Папа! показалась светлая головка в чердачном окошке. Разве ты мог не жениться на маме?
Кристина! воскликнул папа Мигель и испугался. Давно ты здесь подслушиваешь?
Я не подслушиваю, Кристина вскарабкалась на крышу и споткнулась: ночная сорочка была слишком длинной.
Мама Карла сказала, что так она дольше будет по размеру. Голова у Кристины была большой, и соседский мальчишка Энрике обозвал ее за это головастиком. Кристина очень переживала, но папа Мигель ее успокоил: большие головы даны тем, кто собирается вырасти мудрым. Мальчишка Энрике не придумал никакого ответа. Наверное, он тоже хотел быть мудрым, но не получится: голова у него самая обычная. Кристине даже сделалось его жалко он никогда не улыбался и был жутко взрослый всю жизнь. Неудивительно: ему целых двенадцать.
Папа Мигель не раскрыл объятий, как делал обычно. Прямо над головой у него блестела первая звезда. Кристина потопталась босиком напротив.
А просто пришла тебе делать хорошо, решила она объяснить и покрутила кончик косички на пальце.
Делать хорошо? удивился папа Мигель.
Мама сказала, что тебе плохо, значит, надо тебе сделать хорошо. Ты звал доктора?
Папа Мигель покачал головой, смотря на свою дочку. Ей всего четыре, а счастье в нем уже иссякло чего же он стоит как отец?.. И никакой доктор не поможет. Только побег в море. Но мама Карла будет против. Она всегда против.
А почему ты не звал доктора? серьезно спросила Кристина.
Доктор не поможет, дорогая.
Что тебе плохо?
Папа Мигель хотел сказать правду. Но сжал губы нет смысла говорить, когда тебя не поймут. Он решил улыбнуться и соврать.
Ну, мне уже лучше Правда.
Неправда, не согласилась Кристина и, улучив момент, забралась к нему на коленки, а потом деловито потрогала лоб маленькой ладошкой. Чуть-чуть горячий Поморщила брови. Но насморка нет. Ты просто делал очень много счастья и устал. Я так думаю.
Папа Мигель вздрогнул.
Конечно, мама не умеет делать счастье нерешительно сказала Кристина, кладя палец в рот.
Непонятно почему, пальцы были соленые, как море, поэтому она любила их облизывать. Ночью нельзя ходить к морю, но можно облизывать пальцы.
Только она умеет делать нежную паэлью. И целовать на ночь. И она мама!
Это был главный и последний довод.
Папа Мигель с ужасом воскликнул:
Я не имел в виду ничего такого, Кри! Конечно, мы с мамой любим друг друга. Просто, понимаешь иногда у взрослых людей бывают странные мысли. Глупые.
Очень глупые согласилась Кристина. А потом поинтересовалась: А где бы была я, если бы ты не полюбил маму?
Ну, не знаю смутился папа Мигель.
Думаю, я бы сидела на крыше и смотрела на вас вниз, и ждала, когда вы с мамой все-таки полюбитесь. Чтобы мне можно было родиться.
Папа Мигель засмеялся. За горизонт с неба упала звезда.
Папа Мигель задумчиво взяла в щепотку Кристина несколько темных волосков на его руке и потянула.
Кожа папы Мигеля смешно поднялась кверху. Девочка закусила губу сосредоточенно и повторила свой маневр несколько раз. А потом осмелилась задать вопрос:
Ты вот умеешь делать счастье, а обычные люди нет. Почему тогда тебе плохее, чем обычным людям?
Ты бы хотела, чтоб и я был обычным?.. голос папы Мигеля вздрогнул, как отражение в бочке с водой.
Нет! Кристина испугалась и крепко обняла папу Мигеля за шею двумя руками. Никогда! Кто тогда будет делать счастье! Если для этого тебе не надо встречать маму, и мне надо ждать на крыше
Папа Мигель почувствовал, что глаза у него сделались мокрые. Он поспешил перебить:
Нет, Кри, ты будь. И мама тоже.
Но тогда почему? Разве ты не должен уметь быть счастливее?
Понимаешь, счастье это такая вещь Чтобы его сделать, надо, чтоб иногда было очень, очень плохо.
Это как..?
На небе безмятежно расцветал Млечный Путь. Голодная чайка давно улетела с парапета.
Когда тебе плохо, надо выбрать: стать сильнее или слабее. Вот как бы ты хотела?
Конечно, сильнее! Тогда бы ты научил меня держать шпагу, которая висит на стене.
Папа Мигель улыбнулся и подбросил Кристину на коленках. И пообещал:
Однажды обязательно.
А как стать сильнее, если тебе плохо?
Надо пострадать Чуть-чуть. А потом встать и идти дальше. Тогда ты будешь знать, какое счастье сделать в следующий раз.
Вот поэтому ты знаешь, да? подняла глаза Кристина, чтобы заглянуть папе Мигелю в глаза. Заметила, что там теперь слезы, а не ничего, и уточнила: Ты сейчас страдаешь?
Уже заканчиваю, засмеялся сквозь слезы папа Мигель.
Он вставал так много раз, неужели не сможет снова?
Тогда тебе надо поесть паэлью, слезла Кристина с коленок папы Мигеля. Мама сделала ее сегодня нежную, без ракушек. Понимаешь, чтобы человек был сильный и мог встать, он должен кушать мамину паэлью.
Конечно, Кри Уже иду.
Идем вместе, протянула Кристина свою ладошку отцу. Я ведь сделала тебе хорошо? Ты теперь сильнее? Ты встанешь? Ты уже придумал, какое сделаешь счастье? Я знаю ты расскажешь сказку, правда? Получается, люди не умеют делать счастье, потому что не встают, когда им плохо? Я тоже буду всегда вставать, честное слово!
Мама Карла молча смотрела, как папа Мигель зачерпывает ложкой паэлью. Он ел и почесывал лоб. Когда мама Карла так смотрела на папу Мигеля, это значило, что она скоро улыбнется. Когда папа так почесывал лоб, это значило, что он скоро что-то придумает. И снова будет сиять счастьем.
Что бы мама Карла не говорила, она всегда была и будет счастливая с папой Мигелем. Потому что он папа. С другим бы она не смогла. Потому что она мама.
Кристина терпеливо ждала. Она сидела на плетеном коврике и смотрела на огонь в камине. Он всегда казался загадочным плясал и трещал, но дотронуться до него было невозможно. Она думала, что, если бы мы могли видеть счастье, оно бы было похоже на огонь. И да еще на ветер. Ветер тоже нельзя поймать. Но он всегда с нами.
Наконец папа отложил ложку и, повернувшись к Кристине, поднял стакан с вином. Глаза у него были немножко туманные. Но они уже не страдали и, вообще, были. Значит, скоро папа будет такой настоящий, как всегда.
Ну, слушай, Кри. Я расскажу тебе историю про край, где растет амарант. Там никто не покупает счастье, потому что все знают, как его готовить. Немного сока агавы, немного амарантовой муки, радуга
Глаза папы Мигеля блестели и мечтали. И смотрели туда, где никого не было, так, будто кто-то все-таки там был. Папа Мигель сделал еще один глоток.
Там люди всегда счастливые? поинтересовалась Кристина.
Они знают как улыбаться, кивнул отец с тоской. Смеяться. Никто им не указывает, как жить, потому что они ЗНАЮТ. Разве это не самое главное..? На каждом углу пахнет жареными с корицей орешками. Потом из них делают крем
Кристина затаила дыхание. Корица это совершенно сказочный запах. Всего раз в год, когда приплывал из Индии торговец Педро, он привозил маленькую связку. И мама Карла сразу прятала его. А на холме Святой Марии никто не знал точно, что за секрет в ее сладких булочках. Говорили, что это вкус счастья. А мама Карла только посмеивалась.
А еще там умеют вставать, когда плохо, и улыбаться. На холме Святой Марии таких людей она не встречала. Амарант точно стоит посетить.
Только край амаранта далеко-далеко
Далеко-далеко это дальше, чем живет мэр?
Кристина сразу решила, что поплывет в Амарант, где все счастливые и жарят орешки в корице это, должно быть, восхитительно. Поэтому сочла нужным уточнить место. Она любила все знать точно. О мэре, например, она знала, что с ним нельзя ссориться, и что он строит дороги. Хотя это странно: человек, который строит дороги, чтобы соединять людей, не должен уметь с ними ссориться.
Конечно, дальше, Кристина! Намного, невооборазимо намного дальше! папа Мигель сдвинул брови.
Кристина поспешила исправиться: