Нет пока, командир, сказал кто-то из темноты.
Кто последний видел его? спросил полковник, обводя взглядом группу.
Я, вперед вышел маленького роста солдат, он магазин попросил у меня, сказал, что прикроет, потом я не видел его.
Интересно кто такой, раньше не видел он такого бойца, может примкнувший из других отрядов? Не похоже, ребята чужака сразу бы привели к нему.
Как зовут тебя боец?
Малыш сказал тот по-русски.
Я не кличку спрашиваю, зовут как.
Ханбала потупил тот взгляд, «бала» это малыш по-нашему.
Действительно «бала». Да ладно, «бала» так «бала».
Гудрят, позвал полковник солдата, которого знал еще до Шуши. Расставь посты, я с этим «балой» пройдусь.
Гудрят, коренастый парень лет тридцати, не сказав ни слова, пошел выполнять команду.
Крадучись, отойдя метров на пятьсот от группы, полковник с малышом залегли за мшистым камнем и стали прислушиваться. Ветер доносил слабые шаги, которые с каждым мгновением становились слышнее. Было не ясно, свои это или преследователи. Если хачики решились в ночь преследовать группу, то они пошли бы цепью, а не топали бы, как кабаны, решил полковник, значит кто-то из своих. Перебегая от ствола к стволу, приближались несколько человек.
Малыш, он повернулся к солдату и подал ему знак. Отходи тихо за дерево. Без команды не стрелять. В это время из темноты раздался условный сигнал, установленный между группами. Впереди шел Тябрик, за ним двигался Босс, ребята несли кого-то на плащ-палатке. Сердце защемило, кого? Ответив на сигнал, полковник поднялся. Когда до него оставалось несколько метров, группа остановилась. Из темноты отделился Босс.
Командир, хачики разместились постами, пройти невозможно. Слева от вашей группы мы наткнулись на целый взвод. Вы как начали стрелять, так они сразу рассыпались и открыли огонь. Приняли бой, прорваться не удалось. Решил уводить ребят в вашу сторону. Там встретились с Тябриком и решили догнать вас.
Кто на плаще? не стал слушать он доклад, и так было все понятно.
Вугар, в живот его, крови много потерял, пока отбивались. Он первым бросился вперед, но
Если мы не прошли, как же там группа Низами? не обращаясь ни к кому, задал себе вопрос полковник, но не найдя ответ, в сердцах обматерился, грубо по-солдатски.
Собрав группы в единую команду, было решено двигаться вместе. Приказав Боссу с двумя бойцами, двигаться в дозоре, полковник повел группы в обход намеченного маршрута. Установил новый азимут, предварительно, проверив маршрут по карте.
Пройдя с километр, сделали привал. Тяжело раненый Вугар на носилках сильно задерживал группу, но выхода не было, надо было нести. Из темноты, как тень, отделился Босс. Так бесшумно, наверно, мог ходить только он. Порой казалось, что несет он свое мощное тело над землей, не наступая на нее.
Впереди хачики, видели двоих, наверно дозор. Выставили после шума. Сидят на тропинке, обойти не возможно, справа обрыв не дает, слева кусты ежевики. Залезем, не выйдем.
Что будем делать? спросил полковник, хотя и знал, что ему ответит Босс.
Надо без стрельбы, и тихо, без суеты.
Можно ножами снять их Босс выпалил, не задумываясь.
Кого возьмешь с собой? не оставив выбора ему, спросил полковник.
Если разрешите, я возьму Гагулю.
Тябрик позвал полковник в темноту.
Здесь я, командир.
Надо прикрыть их. С собой возьми двоих.
Есть! кратко ответил Тябрик.
Этот молодой лезгин, симпатичный парень всегда был краток. Кроме точных ответов и коротких «есть» от него невозможно было услышать других слов. Родом из северных районов Азербайджан, где не любят многословных, он с детства привык к суровым будням гор. Должность командира отделения глубинной разведки в Афгане, в отдельном парашютном полку, многому научила его.
Босс исчез также внезапно, как и появился. Бойцы прижимались к деревьям, прячась в тени. Сорвав сухую веточку, полковник стал грызть ее, стараясь успокоить дрожь. Ждать еще тяжелее и страшнее, чем двигаться, но надо дождаться ребят.
Надо торопиться, до рассвета совсем мало времени. Надо дойти до деревни, там ведь люди не знают, какую западню готовят им армяне страшная мысль не покидала его. Может, не надо было трогать засаду, а тихо отойти и попытаться найти другую тропинку. Из темноты приблизился Хагани. Высокого роста, сухого телосложения солдат, успевший повоевать в Афгане.
Командир, разреши мне с ребятами пойти вперед. Они же ..пацаны еще.
Запомни, полковник со злостью посмотрел на солдата, понимая, на что тот намекает, армян не я звал сюда, они шакалы, а с шакалами надо поступать соответственно, и чем быстрее мои солдаты станут «волками» тем страшнее будет этим шакалам. Босу верю. Не подведет и рука его не дрогнет. Надо когда-то начинать. Это его первое дело. Так что не суетись.
Я не об этом, командир, Хагани, не мог скрыть свою неловкость, убить человека, страшно, это душой надо зачерстветь, а они еще пацаны.
Вот и пусть черствеют их души, чем быстрее это произойдет, тем лучше. И нет у нас другого выхода. Где бы их не встретили, всегда надо уничтожать, как заразу, иначе расползутся по нашей земле, и будут сеять смерть и страдания. Шуша горит, Ходжалы сожгли дотла. Босс справится, полковник говорил, а сам прислушивался к темноте. Раздался условный сигнал, путь был свободен.
Подымай Хагани, ребят, и пошли, надо вырываться из этой западни.
Пройдя опасное место, группа спустилась в лощину и вышла к горной речушке. Оставалось совсем немного, и можно было начинать подъем в гору, за которой располагалась деревня Ширлан. Босс и его напарник сидели, прислонившись спиной к огромному стволу дуба. Увидев командира, приподнялись. В руках солдата блестела самодельная финка, которую он вытирал об пучок травы. Босс старался не глядеть на командира, что-то его смущало.
Как? спросил полковник, хотя прекрасно понимал его состояние.
Молодые, лет по 18, а может еще моложе. Шея тонка, как ветка, он не договорил, отвернувшись, сплюнул, пытаясь сдержать рвоту.
Прошли еще с километр.
Остановив отряд на привале, полковник, взяв с собой одного из бойцов, пошел сам разведать обстановку, чтобы принять решение. Боссу приказал проверить дорогу левее привала.
Шли, прячась за деревьями и кустами, сверяя по компасу направление. Пройдя метров триста, полковник остановился и стал внимательно прислушиваться к тишине.
По высокому, чистому небе ходил в дозоре молодой месяц. Серебряным серпиком двигался он над горизонтом, неяркий месяц не гасил звезд, они кучились вокруг него табунком любопытных ребятишек, сбежавшихся со всего небосвода поглазеть на новорожденное диво. Им там всем , на небе было весело, а здесь в низу шла война. Никто из людей не любовался красотой молодого месяца и свет его сейчас никому не был нужен.
Еле уловимый дым костра, как предупреждающий сигнал, говорил о многом. Извиваясь как уж, между камнями, полковник и солдат проползли еще метров сто, как услышали грубую гортанную речь. Стараясь не оступиться и не наступить на сухую ветку, полковник выглянул из-за валуна. В свете молодого месяца было видно, как четверо хачиков, прячась в тени деревьев, сидели по кругу и что-то ели. У каждого из них на коленях был автомат и рядом пристроенный на сошках пулемет, с заправленной лентой.
Эх, одной гранатой уложить бы всех, подумал полковник, но сразу же отбросил назойливую мысль. Наблюдая за противником, он обдумывал план дальнейших действий. Вот один из сидевших встал и пошел вглубь леса, чуть правее от костра. Значит там еще один пост.
Выходит, хачики, с вечера обложили выходы из леса и ждут рассвета, чтобы начать прочесывание. Надо решаться на прорыв и не искать обходные пути. Времени до рассвета оставалось совсем не много. Полковник решил прорываться именно здесь. Наметив ориентиры и направление движения, они с солдатом вернулись к группе. Увидев старшего лейтенанта Низами, сразу понял, что теперь все группы в сборе, что тот тоже не смог прорваться и шел на выстрелы, пока не настиг группы. Не дожидаясь объяснений, подозвал старшего лейтенанта и спросил, куда делся Босс. Тот, пряча взгляд, коротко доложил, что Босс и два бойца ушли влево, но пока от них ничего нет. Полковник приказал пересчитать всех оставшихся бойцов, а сам, вынув компас, стал намечать направление движения. В утренней тишине, слышно было, как где-то звенит ручей, перебегая от камушка к камушку, будто приглашает всех попить чистую, как слеза, холодную свою водичку. Излучина ручья ориентир хороший, поэтому, наверняка, противник выставит на нем засаду.