На новую атаку истребители заходить не стали: очевидно, они израсходовали весь боезапас. «Круг почета» и вскоре гул моторов растаял в холодном зимнем воздухе. Стало тихо, только ветер шуршал по земле, сдувая с нее сухой снег.
Открылась кормовая дверь, и в проеме появился уцелевший Хаук с пистолетом в руке:
Несчастный Фридрих! сказал он по-немецки. Прошу извинить: один я с вами двумя не справлюсь. Придется вас расстрелять. Ничего, и рюкзаков хватит там много интересного. Выходите! Шнель, шнель!
Раздался резкий хлопок, и у Хаука под левым глазом появилась кровавая дыра. Эсэсовец рухнул навзничь. Тело с противным шлепком свалилось на шоссе.
Ларс протянул Максиму дерринджер:
В современных куртках полно потайных карманов. Все не обыщешь! Это тебе не фельдблузе тридцать шестого года, где портсигар положить некуда.
Ладно, Максим высунулся из-за брони, посмотрел на мертвого Хаука и содрогнулся. Прямо в лицо Я бы так не смог.
Ларса эти слова привели в ярость. Холодную, нордическую, но оттого не менее страшную ярость:
Не смог бы? А вот мой прадед смог! У него рука не дрогнула, когда он отправил два тяжелых снаряда прямо в борт немецкого крейсера! А ведь там были люди! Их разорвало на клочки! Да! На клочки!
На «оглохшего» Максима неожиданный гнев норвежца не произвел никакого впечатления. Он оглядел побоище вокруг бронетранспортера и спокойно сказал:
Нечего здесь сидеть. Надо выбираться. Идем.
Ларс окончательно успокоился. Он перевел дух и с улыбкой сказал:
Зачем идти? Можем доехать. С комфортом! Топлива почти полные баки!
Ты умеешь этим управлять?
Есть такое слово: Бовингтон
Самый знаменитый танковый музей. Тогда разворачивай эту штуку обратно в город! Поедем выручать подпольщиков.
Ларс покрутил пальцем у виска:
Ты совсем двинулся? Нас тут же шлепнут! Там же логово!
Лучше пусть шлепнут, чем я позволю нелюдям издеваться над пацанами и девчонками. Как хочешь. Можешь ехать, куда захочешь. Я пойду один.
У меня и в мыслях не было тебя бросить. Но не можем же мы одни справиться с целой ротой фашистов! А может, их там батальон?
Максим вновь посмотрел на труп Хаука, на этот раз задумчиво:
Он примерно такой же комплекции, как и ты. Переодевайся! И поехали, пока на дороге еще кто-нибудь не объявился.
Ларс, дрожа от холода, натянул на себя брюки и китель Хаука. Максим накинул шинель, снятую с труппенфюрера и добежал до тела водителя. Несчастного немца порвало пополам снарядом авиационной пушки. Ноги валялись отдельно от развороченного торса. Не было никакого смысла снимать изодранную, иссеченную осколками одежду. Правда, в кармане у него нашелся серебряный портсигар с эмблемой «Аненербе» мечом и рунами.
Параллельно с переодеванием Ларс подсчитал трофейные стволы: их, кроме карабина Мосина и ТОЗ-106, оказалось три: «Парабеллум» водителя, автомат охранника и компактный «Вальтер ППК» с золотой дарственной надписью «Камраду Хауку за заслуги перед Рейхом и СС». Его Максим с молчаливого согласия Ларса забрал себе вместе с кобурой и запасными магазинами. Правда, все равно он остался недоволен:
Проку от самозарядного оружия в Зоне? досада прорвалась сквозь нервное напряжение стариковским бурчанием. Лучше бы у Хаука был с собой Рейхсревольвер. Хорошо хоть «Вальтер» попался девятимиллиметровый, а не семь шестьдесят пять, а то и патронов не достанешь. Не США.
Помоги мне лучше, чем трепаться, Ларс взял под мышки раздетого гауптштурмфюрера. Бери за ноги. Отнесем подальше и присыплем снежком, чтобы сразу не нашли.
Трупы забросали снегом в яме в сотне метров от дороги.
Ты умеешь стрелять из вон той штуки? Ларс указал на пулемет на крыше бронетранспортера.
Откуда? У нас Бовингтона нет.
Тогда даю инструкцию. Все просто. Приклад к плечу, палец на спуск и вперед. В случае осечки дергаешь за ручку. Патронов, думаю, нам хватит для нашей с тобой трудной и опасной миссии.
Ларс явно издевался, но Максим не обратил на это внимания. Он схватил свой ТОЗик, проверил, перезарядил и закинул за спину, не обращая внимания на боль. Потом встал за пулемет и сказал:
Я готов!
Ларс сел на место водителя, запустил мотор и дернул Максима за штанину:
Потом! Пока спускайся ко мне!
Максим занял кресло командира. Ларс развернул бронетранспортер и повел машину в город.
Глава 7. Освобождение
В бывшем доме культуры сейчас полицейском управлении, было пусто. В подвале, за открытыми дверями, стояла зловещая тишина. Только кровь на полу говорила о том, что совсем недавно здесь томились узники. На полу, под топчаном валялась листовка. Максим подобрал ее и прочитал на обороте: «Нас уводят на расстрел. Прощайте, товарищи! Помните мстителей Кубани!» Вот, значит, как называлось местное подполье.
На первом этаже, в коридоре, дремал старый знакомый полицай Брындин. Максим потянул из его рук винтовку. Брындин вскочил. Ларс прижал ствол пистолета к его виску.
Брось ружье! Мозги вышибу!
Полицай повиновался. Винтовка упала на пол.
Где подпольщики? Ну! заорал Максим.
Расстреливать повели
Куда, идиот? Место!
На реку. На обрыв. Меня здесь оставили, на посту.
Поехали. Сам покажешь. Встать, пока башку не прострелил!
В бронетранспортере Максим достал из рюкзака наручники. Ларс даже раскрыл рот от удивления:
Сколько всего интересного можно найти в твоей корзинке
Это полицейский образец. В УВД стащил вместе с ключами, оборвал его Максим, пристегнув Брындина к поручню внутри десантного отделения. Мне еще и не то можно. Вперед!
Перепуганный Брындин показал самую короткую дорогу. Экзекуция, судя по всему, только началась. На высоком берегу узкой горной реки два десятка полицаев глумились над обреченными на смерть подпольщиками. Садисты растягивали удовольствие с гиканьем они медленно теснили парней и девушек к обрыву, то и дело стреляя им под ноги. Возглавлял казнь лично начальник полиции Козлов.
Увидев немецкий бронетранспортер, полицаи вытянулись по стойке «смирно». Максим встал к пулемету, нажал на спуск, и над головами палачей веером прошла очередь.
Бросить оружие! Не то я вас быстро вымету!
Ему не хотелось убивать полицаев. Не из жалости, нет просто никто не знает, к каким изменениям в будущем приведут лишние жертвы. Но время рассудило иначе.
Стоило полицейским опустить стволы винтовок, подпольщики набросились на своих мучителей. Искалеченные, избитые парни и девушки, что есть силы, били палачей камнями, палками и прикладами их собственных винтовок. Побоище длилось всего пять минут, но после него от полицаев остались неподвижные тела с разбитыми головами и расплющенными, размозженными руками и ногами. Козлова убили последним: ему перерезали горло чьим-то штык-ножом, и начальник полиции, хрипя и булькая, катался по земле, держась руками за шею. Милосердный выстрел в затылок прервал его муки.
Бегите! закричал Максим, открыв заднюю дверь. Разбегайтесь, прячьтесь! Двадцать восьмого января Красная армия возьмет город!
Парнишке с выколотым глазом Максим отдал автомат роттенфюрера. Юной девчушке с черным от побоев лицом винтовку Брындина.
Может, вас довезти куда? спросил он.
Нет! Поодиночке у нас больше шансов спрятаться! С вашей бронированной дурой нас наверняка найдут!
Тогда постараемся отвлечь от вас немцев. Если кого-нибудь встретим.
Спасибо. А мы думали, ты предатель! А ты герой! воскликнул подпольщик. Герой! Иван меня зовут! Иван Забелин, запомни, если что! Кличка Зяба!
Больше не имело смысла здесь оставаться. Ларс помахал освобожденным подпольщикам через передний смотровой люк и повел бронетранспортер по разбитой грунтовой дороге в обход города. Пока все было тихо, видимо, еще никто не узнал, что произошло на обрывистом берегу реки.