Голова закружилась, и если бы я не сидела на стуле, то наверняка бы упала. Сашка профессиональным движением достала из ящика стола и сунула мне под нос нашатырь. Резкий запах заставил отшатнуться. Но головокружение прошло. Зато вновь затошнило, на этот раз от страха.
Не может быть, потрясенно прошептала я, беспомощно смотря на подругу, она хихикнула:
Ладно, пошли на УЗИ смотреть! Может, от стресса или гастрит там какой, хотя я сомневаюсь, уж очень все сходится.
Глава 2
Я сидела и тупо пялилась на экран, где билась темная точка. Сашка с какой-то особой теплотой сказала мне, что это сердце ребенка. Моего ребенка. Моего и Роя.
Поздравляю, подруга, голос Сашки звучал как в тумане. Максу сегодня скажешь?
Это не Макс, тихо ответила я, мы расстались.
Она присвистнула, с сочувствием посмотрела на меня и встала, чтобы включить свет.
Та-а-ак, Саша протянула мне салфетки, и что теперь?
Не знаю Я старательно вытирала гель с кожи, избегая встречаться с подругой взглядом. Она снова села за стол и подперла голову кулаком:
Ладно, Лиз, ты решай, куда тебя направлять: на учет или
Она выразительно замолчала. Я знала, что Саша, с удовольствием дежурившая сутками, чтобы принять роды, не любит аборты. Я их тоже не любила и никогда не думала, что придется вот так сидеть и решать.
Время еще есть? вздохнула я, чувствуя себя предательницей по отношению к подруге.
Есть она задумчиво помолчала, полистала мою карточку, лежавшую на столе. Только, Лиз, у тебя резус отрицательный
И что? не поняла я.
И то, что если у отца ребенка положительный, то тебе аборты крайне нежелательны. Иначе потом не выносишь. Ты знаешь, какой у твоего партнера резус?
Я посмотрела на нее и истерично рассмеялась. Знала бы Сашка, от кого я вообще залетела! Какой там резус! Да я вообще не знала, есть ли в Лагомбардии медицина. Смех перешел во всхлипывания. Подруга сидела и спокойно ждала, пока моя истерика пройдет.
Извини, я виновато посмотрела на нее.
Бывает. Саша протянула мне салфетку и пластиковую бутылку с водой. Расскажешь?
Не могу, я покачала головой. Извини, я подписку давала
Командировочный роман?
Типа того я вздохнула. Там и было-то одна ночь
А тут много не надо! хмыкнула подруга. Одного раза вполне достаточно.
Это я уже поняла только вот что теперь делать с далеко идущими последствиями
Лиза, ты подумай. Сашка замялась, затем решительно продолжила: Если ты из-за денег переживаешь так тебе выплаты положены, и я помогу
Деньги не проблема, перебила я ее, желая просто сбежать подальше от сочувствующих взглядов.
Он тебя изнасиловал?
Что? я моргнула, а потом рассмеялась. Нет! Придумаешь тоже.
В жизни всякое бывает.
Она выжидающе посмотрела на меня. Я кивнула:
Да. Верно. Саш, давай потом поговорим, ладно? Мне на работу бежать надо.
Лучше не бегай, посоветовала она профессиональным тоном врача, сразу сообразив, что со мной происходит. Ходи медленно и с достоинством. Если вдруг что, звони и днем, и ночью.
Хорошо, я вздохнула и поднялась. Где у вас тут касса?
Нигде, забей!
Са-аш протянула я.
Ли-из передразнила она меня. Иди уже! Сама дойдешь?
Да.
Смотри, если что, сразу на больничный! Я тебя еще вечерком наберу!
Спасибо. Только моим не говори, ладно?
Обижаешь!
Все еще в состоянии прострации я вышла из кабинета. Проследовав по коридору мимо беременных женщин, так и сияющих счастьем, покинула клинику. Оказавшись на улице, я прислонилась к стене, подставив лицо мелким каплям. Какое-то время стояла молча под удивленными взглядами прохожих.
Было холодно. Рой не любил холод, он сказал мне это перед тем, как я шагнула в свой мир. И меня он тоже не любил. Вода тонкими струйками стекала по лицу, смешиваясь со слезами, скользила по шее, проникая под куртку. Воротник рубашки намок и противно лип к шее.
Девушка, вам плохо? раздалось над ухом.
Я открыла глаза. Какой-то мужчина в темной куртке слегка наклонился ко мне. Он него пахло дешевым парфюмом и едва ощутимо перегаром.
Вам плохо? повторил он.
Нет. Спасибо. Мне уже хорошо. Не глядя на него, я засунула замерзшие руки в карманы куртки и направилась на работу: домой идти было страшно.
Это был безотчетный страх ребенка, которому просто стыдно, что его будут ругать за шалость Хотя, как выясняется, дитятко уже выросло, и шалости теперь были с последствиями.
Я брела по лужам, даже не стремясь обогнуть их. Туфли промокли, но я не обращала на это внимания, как и на тонкие струйки воды, стекавшие по лицу.
У меня будет ребенок. Ребенок от Роя. В памяти вспыхнула южная ночь, яркие розовые звезды иного мира, темноволосый мужчина, сидящий у костра и рисующий что-то, его властное «Пойдем!», дом в Междумирье с белыми стенами: вдовствующая графиня все надеялась, что сын распишет их лично. И горячее, обжигающе горячее мужское тело, плотно прижимающееся к моему, бессмысленный страстный шепот в ночи: «Радость моя»
Черт!
Споткнувшись, я чуть не упала. Выпрямилась и вытерла слезы тыльной стороной ладони. О чем я только думаю! Сейчас самое главное решить, что говорить своим родным. В том, что мне устроят допрос с пристрастием, я не сомневалась. Я уже представляла себе, как мама и бабушка в один голос требуют рассказать, кто отец ребенка.
После моего отказа начнутся охи и ахи, крики «Ты нас не бережешь!». Бабушка будет пить корвалол, мама класть валидол под язык. Затем они разойдутся по своим комнатам, чтобы через полчаса вновь встретиться на кухне, обсудить все за чаем и вынести мне свой вердикт. От этого меня вновь затошнило.
Трусливо подумала о втором варианте, срок ранний, никто и не узнает в памяти всплыло лицо Роя, смотревшего на меня с укором. Но ведь он даже не попытался остановить меня!
Теперь мне все надо решать одной. От жалости к самой себе захотелось завыть в голос. Хорошо, хоть о деньгах думать не надо на секунду задумалась: не предвидел ли он такое развитие событий? Наверное, нет, мужчины редко задумываются о последствиях.
А еще есть работа. Я буду вынуждена оставить ее, не факт, что вернусь. Сердце предательски заныло. Я не слишком любила то, чем занималась, но ведь наше ведомство единственное место, где в подвале стоят шкафы, так напоминающие книжные, а на самом деле являющиеся дверями в другие миры. Сдав пропуск, я потеряю возможность попасть в подвал.
Пару раз, когда мне просто хотелось рыдать от тоски, я подходила к дверям, ведущим в подвал, но в последний момент всегда останавливалась: если бы Рой хотел, он пришел, и его ничто не смогло бы остановить. Но он любил Кариссу. И каждый вечер я почти с ненавистью рассматривала себя в зеркале, то благословляя, то проклиная свою схожесть с принцессой Риччионе.
Так ничего и не решив, я, трясясь от холода, вошла в здание на Литейном, махнула охране пропуском, поднялась к себе в кабинет. Увидев меня, Таня всплеснула руками:
Лиза, ты куда пропала?! Соколов вызывает! Сказал, что срочно! Любочка раз пять заглядывала.
Я ругнулась, порылась в сумке. Заледеневшие пальцы гнулись с трудом, нащупала телефон, вытащила. Так и есть: на вибровызове! И десять пропущенных звонков.
Скинула куртку, отряхнулась, будто собака. Одежда была мокрой, но запасных рубашек не было. Пришлось приличия ради накинуть мундир. Быстро переобулась в туфли, оставшиеся в шкафу с зимы, ощутила вкус к жизни. В конце концов, пострадать можно и позже. Бегом направилась по знакомому коридору, профессионально огибая тех, кто попадался на пути. Перед знакомой дверью отдышалась, одернула мундир и решительно вошла.
Любочка сидела в приемной и ожесточенно печатала что-то. Пальцы так и стучали по клавишам.
Лиза, ну где ты бродишь? возмутилась она. Я уже бегать туда-сюда устала!
Извини, у врача была, а телефон на вибро. Я направилась к дверям. Один?