Будешь моим, смеялась она и разрывала его белую рубаху тонкой рукой.
Парень почувствовал сморщенные подушечки пальцев на своих ребрах, едва касаясь, она неторопливо гладила ими его кожу, ее звонкий хохот при этом не прекращался ни на секунду. Девичий смех с легкостью заглушал крики Игоря. Дымка становилась все гуще и уже практически скрывала его дергающееся на земле тело.
Пусти! Отпусти меня, живо! душераздирающе кричал он в песок, продолжая вырываться.
Напор усилился, теперь уже острые длинные ногти быстро скользили по его бокам, от этих касаний ему было щекотно и тело рефлекторно подергивалось. Он засмеялся. Она засмеялась в ответ еще пуще. Черты его лица содрогались, а диафрагма сокращалась в такт прикосновениям. Их громкий смех раздавался на всю округу. Сквозь какофонию жестокой потехи послышался тонкий плач.
Вплоть до восхода солнца парень судорожно изгибался от безжалостной щекотки. Уже к рассвету силы покинули его, и он больше не мог сопротивляться. Перед ним на песке бледная рука наскоро начертила знак в виде расколотого черепа. В глазах потемнело, но затем он ощутил легкость, больше ничто не тяготило его разум.
Юношу крепко схватили за руки и потащили в воду. Река обдала холодом, но не вернула в чувство. Голову придерживали над водой, пока его обмякшее тело медленно уходило под воду.
Он кинул последний взгляд на берег, где изящная тень скользила вдоль высокой травы. Неизвестная фигура подняла с земли так оберегаемый им ранее сверток, с любопытством изучая его. Игорь не мог разглядеть тень подробнее, но ему показалось, что она наблюдает за тем, как он тонет. С непонятным ему сочувствием. Парень сомкнул глаза, принимая судьбу. Ледяной поцелуй накрыл его губы, и по щеке скатилась горькая слеза. «Прости меня», успел подумать Игорь перед тем, как руки девушки надавили на плечи. Вода заполнила легкие, высвобождая пузыри воздуха. Скользкие водоросли обхватили его тело единственное, что ему удалось почувствовать в последний миг. В лучах проснувшегося солнца поднялась невысокая волна и ударила о берег, смывая жуткий рисунок с песка.
Дело дрянь
Возле покосившегося забора, покрытого потрескавшейся зеленой краской, остановился красный автомобиль. Машина блестела, как новенькая, будто только что выехала с мойки. Даже поднявшаяся пыль сельских дорог к ней не прилипала и не оставляла на ней никаких следов. Затонированное водительское окно приоткрылось, и изнутри послышался противный рингтон.
Да, я на месте, ответила на звонок сидящая в машине девушка.
Кто клиент? спросила она у собеседника, перелистывая документы. И зачем ты положил в дело ЭТО?
Пригодится? На кой черт мне может понадобиться гусиное перо?! сердилась девушка. Отпишусь, когда что-то узнаю. До связи.
Заглушив мотор, она вышла из автомобиля и мягко закрыла дверь. Отточенным движением девушка достала из кармана расписанный узорами металлический портсигар и скромную зажигалку, купленную на вонючей заправке. Она обошла машину и облокотилась о капот, ветер трепал ее длинные розовые волосы, которые почти доставали до пояса. Пару раз чиркнув зажигалкой, она прикурила сигарету и затянулась. Медленно выдыхая дым, она подняла голову к небу. Солнце стояло в зените и слепило глаза. Девушка прикрыла веки, пока запах дешевого табака окутывал ее лицо.
Очередная глушь. Деревня Ясная. Села, в которых она успела побывать, ничем не отличались друг от друга. Похожий быт, похожий менталитет и одинаковая неприязнь ко всему новому. Однако дело должно быть простым, селяне чтят обычаи и следуют традициям. С ними намного легче работать, чем с городскими жителями, которые позабыли или вообще не знают о потустороннем. В мегаполисах приходится скрывать от людей истинную суть вещей, здесь же можно говорить свободно. Частное сыскное агентство, в котором она работает детективом, призвано защищать обычный народ от проказ нечисти, и небольшие деревни не стали исключением. Селяне обращаются только тогда, когда не могут справиться сами. Скрип деревянных ворот прервал ход ее мысли.
Заря, это вы? окликнула вышедшая из ворот женщина с измученным лицом. Спасибо, что так быстро приехали.
Здравствуйте, Виктория.
Заря потушила сигарету о подошву ботинка и вложила ее назад в портсигар, после чего протянула женщине руку. Виктория поначалу замешкалась, не ожидая подобного жеста от девушки, но уже через пару секунд радостно сжимала руку детектива. Помощь прибыла. Женщина без стеснения осматривала Зарю с головы до ног. В ее интересе не было ничего враждебного, ранее она никогда не видела настолько необычный цвет волос. Ей хотелось дотронуться до розовых локонов, узнать, какие они на ощупь, ее одолевало невинное, детское любопытство. Заря же обратила внимание на огромные синяки под глазами клиентки. После обмена любезностями они направились в дом. Если бы кто-то наблюдал за ними со стороны, то непременно заметил бы контраст между двумя женщинами. Темный кожаный пиджак Зари чинно лежал на ее плечах, придавая молодой девушке излишнюю серьезность, в то время как цветочное платье Виктории развевалось в такт ее движениям, наделяя невесомой легкостью взрослую женщину.
Наслаждаясь травяным чаем на маленькой уютной кухне, Заря делала пометки в блокноте. На десертной тарелке ждали своего часа скромные угощения: овсяное печенье, конфеты непопулярных марок и поломанная плитка шоколада. Однако Заря не притрагивалась к сладостям, настойчиво предлагаемым Викторией. Гостья допила чай и отставила в сторону пустую чашечку с неудобной изящной ручкой. Вся посуда была расписана одним и тем же цветочном узором красными розами, а края блюдец сверкали позолотой, контрастируя со скромным убранством комнаты. Похоже, хозяйка ради гостьи достала дорогой сервиз, про который обычно вспоминают только по праздникам. Особое внимание не льстило Заре, она была сосредоточена только на работе.
Страшные сны, шум по ночам, захворавшие куры Заря перечитывала записи и крутила пальцами карандаш. Посуда билась?
Да! вспомнила Вика. Тарелки била.
Значит, кикимора1.
Я всю избу обметала, каждый угол окуривала, приговаривала, как надо, устало перечисляла женщина, накручивая на палец белокурый локон, не уходит.
Викторию клонило в сон. Из-за кикиморы она уже не могла вспомнить, когда ей удалось выспаться в последний раз. Целыми ночами она тряслась от нескончаемого грохота, собственная кровать уже не служила ей местом для заслуженного отдыха. Перед сном она запирала все двери и боялась даже выйти по нужде, лишь смотрела в окно в ожидании рассвета, когда нестерпимый ужас должен закончиться. Днем Виктория могла позволить себе поспать лишь пару часов, слишком много было работы по хозяйству.
Уйдет, твердо заверила ее Заря и захлопнула блокнот.
Дверь в кухню отворилась, и в проеме показался мальчик с заспанными глазами, Заря прикинула, что ему где-то около семи лет. С ног до головы он был укутан в шерстяной плед, несмотря на то, что за окном стоял июнь.
Мама, тихо произнес он и подошел к Виктории, ноги и руки болят.
Женщина ахнула и подхватила его, посадив к себе на колени. Она дотронулась губами до его лба. Лицо мальчика выглядело опухшим и слегка пожелтевшим, он щурил глаза от солнечного света, что заливал кухню.
Ты весь горишь, Ванечка, сказала Вика с тревогой в голосе, как печка.
Мне холодно, мам, дрожа, ответил мальчик.
Ты спал в дневное время? спросила Заря.
Ваня кивнул. Детектив удивленно вскинула брови и вновь раскрыла блокнот. Дремать днем значит, наспать Кумаху2. «Кикимора, лихорадка. Еще и Кумаха? Дело дрянь», последние слова она жирно подчеркнула. Кикимора нередкое явление для сельской местности в любое время года, а вот Кумаха обычно вредит только зимой. Поведение нечисти вызывало много вопросов у Зари. Кикимора обожает пряжу и лишь изредка доставляет мелкие неприятности домочадцам, девушке оставалось только гадать, что ее так разозлило. Кумах же бывает несколько видов, и каждая вредит человеку по-разному, но складывалось впечатление, что на мальчика навалились все разом. Знобея вызвала лихорадку, Гнетея с Ломеей гнули и ломили конечности, а Желтея окрасила его в желтый.