Сеанс, уважаемые, продлится недолго, бодро тарахтел Булавко, пока мы рассаживались по местам. Как только кто-нибудь из вас почувствует дискомфорт не важно, психологический или физический, он
Да знаем мы, док, отмахнулся Игорь. Не в первый раз.
Врач погрозил Игорю пальцем:
Нет, не знаете. Сегодня испробуем кое-что новое. Раньше при дискомфорте вы должны были заявить о нём, чтобы мы вовремя остановились, но в этот раз нужно немного потерпеть. Как только вам станет неприятно, соберитесь. Не закрывайте глаза или уши, а терпеливо ждите финала. Договорились?
Я подавила вздох. Всё ясно. До сего дня все попытки вылечить пациентов базировались на удовольствии. Теперь настало время неприятных ощущений. Оно логично, конечно, но неприятно будет не Булавко, а группе.
Видимо, такие мысли посетили не только меня.
Иголками, что ли, в нас тыкать собрались? недовольно спросила Оксана. Предупреждаю: если зайдёте слишком далеко, я подам в суд
Что вы, что вы! замахал руками Евгений Сергеевич. Никаких иголок, упаси бог! Пока что. Да вы сами всё поймёте, ничего страшного не произойдёт.
Оксана недоверчиво скривилась и скрестила руки на массивной груди, но дальше спорить не стала.
Булавко убедился, что мы синхронизировали смартфоны (ему нужны не только личные данные, но и общая статистика эксперимента), и вышел.
Почти сразу раздался резкий скрежещущий звук. Мы практически хором ахнули и попытались заткнуть уши.
Уважаемые, я просил потерпеть, мягко напомнил Евгений Сергеевич через динамик под потолком. Прошу, уберите руки.
Морщась, мы подчинились. Ревело знатно: громко, натужно, даже барабанные перепонки заболели.
Потом к звуку добавился свет. Яркие, сильные, ритмичные вспышки сменялись полной темнотой, из-за чего в глазах заплясали фиолетовые пятна. Я не сдержалась, застонала. Не пытки, конечно, но всё равно ощущения, мягко говоря, так себе.
Отключить звук?
О боже, да!
На меня навалилось покрывало тишины. Какое блаженство! Лишь пляска освещения осталась, но это ничего, это и потерпеть можно. Вот только фиолетовые пятна стали как-то уплотняться, приобретать очертания человеческих фигур.
Остановите! крикнул вскочивший Игорь.
Мы же договаривались, в голосе Евгения Сергеевича звучало недовольство.
Иди в жопу, док! заорал мужчина.
Ещё две минуты.
Оксана, как и я, застонала. Я покосилась на неё и в «освещённый период» успела заметить, как она морщится и прижимает пальцы к вискам. Глаза чиновницы были закрыты.
Фиолетовые пятна окончательно сгруппировались, но не в привычных мобов Дарк Таймс, а в какие-то вытянутые фигуры с длинными, до самого пола, руками и короткими ногами. Они стали приближаться ко мне, медленно и неотвратимо. Я буквально насильно заставила себя на них смотреть. Ни за что глаза не закрою.
За несколько секунд до того, как Булавко прекратил эксперимент, фигуры снова стали пятнами, а звук включился. Без всяких текстовых вопросов перед глазами.
Хм. Сработало, что ли?
* * *
Игорь проорался неслабо, медсестре пришлось колоть ему транквилизатор. Да и вообще, эксперимент можно считать провальным, так как все, кроме меня, закрыли глаза и заткнули уши. Булавко сам виноват: нужно было по-человечески объяснить, что нас ждёт, зачем оно нам нужно и какого эффекта мы пытаемся добиться. Идея-то неплохая: так нагрузить органы чувств, чтобы им пришлось отключить мир фантазий и взяться, наконец, за ту работу, для которой они созданы эволюцией.
Правда, пока разбирались с Игорем, у меня положительный эффект от шоковой нагрузки слуха и зрения полностью исчез. Вот и думай теперь случайность это или закономерность, стандартная это реакция или индивидуальная. Булавко казался расстроенным.
Ладно, сказал он, наконец, выслушав членов группы. Я тщательно изучу показатели с браслетов, а в следующий вторник повторим. Надеюсь, вы больше не будете срывать эксперимент. А пока отдыхайте.
Пациенты ушли, не попрощавшись. Все казались ужасно злыми. Мне тоже хотелось настучать доктору по голове, но я понимала, что работа у него такая. В конце концов, он ведь действительно мог начать тыкать в нас иголками или ещё чего похуже.
Полина Святославовна, жду вас после тихого часа, слова догнали меня у самой двери. Обсудим дальнейшую стратегию.
Из кабинета я вышла в приподнятом настроении. Нет, не так. Я вылетела из него, словно у меня за спиной выросли крылья. Дальнейшая стратегия выписка. Наконец-то.
* * *
Вы просто будете приходить на сеансы по вторникам. Месяца три думаю, этого будет достаточно.
А через три месяца симптомы исчезнут окончательно?
Должны, кивнул Евгений Сергеевич. Если не будете нарушать режим и забудете о виртуальной реальности минимум на пять лет, а в идеале навсегда. Ну, и стрессовых ситуаций избегайте. Не забывайте принимать прописанные препараты и почаще бывайте на свежем воздухе, желательно за городом.
Я кивнула. Булавко, улыбаясь, пробежался пальцами по планшету с историей болезни, мой браслет пиликнул.
Отправил вам выписку. Всего хорошего, Полина Святославовна.
Я тепло рассталась с доктором, выскочила в коридор, дозвонилась мужу. Пока доедет до клиники, успею собрать вещи и попрощаться с людьми. Сегодня как раз Юля дежурит.
Быстренько разобравшись с делами, я заглянула в комнату персонала. Практикантка та самая, хамоватая и бестолковая, сказала, что Юлю вызвали в какую-то палату.
Я решила подождать вдруг скоро вернётся? Опёрлась спиной о стену и, чтобы убить время, полезла в почту.
«Психический статус: неопределённый. Рекомендации: запрет на профессиональную деятельность, направленную на контактирование с людьми. Минимальный срок три года. Через три года способность взаимодействовать должна ежегодно подтверждаться ВКК»
Поль, ты чего тут стоишь? Меня ждёшь? Выписали? как подошла Юля, я даже не заметила. Ой. Ты чего такая? Прямо серая. Плохо? Где болит?
Ни слова ни говоря, я протянула руку.
Рука болит?!
Нет, хрипло сказала я. Читай.
И выделила напугавший меня абзац.
Вижу, успокоилась Юля и одновременно помрачнела. Стандартная рекомендация. Врачам виднее. Правда, большинство из них парой месяцев, ну, годом ограничиваются, особенно если пациент, как ты, замечательно вменяемый. Но Булавко другое дело. Была бы его воля, он бы пожизненный запрет на общение давал.
Я же работать вообще нигде и никем не смогу! Урод! отчаяние захватило меня с головой, окружающий мир стал чёрно-белым, я рванула назад, в кабинет доктора.
Стой! схватила меня за руку недавно приобретённая приятельница. Ну-ка, пойдём, посекретничаем.
Практикантку она бесцеремонно выгнала:
Хватит в сестринской сидеть топай в процедурный кабинет, утилизируй шприцы. Да смотри, как положено, сделай! Садись, Поля.
Я плюхнулась в чёрно-белое кресло, стараясь не расплакаться. Юля устроилась в соседнем.
Затеешь скандал застрянешь здесь надолго. Вообще, Евгения Сергеевича можно понять: он на воду дует.
Козёл. Сам же постоянно подчёркивал, что я ответственная, быстро восстанавливаюсь, и вообще
У нас три года назад случай был, перебила меня медсестра. Мужик такой же, как и ты, «ответственный». Учитель по профессии. Булавко ему запрет на полгода определил. Ещё через два месяца у мужика жену ограбили, изнасиловали и грохнули, да ещё жестоко так. Еле опознали. Он её похоронил, вышел на работу, запер класс и убил всех учеников до единого. Решил, что находится в игре, а дети мобы. Полицейские дроны его снотворным через окно обстреляли, но поздно было. И Булавко
Было такое, в новостях долго мусолили, вспомнила я. Ужасный случай. Правда, я не знала, что убийца бывший пациент психушки.