Вот так с подачи Митрофановны сначала папа, а затем и все вокруг стали ее иронично называть Славной девочкой Танечкой.
Митрофановна была пренеприятной особой. Папа называл ее крокодилом в юбке.
С тобой, часто говорил он ей, на одном гектаре верблюд за пуд колючек срать не сядет.
Она рано овдовела ее муж повесился. Говорили, из-за того, что она заставляла его слишком много воровать на работе, но люди могут болтать всякое. Она вечно ныла, вечно болела, вечно что-то выпрашивала и была идеальным человеком для того, чтобы сплавлять ей ненужный хлам. После общения с ней хотелось вымыть руки.
Перед тем, как Коля загремел в армию, Свиномасса залетела. Не без моей помощи, так как, обидевшись в очередной раз за что-то на Колю, я попротыкал его презервативы иголкой. Аборт делать она отказалась, и пока брат служил, опоросилась сыном.
После родов она увеличилась в объеме размеров на 10 и с каждым годом, как дерево, выращивала новое кольцо вокруг талии. В результате из Славной девочки она превратилась сначала в Свинью, а потом, когда я узнал, что свиньи очаровательные, умные животные, в Свинину, а уже в процессе написания этой книги она стала Свиномассой.
Вернувшись из Армии, Коля был бы рад от нее отделаться, но у папы был весьма строгий взгляд на отцовскую ответственность.
Заделал ребенка женись, приказал папа, и Коля женился.
Родительскими обязанностями ни Коля, ни Свиномасса особо себя не утруждали, и за редкими перерывами Валерка до самого отъезда жил у нас. Поэтому, когда умер папа, Свиномасса потребовала от мамы, чтобы та переделала нашу квартиру частично на Валерку. Разумеется, мама послала ее подальше и разделила между мной и братом все, что у нас тогда было. Мне досталась родительская квартира и дача в Старочеркасске, а уродственникам машина, гараж, какие-то деньги, пара грузовых мотороллеров и еще кое-что по мелочам. Если учесть, что незадолго до этого мама сделала им квартиру, раздел получился честным.
Распродав свою долю наследства, уродственники сначала купили приличный дом и нового «Жигуля». Тогда продукция «Автоваза» еще считалась роскошью, а на «девятках» ездила «крутая» часть населения страны.
Но я забегаю вперед. После свадьбы брата мама решила ускорить эволюцию и сделать из Свиномассы человека. Для этого она устроила ту на курсы медсестер, которые фактически сама же за нее и окончила, так как у той ума не хватало учиться самостоятельно, затем устроила ее в нашу больницу медсестрой, где Свиномасса работала до отъезда в Канаду.
Когда Коля остался без работы, мама не только организовала для них ежедневные обеды, но и договорилась с продавцами в магазинах, чтобы те давали уродственникам продукты в долг. Расплачивалась с ними мама.
Уродственники, кстати, при любой возможности старались не платить. Так, когда в больницу приходила барышня делать маникюр, Свиномасса всегда пыталась улизнуть из кабинета «по делам», «забыв» рассчитаться за процедуру.
Приехав в Канаду, уродственники понабрали кредитов. Чтобы их не возвращать, прикинулись нищими. А чтобы у них не списали деньги с банковского счета, все свои сбережения стали хранить в виде наличных. При этом, каждый раз уходя из дома, они берут деньги с собой в квартиру ведь могут залезть. У Свиномассы для денег есть специальная сумка. Однажды она забыла ее в ресторане. Заведение было огромным, с несколькими залами, и пока Танька нашла сумку, ее чуть удар не хватил.
После отъезда уродственников в Канаду с Митрофановной произошел забавный случай:
Мы с мамой только сели обедать, когда зазвонил телефон. Я мог спокойно его игнорировать, а маму рефлекс заставлял бросать все и хватать трубку каждый раз, когда телефон издавал свой противный электрический вопль.
Алло, здравствуйте, я родственница Митрофановны, услышала мама в трубке старушечий голос, я звоню ей третий день и не могу дозвониться. Вы не знаете, где она может быть?
Наверно, шляется где-то, ответила мама.
Третий день? Я звоню, и все время длинные гудки.
Даже не знаю.
А вы могли бы узнать? Третий день все-таки. Может, ей плохо, а рядом никого? Третий день Может, вы сходите, а я потом перезвоню?
Хорошо, буркнула мама, давая тем самым понять, что разговор окончен.
Кто там? спросил я, когда она вернулась к столу.
Митрофановну найти не могут. Пропала куда-то.
Как пропала? Завонялась что ли? И чего им надо?
Да это ее родственница. Хочет, чтобы я сходила к Митрофановне.
Делать тебе больше нечего.
Да никто никуда не пойдет. Позвоню вечером
Вечером Митрофановна трубку не взяла. Через два дня родственница Митрофановны позвонила вновь. К телефону подошел я мама вышла ненадолго по каким-то делам.
Алло, здравствуйте, я звоню насчет Митрофановны. Вы не знаете, где она?
Мне захотелось послать ее подальше.
Понятия не имею, ответил я, и в моем голосе не было ни капли приветливости.
Ее до сих пор нет. Я не знаю уже, что думать. Она никогда не уходила так надолго. Вы не могли бы к ней сходить, может у нее телефон не работает или, не дай бог, случилось что? Я сама бы к ней съездила. Да не могу. Самой так плохо перечисление болезней заняло минут двадцать эфирного времени. При этом она, как заводная, через каждое предложение напоминала, что пятый день
Даже не догадываюсь, что с ней, оборвал ее я. У меня чуть не вырвалось: сдохнет, завоняется соседи позвонят.
Может, вы все-таки сходите?
Не знаю. Если время будет.
Наконец, она догадалась, что судьба Митрофановны мне до одного места.
Вы тогда передайте, пожалуйста, маме, что я опять звонила.
Хорошо, передам.
Это точно она там умерла, или ее паралич хватил, а до телефона дотянуться не может, решила мама. Ее нет уже больше недели, а шляться ей не у кого. Мне как раз всю неделю снились плохие сны. Послал ее бог на мою голову!
Ты то здесь причем? У нее родственники есть.
Да какие там родственники. Бабка 72 года. Сама еле ходит.
Ну и что?
Ну как что Говорила же этой транде, оставь мне ключ и скажи, где у тебя деньги на похороны, вдруг что, так нет!
Ты что! Какой ключ, какие деньги! Хочешь, чтобы она тебя на весь город воровкой прославила?! С такой нельзя связываться.
Это мне туда переться ты ж не пойдешь?
Да нахрен она мне нужна?
Может, ты сходишь? спросила мама у Солнышка (моя подруга).
Можно подумать, ей больше делать нечего. И потом. Не будет же она дверь взламывать, да и с какой стати ей вообще туда идти? И потом, мамуля, чего ты суетишься? Тебе больше всех надо? Подохнет завоняется, соседи сами тебя найдут.
Что ты болтаешь?! возмутилась Солнышко. Ты и о моей маме будешь так говорить?
Твоя мама это твоя мама. Знала бы ты эту, сама бы не сравнивала.
Все равно о мертвых так не говорят Мы тут ее хороним, а вдруг она не сдохла? Блин! Задурил ты меня.
Сдохла или нет, какая разница? У нее свои родственники есть.
Нельзя так. Какой бы она ни была, чисто по-человечески похоронить надо. Может ЖКХ поможет? предположила мама.
А кто бомжей хоронит? спросил я.
ЖКХ.
Вот пусть помогают или сами хоронят.
А у вас есть канадский телефон? Надо же Свиномассе сообщить, решила Солнышко.
Да ну, это дорого. Когда они позвонят, тогда и скажу, ответила мама.
Мам, ты ей позвони. Скажи, что мать сдохла, пусть гонит двести баксов на похороны, а то соседи на помойку выкинут, тогда на двести баксов можно было прожить месяц.
Представляю, какое Свиномассе горе, сочувственно произнесла Солнышко.
Конечно горе. Двести баксов
Ты замолчишь когда-нибудь! Иногда я не понимаю, что в тебе нашла!
Следующие несколько дней мама была сама не своя.
Что ты так переживаешь. Сдохла, значит туда ей и дорога, попытался я ее утешить.
Мне ее совсем не жалко, но возни с ней, а денег Навязалась на мою голову!
Ты что, за наш счет хоронить хочешь?