Контрабандисты (мысль, очевидная до невозможности, подтверждается) частенько не попадают в статистику. Прячутся, сражаются с информационной определенностью, желают оставаться в густой тени.
Но контейнер зачем? Слишком много мороки для грязного перевозчика оружия, твердотельных носителей и гремучих наркотиков.
Поток выплескивает в глаза новые данные. На боковой стороне контейнера обнаружены частицы сэвилена (из такого изготавливают выдувные изделия, шланги, прокладки, игрушки, получают атмосферостойкие, прозрачные пленки, обладающие, по сравнению с полиэтиленовыми пленками, более низкой температурой плавления). Температура размягчения тоже ниже: 3590 градусов по Цельсию так что, судя по структуре
Мысли эфира на этот счёт полностью совпадают с мыслями Фролова.
Наверное скорее всего, находился рядом с был какой-то радиатор отопления, или
Что?
Других следов нет Есть кровь, на дне контейнера, но без определения ДНК не понять, чья она.
Жертвы, говорит Денисов. Чего тут непонятного? Переходи уже к телу
Красная линия пролегает от серого контейнера к спрятанному от глаз трупу. Судя по очертаниям, всплывающим из-под непрозрачной накидки, девушка лежит на животе, раскинув хрупкие руки мысль, странная, страшная: так спит его, Фролова, сестра тонкогубое блеклое личико нежно сопит, зарывшись в пуховую подушку.
Денисов щелчком отправляет тлеющий бычок в короткий полет. Грузин продолжает напевать себе под нос, но мотив становится более глубоководным, низким, простым, похожим на колыбельную. К щетине цепляются всполохи полицейских мигалок: красные и синие. Ухмылка не сходит с лица, потому что потому что
Веселость она не дает свихнуться. Связывает острые осколки, склеивает разбитое сердце. Память должна пожинать, разрушать и она пожинает, разрушает, превращает жизнь в трескучее двуединство тревоги и сожаления. Надо жить и бороться, даже, когда нет сил Белковый алкоголь все еще не выветрился с вечера, гулко плещется в крови.
Оперативники обещали достать билеты на игру, говорит Денисов.
Фролов пожимает узкими плечами.
За сколько?
Двадцатка.
Шутишь? говорит Фролов.
Какие тут могут быть шутки?
Это же, ветер бьет по лицу, опаляет кожу ледяной моросью, слишком дорого, нет?
Думал брать у перекупов, Денисов кашляет, за тридцать пять Но место там в самой жопе. А здесь подгонят самое то. Так что, ну тут и думать нечего.
Грузин наклоняется над телом, нависает черной тенью над серым брезентом. Рука бережно цепляет край мягкого пластика и открывает в мир мертвую девушку.
Чёрные волосы блестят от запекшейся крови. Кажется, будто затылок залит густой смолой.
Рядом горит потоковое окно: личность не установлена, возраст 2327 лет, время смерти около двадцати четырех месяцев назад.
Фролова пронзает копье смутной тревоги. Он касается дужки очков, чтобы начать диктовку (он привык отдельно записывать разные свои мысли, идеи, лейтмотивы сознания). Он говорит: «Месяцев? Значит, контейнер не позволил телу разлагаться Находилось в ящике два года расследование может усложниться, но не думаю, что»
Замолкает. Останавливает запись. Кончик пальца встречается с холодным полипластиком дужки.
Лицо девушки не считано. Но это быстро исправить. Надо перевернуть тело. Дать потоку увидеть. Но пока что На ступнях и щиколотках убитой краснеют ссадины, руки (ладони, предплечья, плечи) в рваных ранах разного размера и глубины. Ссадины не более миллиметра, без нагноения и следов разложения эпидермиса. В остальном что странно, кожа девушки будто бы выбелена блеклая мертвенная белизна. Нет, Фролов уверен, это не обычная бледность трупа. Здесь что-то другое. Хотя аналитический ИИ молчит.
Может, криминалисты смогут отыскать что-то в ее крови?
Одежда нетронута убийцей, надета на девушку уже после смерти. Черные холщовые брюки зауженного покроя и белая, отдающая синевой, закрытая блузка с широкой линией воротника. Взгляд ниже, ниже На ступнях блестят черные туфли с низким каблуком, как у монахинь церкви святого Райана. На ребристых подошвах мельчайшие частицы кварца.
Это ничего не дает, и Фролов смахивает информацию, а после кивает Денисову.
Куда черт, куда они запропастились? говорит напарник, ища взглядом криминалистов. Хрен с ними. Сами перевернем. Подсоби.
Тело мягкое и податливое. Касание обжигает руку мертвенным холодом.
Вот так, говорит Денисов.
Секунда успевает раствориться в воздухе Взгляд Фролова падает на обезображенное лицо убитой, и нет не может быть
Неужели это она?
Лиза?
Ее лицо в темно-алой крови, одинокий глаз открыт в предрассветную темноту, щеки исполосованы, но Фролов сразу же узнает ее. Следователь с силой сжимает пылающие веки.
Жгучая тревога бьет в набат.
Гулко.
Громко.
Бешено.
Может, все-таки, не она? Просто похожая на нее девушка?..
Открывает глаза (нужно большое усилие), дыхание затаено, скрадено устрашающей картиной нет, он не мог не узнать ее.
Ужас накрывает его.
Это Лиза.
Сколько же времени прошло с последней их встречи? Не меньше трех лет. Значит, гораздо больше, чем пролежало в капсуле ее тело. Но кто убил ее? зачем?
Вены леденеют под кожей. Выстуживающая дрожь пронизывает его, превращает в маленького, тщедушного человечка, слепленного из боли, страха, обезоруживающей пустоты
Всплеск воспоминания рождает мертвый мир прошлого.
Последняя встреча (освежеванное солнце горело высоко, бросало лучи в пучину теплого океана) имела привкус чего-то неизведанного, немыслимого
Но сейчас Фролов почти ничего не помнит.
Как же так?
Прошло совсем немного времени, и уже
Память полупуста.
Несколько месяцев (после потокового пляжа Атлантики) он пытался найти ее, но нигде, никак, ни единого следа. Огромный город поглотил ее. Не было связи ни в реальности, ни в потоке.
Ни-че-го.
История несбывшейся любви унесло последней океанической волной. Фролов остался наедине с гулом наплывающей воды. А что было дальше?
Не найдя ответа, ни единого следа, ни единого отзвука ее далекого имени, Фролов решил, что Лиза уехала. Она, ведь, часто говорила об этом. Хотела начать новую жизнь. Порвать со всем и умчаться в Америку. Или в Китай. И со временем Фролов убедил себя в том, что
Реальность холодного ветра бьет следователя по лицу, отвешивает смачные густые пощечины. Строгие линии полицейской дополненности окутывают пространство вокруг него. Вот, во что превратилось ее хрупкое тело Чувство жуткой вины пронизывает Фролова: может, если бы он лучше ее искал, то
Денисов тычет пальцем ему в плечо.
Ты там уснул, а? все-таки, надел очки. Странная штука, говорю тебе, слышишь? Система пишет, что в общем, нет ее дела в архиве. Как так получилось?.. Так, значит Елизавета Васнецова. Пропала примерно два года назад. Это исходя из того, что видеокамеры ее засняли в последний раз эмм два года и шесть дней назад. Но дела-то нет. Как так?
Фролов молчит, не может справиться с пустотой, проникшей под кожу. Сырой болезнетворный воздух с трудом протискивается в легкие, не может напитать кровь Следователь задыхается. Окровавленное лицо Лизы светится под блеском криминалистических фонарей
Портал в огнедышащую смерть. Зрачок меньше иголочного ушка.
Да что с тобой? Денисов погружает ладони в глубокие карманы дерматиновой куртки. Плохо? Понимаю, видок не очень, но мы же, вроде, привыкшие. Если надо, то отойди, отдышись. Я, тогда, зову криминалистов, чтобы
Нет, Фролов не узнает своего голоса фразы глухие, сдавленные. Все в порядке.
Трясущейся рукой дотрагивается до виска. Порыв ветра пытается сбить его с ног. Следователь хватается за денисовскую куртку. Дерматин натужно скрипит.