Сам в таком живи, усмехнулся Стас в ответ.
Напрасно ты так! Это еще не самое плохое место! Такеши сделал пару шагов в сторону, взял со стола пульт и включил телевизор. Здесь у тебя есть кров, сказал Такеши и включил канал о животных, еда и вода, добавил он и переключил на канал с порно, у тебя есть работа, свободное время и развлечения. А есть на планете места, где у людей нет даже таких маленьких невинных пустячков, добавил Такеши и переключил на канал новостей, где уже неделю главной темой эфиров было, так называемое, «волеизъявление народа» в России.
В кадре был молодой репортер одного из японских каналов, который вел прямой репортаж с Красной площади, где собрались тысячи разгневанных людей. В руках у многих были советские знамена, транспаранты, вилы, и все они скандировали: «Посадки! Посадки! Посадки!» Увидев это, Стас нахмурился, глянул на Такеши и, хотел было спросить: «Это что за очередная голливудская хрень?», как вдруг, репортер объявил, что слово предоставляется спикеру парламента. Оператор перевел камеру на импровизированную сцену, на которой и появился спикер.
Из-за быстрого наезда камеры картинка расфокусировалась и пошла бликами, а затем из этих смазанных цветных пятен проступило лицо, при виде которого по спине у Стаса пробежал холодок.
Казалось бы, он видел ее неделю назад, но судя по тому, как она выглядела, времени с момента их последней встречи прошло гораздо больше. У Ирэны была другая прическа, другой взгляд и другая интонация. Да, она и раньше была властной рыжеволосой бестией, которая «могла дать прикурить» даже Стасу. Но сейчас это была совсем другая Ирэна. Это было ясно по одному лишь взгляду, ну а когда она начала говорить сомнений в этом и вовсе не осталось.
Она говорила, как одержимый богом войны диктатор, и каждое сказанное ею слово находило отклик в душе тех, кто его слышал. Каждый взмах ее руки, каждый вздох и блеск глаз был подобен заклинанию, которое вводило толпу в транс. И когда она начала рассказывать о том, почему они собрались здесь, и почему они требуют перемен, Такеши взял и выключил телевизор.
Эй! Ты что?! Включи назад! крикнул Стас и посмотрел на Такеши растерянным взглядом.
Зачем!?
Я ну. хотел было объясниться Стас, но мысли путались, и он не смог сформулировать то, что хотел сказать.
Если ты хочешь знать, что происходит дома, то я бы назвал это Такеши сделал ироничное выражение лица, встряхнул головой и протянул, вторая Октябрьская! Ну, а если ты хочешь узнать больше, то тебе придется выйти отсюда!
Слышь! Философ хренов! Включи, мать его, телевизор, и дай послушать, что Ирэна говорит! рявкнул Стас и попытался вырваться.
И я о том же! огрызнулся Такеши. Тебе что, двух предупреждений мало что ли? Еще хочешь?
Я хочу, чтобы ты, падла, телевизор включил! крикнул Стас и продолжил вырываться.
Ну, вот и отлично! Неуважение к персоналу это третье предупреждение! протянул Такеши с явным удовлетворением, обернулся на камеру наблюдения в углу комнаты, а затем снова посмотрел на Стаса, склонился и прошептал: Спасибо, что дал повод! Ты получаешь третье предупреждение, и последующие пять дней ты проведешь в карцере! Я хочу и постараюсь, чтобы ты оказался там еще не раз! И каждый последующий раз будет вдвое дольше предыдущего. И так будет до тех пор, пока ты не останешься там навсегда! прошипел Такеши, выпрямил спину и выкрикнул что-то на японском. После этого в комнату вошли два охранника: один оглушил Стаса электрошокером, а второй развязал его, взвалил на плечо и понес вдаль по длинному темному коридору.
Громкий звук закрывшейся двери привел Стаса в чувства, и он приоткрыл глаза. От шокера его тело было все еще ватным, а сознание по-прежнему медлительным. Впрочем, даже и в таком состоянии Стас понял, куда он попал.
Карцер представлял собой круглую комнату диаметром около метра, поэтому находиться в ней можно было либо стоя, либо сидя на полу, упершись спиной в стену и подтянув колени к подбородку. Еще можно было свернуться калачиком и лечь на пол. Вонь, стоящая в карцере, была невыносимой, так как туалет был прямо тут же дырка в полу, под которым сразу была и выгребная яма, а запах от всего, что там скопилось, поднимался вверх через щели в деревянных половицах.
Эй! крикнул Стас и попытался встать с пола. Эй! Выпустите меня отсюда! крикнул он чуть громче и пнул ногой в стену. Эй! Такеши! Выпусти меня! Эй! Кто-нибудь! рявкнул Стас и начал бить в стену кулаками и ногами.
Звук от металлических стен начал множится звонким эхо так, словно Стас сидел внутри какой-то трубы. На самом деле он реально сидел в трубе, которая уходила на двадцать метров ввысь, и там вверху через круглое отверстие было видно ночное небо и луну. Ее яркий свет выбелил карцер, словно прожектор, и все недостающие элементы «пазла» сразу же сложились в нелицеприятную единую картину. Стас осознал, что дыра, в которую его бросили, было создана для того, чтобы ломать людей и их волю. Он понял, что кричать, стучать и делать что-либо еще более бессмысленно и, что именно этого от него и ждут.
Ага, щас прям прошептал Стас с иронией и поднялся с пола. На его лице проявилась ехидная улыбка, а в голове сразу же начал выстраиваться некий план. Ну, хорошо хотите играть по таким правилам будем играть по таким, прошептал Стас, оторвал рукав и сделал из него маску для того, чтобы вонь не была такой удушающей. После этого он поднялся на ноги, постучал по стенам и посмотрел вверх. Ну что, как в молодости, к Ленке на пятый, усмехнулся Стас, расставил руки, уперся ими в стены и начал карабкаться вверх.
Метр за метром, медленно, но без остановок, Стас поднимался все выше и выше И так до тех пор, пока руки не начали потеть и проскальзывать.
Эй, полегче, прошептал Стас сам себе, когда чуть было не сорвался. Он промокнул о штанину сначала одну руку, потом вторую, посмотрел вниз и усмехнулся, дааа, человек паук отдыхает, блин! Точно! Ну, а там как наши дела? Стас посмотрел вверх, где буквально в нескольких метрах над ним была свобода.
Еле заметный оранжевый полутон на тёмно-синем небе говорил о том, что где-то за горами уже начинается рассвет, а плывущие вытянутые облака придавали этой картинке объем и динамику. Увидев все это, Стас закрыл глаза и жадно вдохнул свежего воздуха, отчего по телу тут же пробежала пульсирующая дрожь удовлетворения. Сердце бешено колотилось, мышцы пульсировали, а желание выбраться стало в миллионы раз сильнее. Казалось, что еще один рывок и, вот она свобода! Но каково же было его негодование, когда в самом конце трубы он увидел решетку.
Что!? Что за хрень! Нет! заорал Стас, увидев прутья, которые появились буквально неоткуда и преградили путь, когда до свободы оставалось рукой подать. Нет! Нет! выкрикнул Стас и ударил по решетке рукой сначала легонько, а потом изо всех сил, отчего ноги проскользнули и Стас чуть было не упал.
Аа, ааа, облегченно выдохнул он, кое-как удержавшись, нервно сглотнул и посмотрел вниз с восторженной радостью. Гыы, а это было близко, хм, усмехнулся Стас, еще раз облегченно вздохнул, улыбнулся и снова перевел взгляд на решетку.
Ну, а вот это это, блин, подстава, Стас с опаской оторвал руку от стены и ухватился за решетку.
Тонкие, но прочные прутья преграждали путь редким, но непреодолимым барьером, через который можно было просунуть только руку.
А что там снаружи, вообще? пробормотал он, прижавшись к прутьям щекой. Ничего не разглядев, он решил повиснуть на решетке и попытаться оттянуть ее собственным весом.
Таа-ак, пробормотал Стас, взявшись за самый длинный прут, убрал ноги со стены и повис, как на перекладине. Ну а теперь легко и без эксцессов, прошептал он и начал дрыгаться. И так до тех пор, пока руки у Стаса не устали и пока он не смирился с тем, что прутья не поддаются. Впрочем, это была лишь первая попытка, и буквально через полчаса после того, как Стас спустился и передохнул, он повторил попытку. Только на сей раз он попробовал согнуть прутья, обмотав их мокрой рубахой.