Я уже месяц своих не видел, жаловался он мне. А с посменной работой впрягут так, что вообще будет не выехать.
Я усмехнулся про себя, думая о том, что Катан пытался сделать из новых норм какой-то секрет. Вслух же я произнёс:
Ну воскресенья всё равно останутся.
Если уж они хотят крутить насосы без остановки по будням, то с чего бы их остановили в выходной?
Какое-то послабление будет наверняка, не очень-то уверенно ответил я.
Не знаю, Ашвар. Думаю, что я своих ещё не скоро увижу. Хорошо хоть, что всё это теперь не зря.
Он умолк на минуту и вытащил из кармана деревянную фигурку мартышки.
Видал? довольным тоном произнёс Нанг. Карапузам везу. Ижу нормально так по дереву работает.
Игрушка и правда была довольно неплохо вырезана. Конечно, она не могла сравниться с теми, что были в моём детстве, но мои были совсем другого класса. Тем не менее работа была тонкой. Ижу сумел запечатлеть мартышку с каким-то забавным выражением, в котором глуповатость смешалась с любопытством.
Зачем он тут торчит? продолжал Нанг. Дома мог бы лавочку открыть и жить нормально.
Кажется, об этом стоило немного раньше подумать, заметил я.
Да уж, это точно, задумчиво ответил Нанг.
По правде говоря, даже если бы Ижу не поехал в Антарту, а всерьёз занялся игрушками, ему бы всё равно еле удавалось сводить концы с концами. В Лакчами было лишь два вида билетов в хорошую жизнь: военная служба и благородное происхождение. Конечно, исключения всегда можно найти, особенно среди торговцев, но обеспеченные мастера в любом деле были редкостью. Поэтому Антарта до всего этого прессинга со стороны правительства была перспективным направлением. Оплата здесь превышала самые смелые ожидания рабочего класса Лакчами. Впрочем, кого попало сюда не набирали.
Переезд из вечнозелёной страны, значительная часть которой покрыта джунглями, в этот морозный край был большим стрессом сам по себе. Дома мы почти не нуждались в системах обогрева, а здесь всё зависело от сохранения тепла. Любая поломка могла поставить под вопрос жизни людей. Несколько часов без крыши над головой могли убить тебя. Этот край был наполнен неведомой опасностью. Антарта требовала от незваных гостей осторожности, внимания, умеренности и крепких нервов. Передовые технологии сглаживали некоторые углы, но рабочим всё равно приходилось быть готовыми к суровым условиям жизни.
Как будто их жизнь в Лакчами была недостаточно сурова. Здесь это оправдывала сама природа, но там? Мой родной континент был переполнен жизнью, плодородием. Только вот оно почему-то предназначалось не для всех. Нанг, к примеру, оказался здесь с семьёй лишь потому что не нашёл способа прокормить их дома. Когда-то он работал на заводе, который позже закрылся, и все рабочие оказались ни с чем. На таких местах невозможно было что-то накопить, только обеспечить себе следующий день.
Я оборвал эти мысли. Мне не хотелось снова думать о Лакчами. К тому же моё внимание привлекла изменившаяся дорога. На последних километрах до «Января» разные пути с юга сливались в один. С перекрёстка обочины были обрамлены деревянными бортами. Кое-где доски покосились или совсем завалились набок из-за сильных бурь, но в целом по-прежнему служили хорошим ориентиром.
Обогнув последнюю скалу, мы выехали в огромную долину, усыпанную ветряками с медленно проворачивающимися лопастями. На этой равнине, среди леса электрогенераторов, находилась центральная станция Антарты. «Январь» отличался от остальных колоний это был настоящий городок, с которым не могло сравниться даже портовое поселение.
Я заехал на единственную улицу и миновал больницу. Возле одного из общежитий я остановился.
Комнату помнишь? спросил Нанг.
Шестнадцать, вроде, ответил я.
Да. Когда мы обратно?
Не знаю. Как всё загрузят. Задерживаться, сам понимаешь, сегодня нельзя.
Да, недовольно сказал Нанг, открыл дверь и соскочил наружу, надеюсь, хоть часок у меня будет.
Он закрыл дверь и зашагал ко входу в здание. Я же повёл машину к гигантскому зданию центрального склада. В отличие от «Зари», здесь все постройки были сложены из кирпича. Некоторые возвышались на несколько этажей, что было нехарактерно даже для самых больших добывающих станций. Мне нравилось здесь бывать, особенно учитывая, что в последнее время кому-либо из нас редко удавалось вырваться на «Январь». Когда-то он был центром развлечений в клубе даже иногда показывали фильмы. Потом сломался граммофон, воспроизводивший музыку к киноленте, а ещё позже нам всем стало не до того из-за возросших смен.
Воспоминания о прежних днях быстро пронеслись в голове и выветрились, когда, в ответ на мой клаксон, ворота склада открылись. Я завёл вездеход внутрь, чтобы оставить его здесь до отъезда пары часов на морозе было достаточно, чтобы машина прекратила заводиться. К моему удивлению, место для парковки было трудно отыскать. Склад был забит таким количеством техники, какого я никогда не видел. Вокруг сновали механики, ковыряясь в двигателях. Некоторые машины были заведены и тарахтели многоголосьем. Бочки с топливом, которые обычно занимали бо́льшую часть помещения, сегодня теснились вдоль стен, возвышаясь многоэтажными пирамидами.
Я нашёл где оставить машину и заглушил двигатель. Выбравшись, я направился к выходу, по пути нацепляя куртку. Кругом царил невообразимый шум и суматоха. Недалеко от двери на моём пути стоял механик, отдающий распоряжения подчинённому. Старший пытался перекричать всю эту суету, и его слова были слышны даже мне:
Жёлтый глохнет, когда сбрасываешь газ. Им, конечно, нечасто пользуются, но заодно посмотри его. Главное, проверь Е08 и М17. Да возьми ты уже блокнот, растяпа! вдруг ещё больше повысил голос он. Забудешь же всё!
Я как раз проходил мимо, когда младший побежал за блокнотом. Старший вскинул руку, останавливая меня, и сунул мне под нос планшет с каким-то списком.
Это что? крикнул я.
Распишись за технику, проорал он.
Это было необычно. Раньше никто не контролировал эти вопросы кому придёт в голову угонять чужой вездеход? Я присмотрелся к списку и увидел, что речь идёт о каком-то перегоне машин.
Кажется, это ошибка. Я ничего никуда не перегоняю. Я приехал за материалами и на этом же вездеходе вернусь обратно.
Механик посмотрел на меня, на машину и убрал планшет, а я спросил:
А для чего это всё?
Ты не слышал? удивился механик. Менаги устраивает самую большую разведку за всё время. Он собирает всю технику, какую может, чтобы отправить экспедиции сразу в нескольких направлениях.
Он осмотрелся и добавил:
Некоторые вездеходы на ладан дышат, а новые всё приходят и приходят. Надо куда-то этот металлолом девать, а то уже сейчас они еле влезают
Механик замолчал, оглядывая ряды машин, а я спросил:
Где Менаги собрался взять столько людей?
Не знаю. Похоже, постоянных работников с колоний переведут в разведку.
Кто же тогда будет добывать топливо?
Я не знаю. Моё дело вообще маленькое, мне только учёт нужно вести, да проверять, чтобы всё это железо было на ходу.
Надеюсь, я усмехнулся, к моему возвращению конкретно этот вездеход никуда не уйдёт.
В этот момент вернулся младший механик, и старший переключился на него, кажется, пропустив моё замечание мимо ушей:
Так вот, Е08 и М17 проверь, а потом займись теми, он ткнул в несколько машин, стоявших отдельно. Младший механик еле поспевал записывать за ним.
Я понял, что наша беседа окончена. Эта выставка машин мрачно подсказывала, что мои представления о непростом будущем были слишком оптимистичными. А я с ними только-только примирился.