Разумеется, такой правитель вполне устраивал японцев, тем более, что Чжан-Цзолинь лелеял честолюбивые планы по расширению своих владений. Несколько раз его войска захватывали Пекин, а однажды диктатор даже перевел туда свою штаб-квартиру.
Но вот, начиная с определенного момента, генерал вдруг заупрямился. Эта тенденция усилилась, когда свои взоры на Маньчжурию обратили американцы. Чжан-Цзолинь не скрывал, что рассчитывает получить в США крупный кредит.
Но и японцы не собирались сдавать своих позиций в Маньчжурии.
Вот что говорилось на этот счет в докладе генерала Танаки императору Хирохито:
«Для того, чтобы завоевать Китай, мы должны сначала завоевать Маньчжурию и Монголию. Для того, чтобы завоевать мир, мы должны сначала завоевать Китай Овладев всеми ресурсами Китая, мы перейдем к завоеванию Индии, стран Южных морей, а затем и завоеванию Малой Азии, Центральной Азии и, наконец, Европы. Но захват контроля над Маньчжурией и Монголией явится лишь первым шагом, если нация Ямато желает играть ведущую роль на азиатском континенте
В программу нашего национального роста входит, по-видимому, необходимость вновь скрестить наши мечи с Россией на полях Монголии в целях овладения огромными богатствами Северной Маньчжурии. Пока этот скрытый риф не будет взорван, наше судно не сможет пойти быстро вперед».
Итак, в планах японской военщины Маньчжурии отводилась ключевая роль. Казалось, всё идет своим чередом. И вдруг какой-то бывший бандит, вскормленный на японские деньги, вздумал сменить хозяина!
Его участь была предрешена.
На новом месте Доихара начал с серьезного укрепления агентурной сети. Он прикармливал не только отдельных стукачей, но и целые организации. Такие, например, как тайная организация «Черный дракон», которая ставила своей целью восстановление в Маньчжурии монархии. Ко двору пришлись и различные белогвардейские объединения, осевшие в Харбине. Не остался без внимания небезызвестный атаман Семенов, похвалявшийся, что под его командой находится до 15 тысяч сабель. Активная вербовка велась среди местных уголовных элементов, всякого рода ренегатов, в которых Доихара видел не столько информаторов, сколько исполнителей будущих диверсий, погромов, провокаций, актов саботажа и террора.
Доихара отлично знал, на какую наживку ловить всю эту публику. Он располагал полной информацией о многочисленных опиумных притонах, подпольных игорных и публичных домах. Резидент располагал запасами особого сорта папирос «Золотая летучая мышь», где в табак были добавлены небольшие дозы героина или опиума. Агенты Доихары угощали этими папиросами нужных людей. Ничего не подозревающий человек незаметно для себя быстро становился наркоманом. А уж затем из него можно было веревки вить.
На Доихару работала также целая армия проституток.
Между прочим, одним из его доверенных людей был китайский агент по кличке «Веселый Фын» (который мало чем походил на «Веселого Фана» из известного кинофильма «Транссибирский экспресс») Веселый Фын жил в трущобах Модягоу, но каждый день наведывался в Харбин. Никто никогда не видел его даже улыбающимся, но все вокруг называли Веселым Фыном. Он и сам так представлялся, войдя куда-либо: «Вот пришел Веселый Фын!» Судя по всему, Веселый Фын снабжал Доихару информацией из района китайских городских трущоб, куда японцу было опасно углубляться даже днем. Но закончил Веселый Фын совсем невесело. Однажды китайца нашли повешенным в его бедной фанзе. Очевидно, несчастный чем-то провинился перед своим хозяином. А Доихара ошибок не прощал и на расправу был скор.
Всячески укрепляя агентурную сеть, Доихара продолжал присматривать за последним представителем свергнутой императорской династии Цин Генри Пу И, которого китайцы содержали под охраной в «Саду небесного спокойствия» в Тяньцзине крупном городе на реке Хайхэ. Этого безвольного мальчишку он взял на заметку еще в 1924 году. Ему отводилась важная роль в предстоящем грандиозном спектакле.
Наконец, все приготовления были завершены. Оставалось дождаться удобного момента.
В июне 1928 года поезд Чжан-Цзолиня, на котором генерал возвращался из Пекина в Мукден, был взорван на мосту, охраняемом японскими солдатами. Генерал погиб.
Власть в Манчжурии перешла в руки генерала Чжан-Сюэляна сына погибшего диктатора. Новый правитель был настроен резко антияпонски. Он отказался платить проценты по японским займам, делал резкие выпады в адрес восточного соседа и даже устраивал налеты на японские поселения. А затем вдруг признал центральное правительство Чан-Кайши.
Как раз в этот период Чан-Кайши добивался американских кредитов и, стремясь продемонстрировать свою лояльность Западу, побудил Чжан-Сюэляна напасть на Китайско-Восточную железную дорогу (КВЖД), которая находилась в совместном советско-китайском пользовании. 10 июля 1929 года войска Чжан-Сюэляна захватили КВЖД, при этом советские специалисты были арестованы и подвергнуты унижениям. На китайско-советскую границу начали стягиваться маньчжурские части.
Реакция Москвы была достаточно оперативной. Убедившись, что все попытки мирно разрешить конфликт не приносят результата, СССР менее, чем за месяц создал Особую Дальневосточную Красную Армию под командованием Блюхера, которая в октябре-ноябре провела ряд успешных операций, закончившихся полным разгромом войск Чжан-Сюэляна. Положение на КВЖД было восстановлено.
Доихара следил за этим вооруженным конфликтом с чувством глубокого удовлетворения. События вокруг КВЖД делали его роль, роль японского резидента в Маньчжурии, еще более значимой в глазах Токио. Кроме того, весь мир теперь увидел, что Маньчжурией правит авантюрист, не способный предусмотреть последствий собственных шагов.
Почва для нового переворота была подготовлена. Оставалось лишь найти повод.
Утром 19 сентября 1931 года японское информационное агентство распространило по всему миру срочное сообщение о «провокациях» в Мукдене, вынудивших Японию ввести свои войска в регион. В этом сообщении, отдающем мистикой, говорилось буквально следующее:
«Вечером 18 сентября 1931 года в предместьях Мукдена группа китайских солдат под командой бандитского генерала Чжан-Сюэляна, сына покойного бандитского генерала Чжан-Цзолиня, заложила мину на японской железной дороге. К счастью, недалеко от этого места оказалось 6 японских солдат под командой лейтенанта Кавамото, прямого потомка самураев из рода, насчитывающего сорок восемь поколений. Убедившись, что поезд приближается и что никакая человеческая сила не может предотвратить катастрофу, лейтенант Кавамото воззвал к божественной власти. Повернувшись в сторону Японии, он призвал на помощь Аматэрасу-Омиками. Его смиренная и горячая молитва была услышана. Достигнув разрушенного полотна, поезд поднялся в воздух, пролетел над опасным местом, плавно опустился на рельсы и продолжил свой путь»
На самом деле никакого чуда, естественно, не произошло. Просто японские диверсанты дали маху. Взрыв прогремел после прохождения поезда. Но эта осечка уже не имела принципиального значения. Механизм операции вторжения был запущен. Однако для внешней благопристойности пришлось на ходу сочинять легенду о чудесном спасении поезда.
Уже через шесть часов японские войска, находившиеся в полосе отчуждения ЮМЖД и усиленные десантом, полностью овладели Мукденом столицей Маньчжурии. Китайская сторона потеряла свыше 400 человек убитыми. Потери японцев два человека. В этот же день японцы заняли и другие значительные территории Маньчжурии. Кендзи Доихара стал комендантом Мукдена. На стенах домов появились тысячи листовок, обвинявших Чжан-Сюэляна в коварном нападении на японскую железную дорогу.