А я вас знаю, сказала она. Вы приходили отнимать деньги у моего соседа, у генерала, уточнила Наташа и улыбнулась.
Конфисковывать, поправил Кузнецов.
Он заочно знал эту девушку, знал её имя, неоднократно видел её, она действительно была понятой при обыске в квартире генерала Зубова. И ещё она была дочерью человека, с которым у следователя Сергея Кузнецова были не то чтобы старые счеты, хотя можно сказать и так, в общем, Павел Янович был мошенник с большим стажем и большими связями. Добраться до него и воздать по заслугам, было для следователя Кузнецова уже чем-то личным. Но дочь за отца не отвечает, и сейчас Сергей удивлялся тому, что он ни разу не видел, как она улыбалась. Может, просто не заметил? Это и было странно, ведь она очень красиво улыбалась.
Вы любите живопись? спросила Наташа.
Она сделала ударение на слове «живопись», будто следователь Кузнецов мог любить всё что угодно, но только не живопись.
Вас это удивляет? встречным вопросом ответил Сергей.
Наташа пожала плечом и посмотрела на картину.
Я знаю этого художника, сказала она. У меня уже есть пара его работ. Говорят, что он живет где-то в горах, как отшельник, и за мешок картошки или коробку красок у него можно выменять две-три картины. Как вы думаете, почему храм в такой глубокой тени? Из винограда течет вино, а на полу уже целая лужа крови. Почему я думаю, что это кровь? Может, просто густая бордовая краска стекает с холста. Похоже, что дух уже покинул храм, а из винограда уходит жизнь. Мне иногда кажется, что на Земле остались только одни мертвецы, и сама я, словно вампир с ненасытным, кровавым оскалом, рассуждала Наташа, продолжая разглядывать картину. Но художник забыл закрасить небо черным, поэтому больно глазам и что-то щемит в омертвелой душе.
«Актриса», подумал Кузнецов и спросил:
Почему вы ушли с фильма?
Вы за мной следили! воскликнула Наташа и повернулась к нему. Это даже приятно. Надеюсь, не с целью конфискации?
С конфискацией, сказал Сергей, я, кажется, опоздал.
Наташа на секунду опустила взгляд. «Это уже похоже на флирт», подумала она и сказала:
Фильм ужасный, вернее, о том, как ужасна жизнь. Ещё он очень длинный три часа! И я его уже смотрела.
Наташа обаятельно улыбнулась и, не сводя глаз с Кузнецова, пригубила шампанского.
Знаете, сказала она, я, пожалуй, куплю.
Будто сомневаясь, она ещё раз посмотрела на картину и внимательно обвела её взглядом.
Да, куплю, решила она. Поможете мне донести этот шедевр до дома? Здесь недалеко, вы же в курсе.
Наташа вновь улыбнулась, легкомысленно повела головой и вскинула левую бровь.
***
Катя давно уже выключила приемник, уже высохли слезы, но в сердце ещё звучало адажио Альбинони, и на душе было тягостно и светло, и задумчиво грустно.
Вслед за десятком машин она остановила свой джип на светофоре. Загорелся зеленый, но машины продолжали стоять. Впереди на перекресток выходили люди, их становилось всё больше и больше.
Катя знала о демонстрациях и митингах, по телевизору они её не волновали, но сейчас ей нужно было проехать, просто проехать и всё, а ей говорят нет! И вот это уже очень раздражало.
Водители, нервно сигналя друг другу, хаотично разворачивались. Следуя их примеру, Катя лихо развернула машину, да так, что едва не столкнулась с прущей навстречу махиной с брандспойтом.
Дебил! крикнула Катя, объезжая махину, за которой к перекрестку бежали гвардейцы.
Катя надеялась объехать толпу по параллельной улице, но на следующем перекрестке ей не дал повернуть полицейский. Катя высунулась в окно.
Как мне туда проехать? нервно спросила она.
Никак, буркнул полицейский и обернулся на звуки выстрелов.
Там что, стреляют? спросила Катя.
Проезжайте, проезжайте! Полицейский раздраженно взмахнул полосатым жезлом.
В плотном потоке машин, проклиная всё на свете, Катя позвонила подруге.
Да, дорогая, ты приехала? прозвучал из динамиков бодрый голос.
Наташка! Тут трындец какой-то! К тебе никак не прорваться, кружу пока не знаю
Да, я сама обалдеваю, кругом народ, конец света! весело сказала Наташа.
Конец света, с усмешкой повторила Катя. Конец связи! поправила она и добавила: Ладно, созвонимся.
Восторженный голос подруги в момент снял раздражение, вернул уже забытый задор авантюризма и спортивную злость, с которой Катя выехала из дома.
По ходу движения, чуть в стороне, справа, Катя увидела вывеску HOTEL «EDEN PARK». Это было очень кстати. Она уже немного устала и очень хотела пить, да и вообще, раз такое дело, неплохо было бы снять номер и поваляться на кровати. Гостиница была как раз вовремя. Но как туда проехать Катя не поняла и поэтому свернула на тротуар, затем по ступенькам, раздвигая прохожих, обогнула фонтан и по пешеходной аллее выехала на площадь к отелю.
***
Ресторан на первом этаже этой гостиницы был превращен в дискуссионную площадку. Зрители сидели перед эстрадой плотными рядами, как в кинотеатре перед экраном. В проходах находились телекамеры и лишь у барной стойки, напротив входа, о бывшем ресторане напоминали несколько свободных столиков.
Внимание публики было сосредоточено на локально освещенной трибуне, за которой стоял Леонид Мещерский. Он говорил напористо, эмоционально и страстно:
Справедливость это понятие о должном, содержащее в себе требование соответствия деяния и воздаяния, напомнил он публике. Почему мы сегодня говорим о справедливости? Да потому, что перед нами вплотную стоит вопрос выживания. Физического выживания! Справедливость это социальный инстинкт коллективного выживания!
Катя вошла в гостиницу и, услышав страстный голос из ресторана, с интересом заглянула в зал.
Допустив невероятное расслоение, продолжал Мещерский, правящий класс допустил чудовищную несправедливость! Мы уже находимся в состоянии национального бедствия. Мы на пороге гибели российской цивилизации! Я еще буду говорить об этом подробнее, а пока хочу сказать, что неспособность правящего класса держаться определенных рамок справедливости это есть неспособность решать задачи выживания страны. Эта неспособность, очевидным образом, ведет к катастрофе. Так же очевидно, что спасение от катастрофы это революция! Древний Рим, утопая в роскоши, коррупции и разврате, не был спасен революцией, он просто позорно исчез! И сегодня у нас один выбор революция сверху или революция снизу! Этот вопрос стоит на повестке дня, этот и только этот!
Зал бурно аплодировал, что-то кричал, шумел, возмущался и топал ногами. Катя отметила модельную внешность симпатичного оратора, перебралась к бару, заказала коктейль и уселась на высокий табурет у стойки. Только сейчас она обратила внимание на два офисных дивана, что стояли справа и слева в едва освещенной глубине сцены. К одному из них направился выступавший, а со второго поднялся тоже молодой и тоже симпатичный человек и, видимо, ожидая пока успокоится публика, неспешно закатывал рукава. «Как они похожи друг на друга, подумала Катя. Наверное братья, только этот черный, а у того волосы светлые, и рубашка светлая, а этот весь в черном».
Тем временем Олег закатал рукава и подошел к микрофону.
Согласен, сказал он, положение очень серьезное. Где же выход? Каждого из нас волнует падение уровня жизни. Хаос революции в разы усилит это падение! Только политическая конкуренция может обеспечить баланс для свободного развития. О какой революции идет речь? Социалистической? Социализм ликвидировал частную собственность, ликвидировал конкуренцию, лишил возможности активных граждан воплощать свои идеи, улучшать качество товаров и услуг и, тем самым, обрек себя на гибель.