Василий Ракша
Песни радости, песни печали
Ракша, Василий
Песни радости, песни печали / Василий Ракша. Москва: Манн, Иванов и Фербер, 2023. (Red Violet. Темные миры).
ISBN 978-5-00195-914-4
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
© Василий Ракша, 2023
© Оформление. ООО «Манн, Иванов и Фербер», 2023
* * *
От автора
Дорогой читатель! Я искренне рад, что в ваши руки попала моя книга. На последующих страницах развернется история, которая не давала покоя моему воображению. В отличие от истории настоящей, из учебника, здесь не будет Руси, Древней Греции, Индии и других знакомых нам государств. Вдохновением для меня послужили герои наших родных сказок, мифов и легенд от тех, что идут из глубины веков, до творений Александра Сергеевича Пушкина. Перечитывая их, досконально изучая их корни, я убедился в том, насколько сильно на русскую культуру на протяжении эпох влияли другие народы. Несмотря на уникальность и самобытность русских сказов, отрицать воздействие на них со стороны византийцев, скандинавов, персов и прочих соседей бессмысленно. Так и родилось Пятимирие: для каждого из государств, его составляющего, нашелся прародитель. Да, с исторической точки зрения аккадцы вряд ли пили чай с русичами, но вот связей культурных между ближневосточными и славянскими народами не счесть. В Пятимирии все немного иначе, чем в жизни: и география, и технические достижения, и даже ход времени. Я сознательно не привязывался к конкретному веку в нашей истории, поэтому пусть вас не смущает то, что у буянцев есть корабли с каютами, книгопечатание и масляные лампы. Что-то позаимствовали у соседей, что-то изобрели сами. Для меня это смешение эпох со щепоткой магии. Одним словом фэнтези. А вот чувства и поступки героев, надеюсь, получились настоящими и очень честными.
Приятного чтения!
Глава 1. Покидая отчий берег
Массивные резные двери с витиеватыми узорами и богатой инкрустацией резко распахнулись, впустив в темноту покоев слепящий свет. Войдя, владыка всего Буяна узрел под балдахином баклажанового бархата нагое тело. Приблизившись, он сощурил глаза и быстро отвернулся.
Прикройся, Елисей! с тяжелым вздохом проговорил он. Неча меня пугать своими достоинствами!
Шелк одеяла заструился и спрятал под собой все то, что вызывало недовольство Салтана.
И тебе доброе утро, отец, вяло ответил Елисей, потягиваясь в постели.
Утро ли? чуть было не закричал царь. Полдень на дворе, а ты все дрыхнешь, как медведь в спячке.
Свет от дверей померк его заслонили две мужские фигуры, застывшие на пороге. Крылатый Елисеев опричник и царский прислужник в сиреневом кафтане одновременно попытались проникнуть в палаты цесаревича, но проход оказался слишком узким для двух мужей.
У нас уговор был, помнишь? Салтан не мог скрыть своей досады, пусть и пытался говорить тише. Утренняя трапеза вместе со мной и матерью. Раз в неделю, по пятницам.
А сегодня как раз пятница, подобострастно вставил прислужник, чем заслужил неодобрительный взгляд крылатого опричника.
Вот именно. Не держишь слово. Салтан подождал сыновьего ответа, но услышал лишь шорох под одеялом. Что ты там шелудишь? Совсем стыда нет?
Да почесался просто! чуть не смеясь, ответил юноша.
Царь нарочито тяжело втянул воздух, протяжно выдохнул и озорно взглянул в сторону дверей. В них так и стояли, притаившись, опричник с прислужником.
Дело важное у меня к тебе есть. Портрет княжны Новоградской прислали, хотел рассмотреть с тобой вместе.
Нагой царевич приподнялся из-под одеяла и уселся, опершись на изголовье.
Хороша?
Молоденькая, пожал плечами царь. Подай-ка картину, приказал он слуге, и тот наконец прорвался в полутемную опочивальню.
Едва дыша, он поднял над подушками массивную золотую раму, расположив портрет напротив цесаревича. Тот вскочил с кровати, снова обнажившись. Царь вновь закатил глаза, но на этот раз ограничился вздохом. Елисею будто было совершенно неважно, что его увидят нагим другие люди. Одернув тяжелые шторы, он вернулся в постель и принялся рассматривать полотно. На него глядела белокурая девица, замершая в неестественной позе. Лицо ладное: точеные скулы, цвета озерной глади глаза, тонкий, чуть вздернутый носик и мальвовые губы. Взгляд цесаревича скользнул по узкому подбородку, пробежался по бледной лебединой шее и впился во вздыбленные холмы васильковой ткани. Наклонив голову, чуть сощурив глаза и вытянув губы, Елисей коснулся зеленовато-коричного камня, висящего на его груди. Потерев самоцвет, его рука соскользнула на янтарную кожу и поползла вниз по молодому торсу.
Оставьте здесь, не отрываясь от портрета, велел цесаревич.
Понравилась, значит, довольно проговорил Салтан. Попрошу Велимира отправить дочь на смотрины. Вмиг посерьезнев, он пробасил, обращаясь к Сиреневому Кафтану: Портрет забери.
Отец!
Ты и без него довершишь начатое! У тебя тех портретов полные закрома! Царь дошел до дверей и, не оборачиваясь, бросил: К обедне-то хоть объявись, мать порадуй. И скрылся в зелени сада.
Вы заметили, какие здесь волны? обратился к княжне молодой щеголь в густо расшитом кафтане. Все дело в том, что здесь сливаются течения теплой Восточной и холодной Западной рек и покровительствующие им богини Агидель[1] и Дана[2] схлестываются водоворотами, выясняя, кто сильнее.
Княжна тихонько вздохнула, не поворачивая головы. Еще оставалась надежда, что, если не обращать внимания на непрошеного поклонника, он потеряет к ней интерес и переключится на того, кто готов продолжать беседу. Не дождавшись ответа, щеголь предпринял еще одну попытку произвести впечатление на завораживающую своей холодной, сдержанной красотой собеседницу:
А здешние ветра под стать местным правителям. Меняют направления не реже, чем те свои решения. Однако, покосившись на княжну, он наткнулся на твердый, строгий взгляд, не оставляющий шанса на продолжение беседы, поэтому в итоге торопливо пробормотал извинения и удалился.
За несколько дней дороги это был уже четвертый путник, пытающийся завести с ней знакомство. Все они были так похожи друг на друга, что выглядели братьями, несмотря на разную стать, возраст и тембр голоса. Скроенные на один лад зипуны и полукафтаны, чересчур богато украшенные для дорожной одежды, словно были делом рук одного и того же портного. Самодовольные, холеные лица, масленый взгляд и упорная докучливость. Они все смотрели на княжну с вожделением охотников, увидевших добычу, а заговаривая, словно расставляли силок на пугливую птицу.
Конечно, ей и раньше приходилось сталкиваться с мужским вниманием, но в родном Новом граде все испытывали трепет перед Велимировой дочерью, чтобы переходить грань приличия, и осмеливались разве что на пылкие взгляды. Здесь же, запертые в ограниченном пространстве узкой ладьи, плывущей из Нового града к столице Буянского царства, они осмелели и пытались навязать ей знакомство. Путешествие изрядно затягивалось из-за непогоды и вместо обычных двух-трех дней приближалось уже к четвертому закату. С каждым днем попутчики вели себя все развязнее, так что княжна даже не знала, от чего ее мутит сильнее: от их бесстыдных, обжигающих взглядов или от постоянной качки на бурлящих волнах.
Над головой грузно лежали тучи, сдавливая воздух обещанием грозы и оставляя только узкую светлую полоску между небом и водой. Чтобы побороть тошноту, княжна стала всматриваться в горизонт, пытаясь разглядеть в далеких точках силуэт своего нового дома Буян-града. Она слышала от немногих бывавших там, как сильно он отличается от остальных городов Буянского царства.