Эта книга также выполняет корректирующую функцию. Порой меня тяготит мысль, что никому теперь нет дела до старых книг. В подростковые годы они были для меня воплощением гламура, роскоши, восторга, экзотики, взрослости и тайного знания. Мне нравится думать, что им еще под силу тягаться с цифровыми инновациями, ведущими борьбу за наше время. Но я знаю от своих университетских преподавателей, что сегодня восемнадцатилетние юноши и девушки читают меньше романов, чем когда-то читали мы. Я говорю об этом без осуждения, ведь если бы интернет изобрели на двадцать лет раньше, сомневаюсь, что вообще взяла бы в руки книгу. Но именно это и придает этим книгам особенную ценность. В социальных сетях мы проглатываем советы один за другим, узнавая, как лучше начинать свой день и сколько часов нам положено спать. Мы позволяем замусоривать свои экраны лайфхаками инфлюэнсеров. Заметьте, я опять же не осуждаю, поскольку и сама поглощаю такую информацию и часто испытываю при этом огромное наслаждение. Но возвращение к французской классике поражает и обнадеживает тем, что в ней содержится вся нужная нам мудрость о печалях и радостях идеальной жизни. Эти книги все время стоят на полках и ждут нас. Читать их в свое удовольствие, лежа в шезлонге (наяву или в мечтах), гораздо интереснее, чем гуглить «почему я чувствую себя таким подавленным» в три часа ночи. А еще, пожалуй, они оказывают на ваше благополучие более ощутимое и долгосрочное воздействие, чем поиск в интернете. Сужу по собственному опыту.
Вместе с тем нельзя приравнивать эти книги к священным, мистическим текстам, в которых содержится ключ к жизни. В них нередко встречаются изъяны. Порой их не щадит время. Иногда случается и то и другое. В последние годы я много думала о том, что такое классика и не стоит ли пересмотреть наши представления о ней в XXI веке. А если эти представления действительно изменятся, понравятся ли нам такие перемены? Очевидно, нам не под силу исключить какие-то произведения из списка «классики». Но я считаю, что в текущую эпоху мы начинаем по-другому оценивать подобные вещи, и не в последнюю очередь потому, что сейчас ведется столь ожесточенная борьба за наши время и внимание, а печатное слово занимает в культурной иерархии совершенно иное место, чем столетие или полтора столетия назад.
К несчастью, сегодня мы часто иначе подходим к книгам (и особенно к художественным произведениям), содержащим большие, важные идеи. Порой эти книги кажутся нам «обязательной программой», а не важным высказыванием о наших временах. Во многом это связано с переменой отношения к «проводникам» (издателям, редакторам, всевозможным законодателям мнений), которая произошла с пришествием интернета. А отчасти с тем, что именно мы считаем значимым. Например, при жизни такие люди, как Жан-Поль Сартр, Симона де Бовуар, Франсуаза Саган и Марсель Пруст, играли особую роль, занимая место в самом сердце западной культуры. Не уверена, что к людям, которые сегодня играют аналогичные роли, относятся так же и что их произведения расходятся такими же тиражами. Порой я гадаю: а что, если бы они жили сегодня и просто сидели бы в твиттере, вместо того чтобы писать десятки книг? К примеру, Бальзак, этот первый диванный воитель, мог бы в реальном времени постить в своем микроблоге фрагменты 91 романа из цикла «Человеческая комедия».
В этой книге рассказывается о двенадцати классиках французской литературы, выбранных на мой читательский вкус. Поскольку мы все любим вещи, которые знакомы нам лучше всего, мой выбор кажется очевидным. Но я прекрасно понимаю, что кое-кто может разразиться горячим градом слез цвета сотерна[6], когда не увидит здесь ни «Трех мушкетеров» Дюма, ни «Цветов зла» Бодлера, ни комедий Мольера. Я могла бы включить в свой список и других авторов, которых изучала в университете, Жан-Поля Сартра, Луи-Фердинанда Селина, Симону де Бовуар. А еще драматургов Жана Ануя и Эжена Ионеско, хотя с ними у меня связаны лишь ужасные воспоминания. В университетские годы я с огромным и искренним энтузиазмом играла в любительских франкоязычных постановках пьес «Жаворонок» и «Король умирает» помнится, в обоих случаях роли были мужскими, и вполне возможно, что я выходила на сцену с нарисованными усами. Но полагаю, этот список представляет исчерпывающий и реалистичный канон французской литературы, который не слишком отличается от того, что я читала в университете, и остается доступным любому, кого не прельщает идея прочесть миллион с четвертью слов, входящих в роман Пруста À La Recherche du Temps Perdu («В поисках утраченного времени»).
Все упоминаемые здесь книги продаются по всему миру миллионными тиражами и что важнее в нашем случае сообщают нам нечто глубокое и значительное о французской культуре. Мне хотелось рассказать о книгах, которые обрели огромное число читателей и издавались массово. Разумеется, невозможно рассмотреть их под всеми углами и учесть все важные нюансы. Я также жалею, что не включила в свой список одну книгу, которая в XX веке добилась необыкновенного успеха в Париже. Как пишет Аньес Пуарье в книге «Левый берег. Искусство, страсть и возрождение Парижа в 19401950-х годах», в 1947-м наблюдался значительный рост продаж сочинения Жан-Поля Сартра «Бытие и ничто». Сартр выяснил, что женщины покупают книгу, поскольку она весит ровно один килограмм. Такая вещь была чрезвычайно полезна в хозяйстве в те времена, когда все медные гири переплавили для нужд фронта. (Засунь это в свое экзистенциалистское бессознательное, философ!)
Все издания, которые я использовала при подготовке, перечислены в списке рекомендованной литературы в конце книги. Я не выбирала особенные, любимые переводы, а брала то, что было под рукой. В основном я использовала именно переводы, потому что читать их и ссылаться на них оказалось быстрее и проще, чем работать с оригиналами. Я познала все крайности чтения на французском: когда-то продиралась через Марселя Паньоля, сверяя каждое пятое слово со словарем, а позже прочла Пруста в оригинале. Я провожу во Франции не так много времени, как хотелось бы, но вижу, что у меня не возникает проблем с чтением на французском, если я хотя бы время от времени беру в руки французскую книгу. Нелегко читать литературу на том языке, на котором она написана, если этот язык тебе не родной. Но я сумела довести свой французский до такого уровня, что это стало мне по плечу, и особенно легко чтение давалось, когда я жила во Франции, думала по-французски и видела французские сны. Теперь чтение на этом языке превратилось для меня в медитативное и приятное занятие, и меня радует, когда я могу прочесть какой-нибудь короткий и несложный текст, который еще не успели перевести на английский.
С другой стороны, я большая сторонница чтения в переводе. Перевод текста сам по себе требует мастерства, и многие из них обладают особой собственной красотой, отличной от оригинала. И все же неизменно (особенно у людей, которые не знают языка) возникает вопрос: можем ли мы быть уверены, что, читая перевод, понимаем все? Мне близок этот страх. Не хочется, чтобы возникало чувство, будто вы взяли на себя труд прочитать что-то, но в итоге поняли, что читаете все не так. Справедливости ради стоит сказать, что множество французских понятий, идей и слов не имеют точного соответствия в английском языке. Трудности возникли даже при переводе названия этой книги. Я хотела найти слова, которые выразят радость, игривость и приятную «французскость» фразы Bonjour Tristesse, подчеркнув, что в этой книге мне хочется избавиться от печали и поприветствовать радость. Казалось, что противоположный смысл заложен во фразе Au Revoir, Tristesse. Даже в голову не приходило сформулировать мысль иначе.