Оба-на! Вот так сюрпрайз! ахнул кто-то над ухом.
Софа обернулась и нос к носу столкнулась с Жанной. Жанна училась классом младше, но выглядела под стать Ксюше, совершенно по-взрослому: рваная красная стрижка, жирные стрелки, обтягивающее ярко-алое платье и помада. Мама говорила про неё: поношенная.
Софи-и-я, протянула Жанна, оглядывая её всклокоченные волосы и мятое платье. Софка аж вздрогнула от её взгляда будто коснулась чего-то студенистого и липкого. Что это мы тут забыли? Мы же, кажется, уехали покорять столицы?
Сама-то тут что делаешь? буркнула Софа, не желая ни упражняться в остроумии, ни вообще разговаривать. Очень хотелось оказаться одной, в тишине. Как только эта краснокудрая коза очутилась у Насти?.. Пусти.
Но Жанна встала в узком коридоре, упёршись руками в стены, карикатура утренней сцены с Дуболомом. Насмешливо велела:
Нет, ты сначала ответь!
Пусти, я тебе сказала, процедила Софа.
Мать, что ли, выгнала такое страшилище?
Пошла ты в задницу! хрипло заорала Софка, у которой прорвался наконец чёрный нарыв обиды. Пошла вон отсюда! Вали! Вон!
И снова поднялось то жуткое, которое кричало с утра: дотянуться! ударить! причинить боль! Софка замахнулась, но Жанка тут же отшатнулась сама, бормоча:
Припадочная!
Уж лучше припадочная, чем сучка, фыркнула, тяжело дыша, Софа. Проскользнула в кухню, чувствуя, что, кажется, перегнула палку. Про Жанну, конечно, ходили разные слухи, но вот так Но ведь и она полезла ни с того ни с сего! Нечего приставать к человеку, когда он и так в полной жо
Софка! Софка, ты что? зашипела подскочившая Настя, поспешно уводя её и через плечо заискивающе улыбаясь Жанне. У неё отец генерал Она же тебя
Это я её! чувствуя горькую, безнаказанную наглость, чувствуя себя на таком дне, где уже не страшна даже дочь генерала, рявкнула Софка. Добавила, оборачиваясь: Вали, я тебе сказала! Чтоб я тебя тут не видела, сучка крашеная!
Да что с тобой? чуть не плакала Настя. Соф! Ну вечер не порти!
Софа криво усмехнулась. Подруга. Вечер у неё А то, что у Софки такой бардак, такой раздрай, Насте, по ходу, всё равно. Только вечер не порти
Приговаривая что-то, Настя запихнула Софку за стол, погасила верхний свет, оставила только маленький зелёный бра. Поставила перед ней чашку. Махнула на подоконник там в ряд выстроились миски, коробки и вскрытые пачки.
Что найдёшь ешь. Мне правда надо к гостям. Там много кто собрался Я же не знала, что ты сегодня приедешь. С днюшечкой тебя, Софыч. Не кисни. Всё образумится!
Насть! Насть, а можно мне
«А можно мне к тебе в комнату?» хотела спросить Софа, но Настя уже исчезла в коридоре. Но услышала, метнулась обратно и зашептала:
Там ремонт, туда нельзя пока, грязно. Посиди тут. Потом гости уйдут, и всё устроим. Пей чай!
Дважды повторять не пришлось. Софа залпом ополовинила кружку еле тёплого чая, а потом принялась шерудить по чашкам с салатами, печеньем и солёной рыбой. Обнаружились и бутылки: пустые и полные. Да, вечеринка, судя по всему, проходит основательно
Софа отрезала хлеба, взяла кусок колбасы, наложила скупо заправленного майонезом салата и принялась есть. Проглотив всё в мгновение ока, секунду подумала и положила ещё. Казалось, что от каждого съеденного куска голод только разрастается. Софка ела и ела, жевала, кусала, глотала, пытаясь заглушить пустоту внутри, пока не поняла, что на самом деле это вовсе не голод. Это страх.
Мама так и не перезвонила.
Минут через десять стало плохо; затошнило. Софа пыталась справиться, массировала виски, сжимала зубы, в конце концов уронила голову на руки и уткнулась в стол, но в нос шибанул сложный, приторный дух клеёнки, впитавшей десятки запахов, и Софа рванула к раковине.
Всё случилось быстро и мерзко. Дрожащей рукой Софка вытерла губы, открыла кран, умылась. Кое-как прибралась за собой, набрала воды в пригоршню и принялась жадно, мелкими глотками пить. Напала икота. В ногах и во всём теле обосновалась жуткая слабость; Софа едва добралась до стула, рухнула, навалившись на стену, и едва не спутала потолок и пол так сильно закружилась голова.
Чувствуя, что ещё чуть-чуть, и она приляжет прямо на пол, Софа по липкому полу пробралась к балкону. К счастью, щеколду задвинули неплотно, балкон ещё не задраили на зиму, и дверь поддалась сразу. Свежий ледяной воздух дунул в лицо. Софа выскользнула на балкон и ощупью пошла вперёд в Настиной квартире балкон соединял обе комнаты и кухню, Софка планировала пробраться до конца и выбраться в спальню. Идти через комнату в таком состоянии было бы сумасшествием, и Софа с упорством помирающего пробиралась через баррикады стеклянных банок, ржавые санки и груды половиков. Почти у цели она запнулась об обледеневшее ведро и пропахала бы носом землю, если бы прямо перед ней не случилась дверь в Настину комнату. Софа стукнулась о стекло лбом, схватилась за что-то и наконец, поймав равновесие, уставилась прямо внутрь.
На углу дома светил фиолетовый фонарь. В его мутных, мягких лучах было совсем легко различить очертания предметов, а лёгкий тюль не мешал обзору. Где ж тут ремонт? Всё вполне жилое
Софка разглядела Настин стол, за которым они сиживали за домашкой в куда лучшие времена. Шкаф, плюшевого котяру Фантика, развороченную кровать
Даже в фиолетовом свете перепутать цвет было невозможно. Пронзительно-красные всклокоченные кудри, бледное лицо. Голые плечи, голая спина. Ещё одни плечи, ещё одна спина темнее, матовей. Ещё одна встрёпанная шевелюра
Жанна повернулась и уставилась прямо на Софку. Софа пялилась на неё сквозь стекло, раскрыв рот, совершенно не соображая. В голове, как водоросли в полосе прибоя, мотались мысли.
Жанка узнала её; губы растянулись в широкую, змеиную ухмылку. Сверкнули белые, как жемчужинки, зубы. Она подвинулась, отклонилась, что-то проговорила Софа никогда не умела читать по губам, и тот, кто был в кровати рядом с ней, сел, натягивая на грудь одеяло.
Макс.
Вот тут мир окончательно перевернулся. Софа поскользнулась на примёрзшей к кафелю тряпке, упала, долбануло в спину, всё съехало, и где-то над головой, через пыльное стекло, вспыхнули и погасли колючие звёзды.
Глава 5. Я иду, но мне кажется, я падаю
В тёплые подъезды заходи
С запахом рассольника и кошек,
С россыпью светящихся окошек,
С пятачками воробьиных крошек,
С долгим капремонтом впереди.
В тёплые подъезды заходи.
Я живой, пока ещё живой
Голубиный, тополиный, нежный,
Солнечный, дождливый и прибрежный,
По весне звенящий, как скворечник,
Город Глазов. Ласковый и твой.
Я живой пока ещё, живой.
Тихий, замурованный листвой,
Я стою, во времени застывший,
Над рекой осенней и остывшей,
К снегопадам подготовив крыши,
Настоящий, всё ещё живой,
Тихий, замурованный листвой.
Заходи ко мне на огонёк
Хоть на две минуты на вокзале!
Обо мне так малое сказали;
Оглянись с раскрытыми глазами!..
На недельку, на спор, на денёк
Заходи ко мне на огонёк.
Софа не знала, сколько прошло времени, засыпала она или просыпалась, бодрствовала или проваливалась в небытие. В себя её привёл звонок телефона, и она резко села. Не глядя, поднесла к уху, совершенно уверенная:
Мама!
Софа! Соф, ты где?
Голос был совершенно не мамин. Голос был Настин.
Ты где, Софыч?
Софа разом вспомнила всё и, всхлипнув, ответила:
У тебя на балконе лежу.
Ду-ура, вздохнули в трубке, раздались гудки, а секунду спустя кто-то уже мчался к ней, сметая коробки и банки.
Ты что тут делаешь?! испуганно позвала Настя. Холодина же! Совсем сдурела? Застудишь же всё, не май месяц! Что ты тут забыла?
Ты прям как мама говоришь, прошептала Софка, опираясь на Настину руку и кое-как поднимаясь. Я прилечь хотела. Устала.
Ну ты и Я ж сказала, сиди на кухне!
Настя Настя, а кто