью огнестрельного, а значит, я и мои товарищи каждый год не находим каких-то там три тысячи сто убийц.
Похоже, ребята по телику всегда всех ловят, а настоящие копы не справляются с работой. Генри опустил фотографии, и я заметил, что Вонни даже не пыталась смотреть на них.
Лично я никогда не пропускаю «Облаву».
Вонни наклонила голову и сузила глаза.
Это большая цифра. До тебя шерифом был Конналли, да? Она ухмыльнулась и повернулась к входной двери.
Ты знаешь Люциана?
Да, давным-давно у меня были с ним некоторые несогласия. Она рассмеялась, и ее волчий зуб сверкнул, как в рекламе зубной пасты. Мы с подругами прихватили ирландский виски моего отца и потащились в открытый кинотеатр Дюрана.
Генри встрял в разговор:
Кажется, я об этом слышал. Это не тогда вы со Сьюзан Миллер танцевали голыми на крыше 65-го «Мустанга» во время «Доктора Живаго»?
Вонни слегка покраснела вокруг горла.
Я была юна и впечатлительна.
Черт, я бы тоже впечатлился. Генри сунул фотографии обратно в конверт и передал его мне. Удачи.
Улыбка Вонни померкла.
Ты не думаешь, что это был несчастный случай?
Вообще-то нет. Генри шагнул за мной и открыл холодильник, чтобы достать кувшин, который я ни разу не видел, наполненный темно-коричневой жидкостью со льдом, лимонными и апельсиновыми дольками. Я бросил конверт обратно на стойку и уставился на него. Я очень надеюсь на это, но улики указывают на обратное.
Какие?
Парня убили из оружия ближнего боя, а на той местности с таким невозможно подкрасться. Рискну предположить, что не так уж много людей охотится на оленей из двенадцатого калибра. И есть еще другие факты, которые просто не складываются.
Генри помешал содержимое кувшина.
Пороховые ожоги.
Вонни улавливала суть, но мне показалось, надо объяснить детали.
Когда ты стреляешь из дробовика на любом расстоянии Я замолчал и обдумал свой следующий вопрос. Ты знаешь, что такое дробовик?
Она не отвела глаза, чтобы показать, что не обиделась.
Мой отец раньше стрелял по тарелкам.
Ясно. Ну, похоже, пуля была с нарезами для гладкоствольного ружья.
С нарезами? Звучит противно.
Так и есть. Такие пули превращают дробовики почти что в крупногабаритные винтовки с достаточной мощностью, чтобы пробивать блоки автомобильных двигателей.
И зачем кому-то стрелять по человеку из такого оружия?
Именно.
В груди у Генри заурчало, и я задумался обо всех людях, которые обрадовались, что мир избавился от Коди Притчарда.
Коди не очень-то любили в я искоса на него взглянул, индейском сообществе.
Вонни положила руку на стойку, чтобы привлечь внимание Генри.
Теперь надо говорить не «индейцы», а «коренные американцы». Да, Медведь? кивнула она в подтверждение своих слов.
Он поднял взгляд и задумчиво поджал губы.
Точно. Затем он едва заметно повернул голову ко мне. Тебе надо больше разбираться в вопросах коренных американцев.
Сволочь.
Проблема в том, что эти пули уменьшают и так короткий радиус стрельбы.
Но разве ему выстрелили не в спину?
Да, но все равно надо стоять близко.
Может, он был пьян или спал?
Определенно пьян. Генри подошел к телевизору, чтобы всмотреться в двигающиеся размытые пятна. Я уже и забыл об игре. Даже с учетом осложнений из-за обширного повреждения тканей, скорее всего, он стоял прямо. И так как Генри последний подавал ему еду и видел его живым, я так понимаю, Коди был как минимум в состоянии вести машину и ходить.
Вонни повернула свой табурет.
Ты видел его последним?
Генри так и смотрел на экран телевизора со скрещенными руками.
Не спрашивай, откуда я знаю, Уолт, но мне кажется, твоя команда выигрывает.
Вонни повернулась ко мне, а затем снова к Генри.
Я сказала что-то не то, Медведь?
Нет, все нормально Давай просто сойдемся на том, что я видел мистера Притчарда живым предпоследним. Он улыбнулся сам себе и снова подошел к стойке. Кому сангрию?
Генри разлил напиток по трем стаканам и протянул каждому из нас.
Как насчет тоста? поднял он свой стакан. За три тысячи сто человек, что сбежали от закона.
Тяжела доля королей.
Я заглянул в большие карие глаза с вкраплениями цвета ириски.
За «Доктора Живаго».
Игра была довольно скучной, и, насколько мы поняли, «Бронкос» выиграли двумя очками. К половине седьмого мы справились с запеканкой, и Генри ушел под предлогом проверить бар. К тому моменту я массировал ногу Вонни с противоположного табурета, а мягкое тепло сангрии проникало в каждую расслабленную мышцу моего тела. Тогда был один из тех впечатляющих закатов Вайоминга, который, как все думают, бывает только на обложке журналов. Обжигающие волны маленьких костров плыли до самого горизонта, а чуть выше на небо наслаивались разнообразные пурпурные пятна.
Так я его не обидела?
Нет, гарантирую, дело не в этом. Ногти на ее ногах были темно-коричневого цвета; этот цвет соответствовал сангрии, и, насколько я понял, Вонни регулярно красила ногти в Денвере.
Наверное, ты знаешь его лучше всех?
Я задумался о том, что значит знать Генри Стоящего Медведя лучше всех, и понял, что этот факт открыл для меня много нового.
Не знаю, можно ли так сказать. Я снова задумался, но ей этого не хватило. Около десяти лет назад мы были в Стерджисе, чтобы посмотреть это их ежегодное фиаско с мотоциклами. Они отчаянно просили о помощи, и полицейские не на службе могли хорошо там подзаработать. Я копил деньги на машину для Кади и решил, что лишняя тысяча мне не помешает. Генри никогда не был на таких мероприятиях, поэтому решил поехать со мной. И вот мы сидим в этой грязной дыре рядом с музеем мотоциклов на следующее утро, и я прошу Генри долбануть меня гаечным ключом, если мне в голову снова придет такая гениальная мысль. И тогда один индеец
Коренной американец.
один коренной американец подходит к нашему столу и просто стоит. Он такой огромный, как и Генри, и я быстро вспоминаю людей, которых закрывал за вождение в нетрезвом виде, публичное непристойное поведение, нападение при отягчающих обстоятельствах и нарушение правил пешеходного перехода за последние выходные. Я не могу его вспомнить, но чем дольше я смотрю на лицо того парня, тем больше понимаю, что уже где-то его видел. И в тот момент Генри перестает жевать бекон и спрашивает, все еще глядя в тарелку: «Как дела?» Я так и смотрю на этого парня, но не могу его вспомнить. Он хорош собой, может, лет тридцати, но, очевидно, многое повидал в жизни. И он говорит: «Хорошо. А у тебя?» Я поворачиваюсь к Генри, а он просто отвечает: «Не жалуюсь». Ты же знаешь, он никогда не лезет на рожон. Так вот, этот парень постоял еще минуту, достал сигарету и закурил. Потом он сказал: «А кто стал бы слушать?» И на этих словах он просто поворачивается и уходит. Я смотрю на него, и до меня доходит. У него походка точно как у Генри. Я поворачиваюсь к тому, начинаю что-то говорить, но Генри меня перебивает: «Сводный брат». Это все, что он сказал. Он не говорил о нем пятнадцать лет. И, насколько я знаю, ни разу не заговорил после.
Они поссорились? озадаченно спросила Вонни.
А кто знает?
Я сжал ее ногу и откинулся назад.
Вряд ли ты его обидела. Скорее всего, он просто не умеет разговаривать. Она рассмеялась. А еще, наверное, какая-то часть Генри жалеет, что это сделал не он.
Ты шутишь?
Я слегка пожалел, что затронул эту тему, потому что ее трудно объяснить.
Нет.
Ты правда думаешь, что он способен на такое?
Думаю, при особых обстоятельствах все способны на такое.
Вонни поменяла ноги, подобрав одну под себя, и на какое-то время задумалась.