Добрый вечер, вежливо произнес он. Я вас слышал, но решил, это служка пришел закрывать. Я делаю оттиск с плиты.
Выносить что-либо из церкви без разрешения запрещено, сообщила миссис Пинк.
Юноша посмотрел на нее страдальчески:
Разумеется, у меня есть разрешение. Я спрашивал в воскресенье у пастора. Он ответил, я могу прийти в любое время, когда нет службы. Собственно ничего из церкви я не выношу. Только переведенное с плиты. Совсем как фотография, только много лучше. Я уже почти закончил. Хотите посмотреть?
Отступив от листа, он гордо предъявил плоды своих трудов. Миссис Пинк недоуменно поглядела на окольчуженную фигуру сэра Гая, исключительно суровую в черно-белом цвете.
Уродливая, заметила она.
Очень и очень недурной оттиск, возразил юноша. Подол у кольчуги, возможно, немного смазан, но плита там сильно затерта. Латный воротник получился хорошо. Я думал, будет сложнее.
Он вернул требники и молитвенные подушечки на положенные места, убрал в карман палочку графита и свернул бумажную полосу.
Что вы собираетесь с ним делать? спросила миссис Пинк.
Повешу у себя в комнате. У меня уже собралась вполне приличная коллекция. На прошлой неделе я сумел раздобыть Стока дЭбертона. Имя он произнес с почтительным придыханием. Ничего великого в Маркшире, конечно, нет, но, согласно Бутеллу, есть две довольно любопытные плиты в Дидфорд-Магна. На следующей неделе попробую перевести их на бумагу. Он развернул над сэром Гаем ковер и вежливо добавил: Боюсь, я вам наскучил.
Миссис Пинк этого не опровергла, однако смотрела на него с интересом.
Я ведь видела вас в церкви в прошлое воскресенье. Вы гостите в этих местах?
Пожалуй, правильнее сказать, что я здесь живу, когда нахожусь не в колледже. По крайней мере, думаю, что и дальше буду тут жить. Я из «Альп».
Вы молодой мистер Рэнсом?
Моя слава явно меня опередила, улыбнулся он. Да, я Годфри Рэнсом.
Мне бы хотелось знать, неуверенно проговорила миссис Пинк. То есть священник меня спрашивал Как по-вашему, миссис Рэнсом согласится помочь с прохладительным на летнем базаре? Мне не хотелось ее беспокоить, но, может, вы спросите? Моя фамилия Пинк Миссис Пинк.
Конечно, спрошу. К сожалению, я не слишком хорошо знаю свою мать, но сомневаюсь, что это в ее духе. Однако от попытки вреда не будет.
Годфри Рэнсом пошел к выходу из часовни. Миссис Пинк последовала за ним.
Никогда не слышала, чтобы молодой человек ваших лет говорил, что не знает собственной матери, сказала она около хоров. Мне это представляется неестественным.
Детство у меня было несколько необычное, объяснил он. Кстати, я заметил на алтаре шесть подсвечников. Ваш пастор получил их как пожертвование?
К сожалению, не могу вам сказать. Не знаю.
Я спросил только потому, что отец одного моего приятеля по колледжу канцлер епархии. У них таких подсвечников не хватает. Лично мне безразлично.
Они попрощались у дверей церкви. Миссис Пинк оставила Годфри прикреплять бумажный рулон к багажнику довольно старого велосипеда и отправилась домой. Сначала помыла посуду, тщательно смела крошки, которые мистер Уэндон оставил на память о своем визите, а потом села за стол и открыла пишущую машинку. Столько всего надо успеть. Миссис Пинк разобралась с почти нечитаемой рукописной повесткой дня, составленной полковником Сэммсоном для предстоящего собрания Британского легиона. Затем составила несколько воззваний, призывающих друзей Тисового холма к подпискам. Настал черед обратиться к заботам Ассоциации нравственного благополучия. И тут в ее входную дверь, служившую также дверью в гостиную, постучали.
На пороге стоял мистер Тодман; его желтые волосы ерошил вечерний ветерок, жесткое лицо было решительно и бледно.
Входите, мистер Тодман, вежливо предложила миссис Пинк. Не хотите присесть?
Мистер Тодман отказался. Он встал посреди комнатки и сразу перешел к делу.
Миссис Пинк, начал он, вы возьмете триста фунтов?
За что, мистер Тодман?
За эту конуру, миссис Пинк. Это больше той цены, какую заплатил мой отец.
Это меньше суммы, за которую я могла бы получить любое другое жилье, мистер Тодман, учитывая, какие сейчас цены. Вам это известно.
Может быть, миссис Пинк, но так уж получилось, что это мой дом. А вы об этом забываете. Я предлагаю вам три сотни за то, чтобы вы съехали.
Я не могу так поступить, мистер Тодман.
Вот что я вам скажу, миссис Пинк. Возьмите комнату над гаражом, где сейчас Марлен и три сотни в придачу. Это хорошее предложение, верно?
Я и не говорю, что плохое, мистер Тодман. Но так не получится; вы сами знаете, что не получится. Мне бы хотелось помочь Марлен, но я не могу, мне нужен этот дом. Он мне дороже денег. Так я и объяснила судье.
Судье, как бы не так! Мистер Тодман так заволновался, что ради разнообразия отошел от одного из правил вежливости Тисбери: каждый раз повторять имя лица, к которому обращаются. Что он понимает? Да и судья он не настоящий, а просто глупый старикан, которого вытащили из канавы, чтобы сидел в кресле и не давал людям вступить в их законные права!
Я ничего не могу поделать, мистер Тодман. Если закон считает, что я могу остаться, я останусь, пока не подыщу себе другое место.
И когда это будет?
Не известно, мистер Тодман. Возможно, очень скоро. Возможно, нет.
Мистер Тодман сменил тактику.
Вы уйму лжи нагородили сегодня в суде, сказал он.
Миссис Пинк вздрогнула, будто вырванная из безмятежности, которую хранила до сего момента.
Что вы этим хотите сказать, мистер Тодман? воскликнула она. От страха ее голос стал пронзительнее.
Мистер Тодман понял, что его выстрел наугад попал в цель, но явно был не способен воспользоваться преимуществом.
Уйму лжи, повторил он. Я все слышал, и другие тоже. Вам бы надо быть осторожнее, говорю вам, миссис Пинк.
Я поклялась на Библии говорить только правду, твердо заявила миссис Пинк. И если я сказала хоть слово неправды Она оглянулась по сторонам, помолчала и продолжила с вызовом: Пусть Бог разразит меня на этом самом месте!
Мистер Тодман был ошарашен. Он с надеждой посмотрел на нее, проверяя, примут ли ее вызов, и, увидев, что противница все еще сидит на стуле и как будто жива-здорова, медленно направился к двери. Но ему еще было что сказать напоследок.
Я ухожу, заявил он, но помяните мое слово, миссис Пинк. Моя Марлен тут поселится так или иначе, и очень скоро. Закон там или не закон. Я вас предупреждаю.
Через мой труп, мистер Тодман.
Если хотите, миссис Пинк!
Дверь за ним захлопнулась.
Миссис Пинк вернулась за письменный стол и вставила новый лист в пишущую машинку. Но понадобилось время, прежде чем она взяла себя в руки, чтобы возобновить работу. «Уйма лжи!» мысленно повторила она. Никто раньше даже предположить подобного не смел! А теперь Но она же не лгала Такое ложью не назовешь И потом, она ведь все объяснила Богу в церкви, и он заверил ее, что понимает. Ее совесть чиста, как всегда. Но поймет ли мистер Тодман, если когда-нибудь узнает? И тот милый немолодой джентльмен, который так странно на нее посмотрел, а затем сказал, что она может остаться в коттедже? Почему Господь предрешил возложить такую ношу на свою слабую служанку Марту Пинк? Она взглянула в настенный календарь. Уже недолго осталось, прошу, Господи!
Миссис Пинк начала печатать письмо от имени Ассоциации нравственного благополучия и за этим занятием забыла о собственных заботах. Но они вернулись снова, когда после дел на благо других пришлось заняться личными проблемами. В груде бумаг у нее на столе имелось письмо, оно пришло сегодня утром на ее имя из фирмы лондонских стряпчих.
«Мадам начиналось письмо. Нами получено уведомление»