Понимая, что ( это улика и что ему ещё работать на два фронта), добродушный охранник улыбнулся, нагнулся, опять небрежно вытащил изо рта мёртвого, Палыча, свой испачканный в крови платок, поднял свою правую ногу из (лужи), и стал быстро и тщательно, вытирать, платком, (улику), на подошве, своей обуви, (сорокового), размера.
Через секунды двадцать, как только полностью открылся вход, и он ошеломлённый, неожиданно, увидел прямо перед собой на последней белокаменной, ступени из подземного, тоннеля, исчезающего с ног почти невидимого, прозрачного с грустной улыбкой, Палыча, предупреждающего его об опасности внизу, поворотами головы влево и вправо, юноша сразу же, прошептал. Нет, Палыч! Нет! Ну, как же так?
Кто это сделал, Палыч? Кто? еле сдерживая себя снова, чтобы не закричать, юноша, понимая теперь, что «пришла, смерть», с хрустом сжал свои крепкие кулаки в то же время продолжая смотреть как еле видимый, прозрачный, Палыч, закрыл глаза, исчез, и как искристый, золотой, маленький, (шарик), медленно «словно прощаясь», пролетел мимо его лица, и мигом взметнулся вверх в ещё голубое с редкими, белыми облаками, небо.
В следующую секунду крик из светлого внизу, тоннеля.
Эй! Наверху!
Заставил юношу напрячься и резко опустить взгляд с неба.
Размышляя, «это может быть (замаскированный), враг!» черноволосый юноша вздохнул, собрался, улыбнулся, шагнул в открывшийся вход, и начал медленно спускаться вниз по белокаменным, широким, ступеням.
С днём рожденья, Ворон! громко поздравил, стоящий, внизу в тоннеле, улыбающийся, худой охранник в светло коричневых не прозрачных и почти квадратных очках.
Спасибо! узнавая охранника, Фёдора, сразу же (пошёл на встречу), Ворон, продолжая, неторопливо, спускаться, вниз в тоннель по широкой, белокаменной и длинной, лестнице, и смотреть на воздух перед собой (как всегда с довольной улыбкой), и в то же время снова размышлять.
«Надо проверить, Федора, несмотря на то, что я ему доверяю и знаю его как верного, РАЗДУИМа охранника, и своим старым, надежным и проверенным способом. Зачем он надел очки никогда же не носил?» решил и насторожился, неостанавливающийся, неторопливый и улыбающейся, Ворон, и стал действовать
В следующую секунду, Ворон с уже серьёзным лицом и глазами заострил своё внимание на лице охранника, и ровно через две секунды, нарочно и одновременно, моргнул двумя глазами.
Продолжая, медленно, спускаться по лестнице, улыбающийся, снова, и размышляющий, Ворон, не отрываясь, своими, пристальными, чёрными, глазами теперь «от злого, землистого цвета, лица, охранника, и так же от изменившейся по цвету, тёмном серой, формы, обуви и очках теперь в стальной тускло сверкающей, оправе, и точно то что, Фёдор, прячет за тёмном серыми линзами свои демонические глаза», понял. «Фёдор предатель и враг! И дожидается именно его что бы убить!».
Наблюдая как, Фёдор, через пять секунд снова стал как прежде, добродушным, улыбающимся и в (нормальной) одежде, обуви, и очках, Ворон, неожиданно, для охранника задал вопрос.
Почему, Фёдор?
Что? Почему? сразу же и то же громко переспросил тут же напрягшийся охранник в то же время резко засовывая свою левую руку в левый карман своей верхней, синей формы.
Почему ты убил, Палыча, Фёдор?
После второго заданного и то же громкого вопроса, осторожный, внимательный и снова серьёзный, Ворон, остановился на десятой от низа белокаменной, широкой ступеньке, и стал выжидать.
Не отвечая на вопрос, улыбающийся, Фёдор, вдруг, резко вынул свою левую руку из кармана своей синей, лёгкой куртки, и тут же снизу, метнул в очень желанную, замеревшую, (цель), своё, смертельное, оружие.
Острый, стальной, тускло сверкающий, короткий, кинжал, рассекая, чистый, воздух с ярко жёлтыми искринками, (что видел, Ворон, и всегда радовался, им когда видел, их и так же когда спускался в тоннель), вонзился бы точно в сердце если бы, Ворон, знающий точно, как внезапно и метко метает ножи, Фёдор, не принял бы верное, мгновенное, решение за две секунды до того, как убийца, вытащил руку из кармана и метнул в него свой острый кинжал.
В следующую секунду в недолгом полёте над белокаменной, лестницей, Ворон, мгновенно, правой рукой, вынул из кожаной, коричневой, кобуры под левой рукой, свой блестящий, (отполированный), пистолет, и мигом нажал два раза, своим, указательным, пальцем на стальной курок, в тоже время, успевая, отклонить свою голову от острого, и на конце полотна.
Кинжал с темно серой ручкой всё же задел над правым ухом, остриём и до крови, голову, (летящего), Ворона, затем, (встретив), тринадцатую, белокаменную ступень, кинжал отскочил от твёрдой преграды, и (бесполезно), упал на двенадцатую, белокаменную ступень.
Выстрелы с надёжного пистолета были куда точнее..
Прижимая свою левую в крови, кисть к своей (простреленной) груди и ёрзая от жуткой боли по белокаменному полу своими ногами в чёрных ботинках, лежащий на спине без упавших с глаз на белокаменный пол, очков, Фёдор, злобно захрипел.
Будь ты проклят Ворон.. Убийца отца двоих детей.
Сгруппировавшийся на полу ещё лежащий, Ворон, не переставая направлять оружие на дёргающегося на полу, быстро поднялся и приблизился к «ещё живому предателю».
Я в первую очередь судья, ты наверно забыл, Фёдор. Я! Судья ликвидатор! И я имею право приговаривать и сразу же ликвидировать, убийц, тебе подобных. И ты знал, что эта участь ждёт и тебя если ты убьёшь мирного жителя города, и так же, МЕЧЗАСа. Тебя инструктировали и не раз!
А теперь, Фёдор, скажи мне, Почему ты убил, Палыча, а потом хотел убить и меня?
За твою.. Смерть.. Квартиру.. Огромную.. Моя.. Мечта..
«Успевая как говорится, вовремя, исповедается, предатель, сверля, меня, своими, демоническими, злыми, глазами, дёрнулся и помер,» высказавшись, молча, хладнокровный, Ворон, стал наблюдать как из раскрытого, перекошенного рта, убитого, стали вылетать, чёрные и жирные, неспокойные точки.
Зная точно, что сейчас произойдёт, Ворон, быстро отошёл от мёртвого тела на полу на несколько шагов.
В следующую секунду как всегда, внезапная, ослепительная, белая, вспышка как обычно после ликвидации, убийцы, (заставила), Ворона тут же закрыть глаза на несколько, коротких, секунд.
Открыв глаза и оглядевшись в светлом тоннеле, и не заметив в воздухе возле трупа ни одной чёрной, жирной и неспокойной точки, довольный, Ворон, снова улыбнулся «порхающим в воздухе и заботливым ярко жёлтым искринкам».
Убрав в кожаную слева под рукой коричневую кобуру свой блестящий пистолет, Ворон, зашёл через открытый проём в пуленепробиваемой, прозрачной (стене) в светлую, белокаменную комнату.
Приблизившись к телу почти под столом и осторожно руками перевернув (съёжившегося), Палыча на спину, нагнувшийся, Ворон, увидел на окровавленной шее под подбородком, страшную рану.
«Это мой коронный, и бросок, и удар!» тут же вспомнил, Ворон, «хвастающегося, Фёдора, кидающего, метко, нож своей левой рукой с десяти метров в ближнее от входа в причал, дерево с нарисованной, мелом, головой и шеей».
Знал бы тогда, что потом случится, пристрелил бы провожающего меня до машины, всегда весёлого как оказалось (замаскированного), предателя, прямо возле входа в причал, негромко, высказавшись, теперь, вслух, Ворон, осторожно закрыл правой ладонью, открытые, (неживые), глаза, Палыча, потом снова выпрямился и тяжело вздохнул.
Взглянув на (лужу) крови с отпечатком обуви возле головы убитого, МЕЧЗАСа, серьёзный, Ворон, снова тяжело вздохнул и вдруг, побледнел и (сморщился) лицом от внезапной, жуткой, боли в голове, пронзившая его мозг словно стальной, раскалённой, иглой, именно через то место где всё же над правым ухом кровоточила, красными, капельками, (свежий, порез) царапина.