Я пытаюсь отделить себя от него, но не могу. Почему я вынужден пропускать через себя реальность другого человека? Я не могу давать оценку его действиям и мыслям, как будто тот слой сознания, в котором обрабатываются ощущения и дается оценка, у меня отсутствует, а есть только приемник, неспособный к какой-либо рефлексии.
Он начинает вспоминать то, что произошло. Он шокирован, ему немного страшно и стыдно от того, что случилось, но он восторгается своей силой и доволен, что удалось почти не оставить следов. Картинки с изувеченным человеком, вспыхнувшие в его памяти, пробуждают еще большее чувство голода. Это был я, он меня убил и съел, но мне все равно, а вот его желания я чувствую как свои. Он хочет еще, хочет убивать и пожирать людей. Его это очень воодушевляет, он как ребенок, попавший в сказку.
Это очень странное ощущение, оно напоминает ему что-то из далекого детства, когда он еще верил в чудеса и мечтал получить какие-нибудь суперспособности, но не для того, чтобы стать героем, а чтобы отомстить своим обидчикам или ограбить банк и купить себе все, что захочется. И хотя перспектива спасения мира иногда проскакивала в его фантазиях, он всегда представлял, что делает это как бы назло тем, кто считал его плохим.
И вот они, его суперспособности. Он пытается понять, откуда они взялись, но не может вспомнить ничего особенного. До того, как напасть на меня, он съел что-то странное, какой-то сладкий, но как будто немного просроченный десерт, похожий на тертый темный шоколад, после чего почувствовал жжение по всему телу. Это чувство длилось несколько секунд, а вслед за ним пришел сильнейший голод, но ничего из привычной еды ему не хотелось. Он подумал, что десерт купила ему мать, семья у него была бедная, испорченные продукты есть ему было не впервой, так что он не стал особо обдумывать это. В состоянии крайнего возбуждения он вышел на балкон покурить, где все и случилось. Он не сразу захотел меня сожрать, сначала хотел просто унизить, самоутвердиться за мой счет, но, когда дело дошло до драки, все получилось инстинктивно.
Он думает о том, что делать дальше, и опять чувствует прилив энтузиазма. Убить кого-то кажется теперь так просто, ведь он больше не считает себя человеком, теперь он хищник, высшее звено в пищевой цепи. И это самоопределение меняет все, ломая любые этические барьеры. Волк не чувствует угрызений совести, убивая овцу, он чувствует себя волком и ликует от этой новой свободы.
И все же на мгновение его посещает тревожность, он думает о возможном вмешательстве полиции, хотя тут же быстро успокаивается, несколько раз повторив про себя: «Нет тела нет дела». Потом он вспоминает момент, когда начал меня поедать, и удивляется тому, как быстро и естественно ему пришла эта идея и как легко это было делать. От этих мыслей его новое самоопределение еще сильнее укрепляется, он твердо убежден, что больше не человек, и искренне рад этому.
Окончательно успокоившись, парень вернулся к себе в квартиру. Это была тесная однушка со старой мебелью и облезлыми стенами. Из кухни слышались голоса, мужской и женский, и парень тут же ощутил весьма неприятный коктейль из чувств. Это были страх, злоба и стыд. Он поспешил в единственную комнату и закрыл за собой дверь. В комнате на одной из стен по всей площади были обои с военным самолетом, на другой висела большая фотография в рамке, где позировали робко улыбавшаяся женщина с ребенком на руках и крупный мужчина с суровым и недоверчивым взглядом, у третьей стоял стол с очень старым компьютером, похожим на те, которые были в ходу в начале двухтысячных годов, на столе стоял монитор с довольно толстыми серебристыми рамками и 15-дюймовым экраном, а под ним желтоватый системный блок с дисководом CD-ROM, еще была стена с окном посередине, где на подоконнике были несколько горшков с цветами, и каждый цветок был ухожен и полон жизни.
Парень включил компьютер и сел за стол как ни в чем не бывало. Он будто бы и забыл уже, кем он стал и что совершил. Все, что он делал, он делал автоматически, почти не задумываясь. Запустив игру Counter-Strike двухтысячного года выпуска, он выбрал режим игры с ботами и какое-то время повторял одни и те же действия. В начале каждого раунда он покупал одно и то же оружие и бежал в одно и то же место одной и той же карты. Потом он сначала бросал гранату на опережение, а затем начинал стрельбу по беспомощным ботам, которыми управлял искусственный интеллект двадцатилетней давности. Расправившись со всеми противниками, он запускал все по новой.
Тем временем голоса на кухне не утихали, в основном говорил мужчина, в его голосе чувствовались надменность и раздражение:
Я тебе нужен, ты понимаешь? Я ведь о тебе думаю, помочь хочу. Почему ты, блять, такая? Вы же нихуя тут не сможете вдвоем! Я ведь не буду вечно к тебе ходить за просто так чаю попить, ты понимаешь?
Не шуми, пожалуйста, там Игорь пришел, тревожно отвечал женский голос.
Так, а пусть слышит, пусть знает, хули. Батя не выйдет уже, а жизнь продолжается.
Уходи, уйди, спокойно, но твердо отвечала женщина.
Да и хуй с вами! Заебало! крикнул мужчина, и послышались тяжелые шаги по коридору.
Дверь в комнату открылась, и в нее вошел очень высокий и немного сутулый человек. Он злобно посмотрел на парня и заговорил:
Я тебе вот что скажу, щенок. Если ты что-то против меня имеешь и мамку свою подговариваешь, то скажи сейчас мне в лицо, сучонок. Батька твой давно на нарах чалится, и тебе туда дорога, я по глазам твоим волчьим вижу. Я как лучше для матери твоей хочу, подумай башкой своей, тут мужчина сделал паузу. Хотя куда тебе, ты же тупой как валенок, как и отец твой. Ты же, блять, как инвалид, моя бы воля, я бы тебя в психушку сдал, закончил мужчина и удалился так же резко, как и появился.
Парень молчал. Он боялся на каком-то очень примитивном уровне, даже само присутствие этого уверенного агрессивного взрослого мужчины приводило его в ступор. Он попытался вернуться к игре, но унижение слишком сильно жгло в груди. И только тут он будто вспомнил, что больше не обязан такое терпеть, что он теперь хищник, способный на все.
Его кровь вспыхнула от подступившей решимости, и он опять порадовался тому, как быстро у него родился план действий и как уверен он был в нем. Этот мужчина жил в квартире на том же этаже, и план был весьма прост. За все те слова, которые он сказал парню и его матери, соседу был вынесен смертный приговор.
Буквально через пару мгновений парень уже нажимал на кнопку дверного звонка квартиры, в которой жил тот мужчина. Спустя несколько секунд дверь открылась, и за ней показалась молодая девушка лет пятнадцати в одной футболке, которая только-только прикрывала трусы и на которой можно было легко различить торчащие соски обнаженной груди.
Вам кого? удивленно и немного испуганно спросила она.
Парень застыл в недоумении. Он так решительно был настроен на драку со своим злейшим врагом, что эта встреча полностью выбила его из колеи. Девушка показалась ему очень красивой, а то, как она была одета, вызвало что-то сродни короткому замыканию у него в голове. Постепенно он начал осознавать свое сексуальное желание, из-за чего его воля и умение мыслить выпрямились в один примитивный вектор похоти.
Так странно, чем более подсознательными были его порывы, чем более животным его мышление, тем более ясным становилось мое присутствие там, внутри него. Я теперь уже четко осознавал, где лежали границы его ощущений, ведь где-то там уже начинались и мои собственные. Я теперь чувствовал не только его чувства, но и немного свои. Я все еще довольно безразличен ко всему, что происходит, но уже немного ближе к той личности, которой был до своей смерти.