Хенли мысленно перебирала все, что должна была сделать. Когда она находилась на месте преступления, срабатывала мышечная память. Осмотри окрестности, отметь знакомые и незнакомые вещи, то, что вписывается в картину, и то, что не вписывается. Рассматривай все как улики. Представь очередность событий. Сохраняй и защищай. Внешне она казалась спокойной и собранной, но внутри у нее все бурлило. Сердце было готово выскочить из груди, в животе все сжималось и скручивалось в узел.
На столе начал вибрировать телефон Хенли. Ей стало дурно после того, как она прочитала сообщение от своего брата Саймона:
«Только что был у папы. Не пустил меня. Позвоню после работы. х[9]».
Так, давайте теперь обсудим это речное дело, продолжал говорить Пеллача. Потенциально у нас две жертвы?
Не потенциально. Фактически у нас две жертвы, поправила Хенли и начала набирать ответ брату. Туловище, ноги и одна рука принадлежат белому мужчине. Вторая рука принадлежит чернокожей женщине, хотя пол еще не подтвержден окончательно.
Телефон Хенли во второй раз завибрировал на столе. Она взяла его.
Никаких других частей тел не нашли?
Криминалисты нашли голову белого мужчины в мусорном контейнере перед домом номер пятнадцать по Нельсон-мьюз, ответила Хенли. Кстати, мне только что пришло сообщение от Лин. Конечности доставили в морг.
Две жертвы, черт побери, выругался Пеллача. Хотя ведь никогда не знаешь, как все пойдет. Вполне может оказаться, что расследование этого дела получится не таким уж и сложным и мы быстро и легко со всем разберемся.
Хенли не стала отвечать, а просто подхватила свою сумку и ушла. Все нервные окончания в ее теле говорили ей, что Пеллача верит в это еще меньше, чем она сама.
Глава 4
Здание, куда свозили трупы, находилось в пешей досягаемости от отделения полиции, совсем рядом с главной улицей, на которой старые кафе, пабы и агентства по недвижимости уступили место роскошным новым гостиницам, высоткам с непомерными ценами на квартиры и круглосуточному фитнес-центру. Морг прекрасно вписывался в ряд домов в георгианском стиле[10] и никак не выделялся. На этой тихой улице имелись и другие муниципальные здания. Теперь Хенли не чувствовала себя не на своем месте она наконец надела свою форму темно-синего цвета. В форме она совершенно точно выглядела облеченным властью лицом, даже несмотря на то, что не переобулась и осталась в черных кроссовках «Адидас».
«Гринвичский государственный морг», прочитал название на стене Рамоутер, допивая кофе. Звучит так, будто там находится библиотека. Словно можно просто зайти, показать удостоверение, сесть на стул и понаблюдать за тем, как проходит вскрытие.
Тебе сколько осталось? спросила Хенли.
В смысле? Рамоутер ждал, когда Хенли справится с детской блокировкой на дверце.
Стажироваться тебе еще сколько?
На самом деле вы хотите спросить, сколько вам еще меня терпеть? Улыбка быстро исчезла с гладкого смуглого лица Рамоутора: он увидел, что Хенли не улыбается. Осталось четыре месяца. Он потер свою бородку. Но я полгода работал в Отделе по расследованию убийств и уголовных преступлений. Это была хорошая, серьезная работа, но мне хотелось чего-то более интересного и перспективного, а в полиции Западного Йоркшира нет ничего похожего на ОРСП.
Хенли почувствовала симпатию к этому молодому человеку, ведь, в конце концов, он не виноват, что его приставили к ней. Но это быстро прошло.
Да, дела в нашем отделе ведутся не так, как в других местах. Сегодняшний случай исключение. Мы очень редко вот так, сразу, начинаем работу. Обычно нам передают дела, когда становится ясно, что речь идет о серийном убийце или насильнике. Предварительное расследование, которым мы сейчас занимаемся, как правило, уже проведено, когда мы включаемся в работу.
Но это же не все, чем занимается отдел, заметил Рамоутер, следуя за Хенли к стоящему посреди двора одинокому зданию. Ведь несколько лет назад было дело о серийном похищении людей, торговле людьми, а потом дело об убийце с пилой.
Хенли поморщилась, мышцы на ее шее напряглись. Дело об убийце с пилой. Оно изменило все. Ее хвалили коллеги, ее хвалил комиссар, ее повысили в звании она стала инспектором полиции. Но то дело забрало часть ее.
Вероятно, это была потрясающе интересная работа, продолжал Рамоутер. Именно после того дела я захотел перейти в ваш отдел. Поэтому Ну, это послужило одной из причин моего переезда в Лондон.
Хенли повернулась и посмотрела на Рамоутера. Хотя она и знала, что он нервничает, нельзя было не увидеть знакомое возбуждение в его глазах.
Не позволяй СМИ пустить тебе пыль в глаза. Нашему отделу не хватает ни людей, ни финансирования. Я вообще удивлена, что на твой переход дали добро. В самом обычном отделе по раскрытию убийств по делу может работать до ста человек, от начальника до привлекаемых к расследованию гражданских лиц. И это не будет чем-то из ряда вон выходящим. Но в ОРСП есть только мы, и нам частенько приходится просить об одолжениях. Блеску тут мало, хвалят редко и об успехах быстро забывают.
Хенли повернулась к нему спиной, набрала код на двери, который вроде бы не должна была знать, и толкнула ее.
Старший патологоанатом Лин Чой сидела за своим письменным столом спиной к двери и обедала. Ее длинные черные волосы были собраны на макушке и закреплены шариковой ручкой похоже, не очень надежно. Она качала головой в такт драм-н-бэйсу, который стучал из стоявших на ее столе отличных беспроводных колонок. Хенли познакомилась с Лин пятнадцать лет назад, когда они обе только начинали работать и чувствовали себя ужасными профанами каждая в своем деле. Со временем их дружба окрепла. Хенли постучала Лин по плечу.
Боже праведный! Лин вскочила со стула. Горячее куриное крылышко выпало из ее руки назад в коробку. Ты так меня до сердечного приступа доведешь!
Вспоминаешь свою бурную молодость? спросила Хенли с улыбкой.
Ты хотела сказать «нашу» бурную молодость. Ты рейвы любила не меньше меня. Вот нашла сборник у себя дома. Надо будет тебе переслать. Лин снизила громкость на ноутбуке. Ты не говорила мне, что возвращаешься. Я услышала новость от Энтони.
Попозже об этом поговорим, сказала Хенли.
У тебя новый напарник? А что об этом думает Стэнфорд?
Это стажер, констебль Салим Рамоутер, и он не мой напарник, Хенли отступила в сторону, чтобы позволить Рамоутеру сделать шаг вперед. Я его наставница. Он только что перевелся к нам из полиции Западного Йоркшира.
О, понятно. Лучшего наставника, чем инспектор Хенли, ты бы найти не смог. Учиться лучше всего у нее, сказала Лин, вставая со стула. Она вытерла руку антибактериальной салфеткой и протянула ее Рамоутеру. Рада познакомиться. Доктор Лин Чой.
Она училась в частной школе, потом окончила Кембриджский университет, хотя об этом сложно было догадаться по ее густому лондонскому говору. Лин опустила очки, которые до этого были подняты на макушку.
Я только что закончила предварительный осмотр мужчины, которого мне от вас привезли, но давайте я вам вначале расскажу про руку. Много выяснить не удалось, потому что материала мало. Хорошо было бы получить еще голову, ноги, туловище и вторую руку.
А что ты все-таки можешь нам сказать? спросила Хенли.
Лин пожала плечами.
Чернокожая женщина. Вероятно, двадцати с чем-то лет. Это все, что я могу сообщить, пока не найдете другие ее части.
Хенли и Рамоутер вышли вслед за Лин из ее кабинета и направились в зал, где проводились вскрытия. По виду он напоминал операционную в больнице. Здесь было холодно. У ближайшей стены возвышался ряд металлических шкафов, в которых временно хранились трупы, у противоположной стояли три глубокие раковины, в углу был холодильник, в центре четыре металлических стола, на которых производились вскрытия. Помощница Лин Тереза работала с телом за дальним столом, слушая музыку в наушниках. У Хенли защипало в носу от использовавшегося в морге антисептика и кислого запаха человеческих биологических жидкостей.