Через полчаса они ехали уже назад, испытывая громадное облегчение. В магазинчике было куда спокойнее и уютнее, чем в дороге, но дома должно стать ещё лучше.
Пятничный вечер это хорошо же, сказал Виталий, чтобы развязать непринуждённый разговорчик. Ты не согласен?
Хорошо, согласился Вадим, ощущая необычайную усталость, какую ещё не испытывал. Чем хочешь заняться?
Приглашу свою красотку на свидание. Опять.
Она разве твоя уже?
Ещё нет Ну, а чего тянуть, дружище? Если я буду ждать, я просто спячу Как ты.
И он невесело рассмеялся.
Точно. Мне надо записаться к неврологу. Или психиатру. Или кто там такими делами заправляет.
Так ты же служил в армии, напомнил Виталик. Что ж, тебя не проверял мозгоправ?
Проверял. Он спросил, что значит пословица «шило в мешке не утаишь». Прикольно, да?
На дурачка?
На него, родимого. Но самое смешное, что кто-то не прошёл этот тест.
Не переживай, Вадя, может, ты просто перенервничал. Переработал. Сейчас придёшь к своей торбе, она обнимет тебя пухлыми ручонками, проведёт на кухоньку, и будешь ты жрать свою курицу, зажаренную целиком. И запьёшь это чем-то вроде того, что мы только что отдали Ларину.
Вадим всё же улыбнулся не от того, что Иллариона Николаевича его напарник назвал Лариным; и не из-за того, что он опять только что стебался по поводу веса его девушки; а по поводу того, что хороший ужин в компании с любимой девушкой действительно делает любой вечер куда лучше.
И потом она потащит тебя в спальню, я уверен
Угомонись, Виталя.
Нет, ты скажи мне, не унимался напарник. Ты никогда не хотел найти кого-то посимпатичнее?
Нет, отрезал Вадя.
А надо было бы. Глядишь, тогда и не сбрендил бы от всей этой бытовухи.
А ты почему не сбрендил? У тебя же вообще никого нет.
А я творческая натура. Я учился на художника Я всё воспринимаю куда легче.
Кроме своей настоящей работы.
Кроме неё.
Они замолчали, слушая мерное гудение мотора. И вскоре они опять проезжали ту деревню, в которой всё это произошло
«Что произошло? Ничего и не было. Это как в школе. Если на тебя сегодня наплевали старшеклассники, поставили подножку, толкнули, это очень обидно. Но только сегодня. Через неделю ты уже живёшь дальше и просто не вспоминаешь о том неприятном дне».
И тут же сильно нахмурился.
«Если это не происходит каждый день».
Завыл ветер, причём так мощно, что Виталий даже немного дёрнулся.
Ну и ветрюга, сказал он. Опять притащит
Это не ветер, коротко бросил Вадим. Тормози! Тормози!
Виталий посмотрел на Вадю как на умалишённого, но всё же плавно притормозил и посмотрел укоризненно. Тот молча открыл дверь, впустив поздневечерний зимний воздух и прислушался. Вой внезапный, глубокий, многоголосый взрывом прокатился по окрестностям.
Ветер, говоришь?
Неприятно тут жить, согласен, сказал водитель. Волки. Уверен на сто процентов. я представляю, какие они тут здоровые Эх, был у меня один знакомый охотник, собиратель шкур. Сейчас бы сказал ему, он бы приехал, пострелял. Давай-давай, закрывай дверь, поехали уже!
А почему не постреляет? Хлопок дверью.
Он повесился два месяца назад, сказал Виталий, снова помрачнев. Вот ты представь, у человека и карабин, и нож охотничий настоящее мачете А он берёт и вешается.
Невесёлая история, признался Вадим. А причина?
Застукал жену с каким-то боксёром. В общем, ещё и от любовника её получил Вот и не вынес позора. Оставил жену с сыном-подростком.
Тоже охотник?
Нет, любитель компьютеров. Эрудит. Книжный червь. Видел его. Тощий, щуплый, очки такие большие. Глядишь, что вот-вот свалится под весом своих же очков. Ты вдупляешь?
Вадим «вдуплял», но решил промолчать и в этот раз, что-то ему меньше всего хотелось обсуждать такие истории сейчас. Они ехали и ехали, пока вскоре не показался город: мириады огней в темноте, и этот пейзаж принёс не просто облегчение, а даже абсолютное успокоение. Так чувствуют себя люди, вынырнувшие, наконец, из проруби и добравшиеся до тёплого пледа с печенюшками.
Давай я тебя подброшу до дома, а то ты сегодня не в духе.
Вадим не стал спорить, и минут через двадцать фургон уже въезжал в спальный район, застроенный девятиэтажками, обставленными со всех сторон машинами и на парковках, и во дворах. Везде. Почти во всех окнах горел свет, а около некоторых подъездов сидела молодёжь, студентнота.
Тебя, может, проводить надо? А то как бы не накостыляли вон те ребята
Вадим посмотрел на своего напарника, но так и не понял, шутит тот или говорит серьёзно.
До понедельника.
Он выбрался из машины, прокручивая в голове строчки Айовы о том, что «осталось лишь снять усталость», и медленно поплёлся к дому, думая, что промокшие сегодня ноги просто так ему не простят его забеги по глубокому снегу Студенты притихли, когда он подходил к подъезду, а фургон, напротив, заурчал посильнее Виталик поехал домой тоже.
Я дома, сказал он в домофон.
Наконец-то, ответил ему женский голос, и, даже не видя свою суженую, Вадим понял, что та улыбается. Но перед тем, как войти в подъезд, он всё же остановился Нащупав в кармане семь рублей одной монетой, он прицелился в стоящую неподалёку урну и кинул её прямиком туда. Монета грустно звякнула.
Трёхочковый, дядь, прокомментировал один из подростков, впрочем, совершенно беззлобно, и остальные тихо рассмеялись.
Вадим вошёл в подъезд, теперь уже будучи уверенным в полной безопасности. Последнее, что он сделал, вообще добавило ему уверенности в том, что всё случившееся не больше, чем плод его фантазии, и, довольно посвистывая, он побежал вверх по ступеням, не дожидаясь занятого кем-то лифта.
Тап-тап-тап-тап-тап-тап-тап
Его же КРАСАВИЦА (а по-другому он её и не называл), уже готовилась ко сну, хотя время было ещё ранее не было даже десяти, и встретила его в шёлковой синей ночнушке
и с распущенными волосами, падающими на плечи блестящими каштановыми волнами. Может, фигура у неё была и на любителя, но волосы её были выше всяких похвал, и уж они-то точно понравились бы всякому мужику.
Что с тобой случилось? спросила она взволнованно, когда он принялся снимать обувь и стаскивать мокрющие носки.
Да Случается всякое, он вовсе не хотел её огорчать разными подробностями. Вылетели в кювет. Но потом нас достали, и мы поехали дальше, всё.
Он натянуто улыбнулся, и она улыбнулась в ответ. Он хотел обнять её и сказать, что-то ласковое, но покинувшие его силы никак не хотели возвращаться. И он просто пошёл мыться, взяв с собой свежий спортивный костюм, чтобы в него переодеться.
Когда он стоял под душем, намылившись земляничным гелем, и намывая свою голову, ему показалось, что его дорогая с кем-то разговаривает. Наверное, по телефону. Она очень часто разговаривала с подружками, которые устроились в жизни получше, чем девушками логистов. И почему-то именно это обстоятельство именно сейчас его покоробило. Бывает же такое, что заедает какая-то мысль тебе И начинает крутиться. Об одном, да об одном.
Он вышел из душа, насухо вытершись и надев плотное трико. И события вечера оставались всё дальше и дальше, будто их и не было. Она же сидела за столом, сложив свои коротенькие ручки с толстенькими пальчиками на синей клеёнке, увлечённо смотря какую-то передачу по телевизору, где ведущая с хриплым прокуренным голосом на потеху напомаженным элитным тётькам материла и унижала маргинальную семью.
Не думал, что тебе нравятся такие фрик-шоу, сказал он, усаживаясь за стол. Спрогнозированной Виталиком курицы не было, зато была рыба. И салат, густо сдобренный подсолнечным маслом.
Забавно же, ответила она, не отводя взгляд от экрана.
Ничего забавного, дорогая моя, ответил он, принимаясь за еду. Это же не просто так они подбирают таких вот Героев для передачи. Как бы проводят черту: это вот мы, такие красивые, пахнем апельсинами, и у нас шмотки за сто тысяч, а вот это быдло какое-то, которое даже не знает, от кого рожает. Понимаешь?