Вдруг мне на ум пришла идея. Не идти на Либерию всем скопом, а только теми, кто реально осознает, на что идет, и кто готов к возможной смерти. Мы проведем голосование и выберем добровольцев, с ними же мы пройдем как можно незаметнее в страну и разузнаем обстановку, если нас не убьют (а это будет грандиозным прорывом), мы передадим остальным по этому телеграфу, что путь свободен для нападения. Конечно, это будет неописуемым везением, если у нас все пройдет как запланировано, но пока будем надеяться на лучшее.
Глава 3
Разминулись
Артос объявил всем о своем плане. Мне он показался разумнее, хотя я далеко не стратег и даже не воин. Лучше идти в Либерию с горсткой людей из пятидесяти семидесяти человек, но знать, что они ни за что не отступят и будут до конца, чем с целой армией сомневающихся. Да и позиция не очень надежна, и, конечно, лучше сначала разузнать, разведать все, а потом кидаться в бой.
Когда набирали добровольцев, началась самая настоящая заварушка. Никто даже не предполагал, что будет столько желающих, но отобрали только шестьдесят самых умелых и сильных воинов, и среди них были: Парельо, Лили, так как она мастер и может помочь, Джереми, правая рука Артоса. Меня не взяли, впрочем, я понимаю, какой толк от нишери на поле боя? Только хлопоты, и Парельо будет волноваться, да и за Герельти глаз да глаз нужен, так что меня оставили с детьми. Ох, как возмущался Ассентий!
Вы не можете меня оставить! Я тоже часть армии! Я самый лучший воин
Да, среди детей! ухмыльнулся Артос.
Я проворный, я хорошо стреляю из лука, я буду прикрывать ваши спины
Скорее, мы все будем спасать твою задницу, съязвил Артос, а потом обернулся на Джереми и с ухмылкой добавил: Если с сорванцом что-то случится, Филиппа лично с нас головы снимет.
Ничего со мной не случится! Я отлично сражаюсь, я воин!
Молчать, щенок, я все сказал! Ты остаешься с Вирельгой.
Как Сеня похож на Филиппу! Его взгляд, я помню ее глаза, и всегда, когда она была чем-то недовольна или что-то шло не так, как хотелось ей, глаза выражали такое же отчаянье, вперемешку со злостью и вызовом. Как будто она взглядом проклинала весь мир и говорила: «Скоро я с вами поквитаюсь!» Такой же взгляд был у Ассентия, он смотрел на Артоса и ничуть его не боялся. Другие бы побоялись так вызывающе смотреть на столь грозного человека, столь неукротимого и неуравновешенного, как Артос, но не Ассентий, этим он мне и напоминал своих родителей. Нежелание мириться с приказами, непослушание, горячий нрав, вспыльчивость, стремление, грандиозное стремление, он готов сделать все, лишь бы было так, как он сказал. Эта смесь бунтарских качеств Филиппы и Ника в мальчике делала его сильным и упорным в своих соображениях. Я смотрела на него, и передо мной мелькали то Ник, то Филиппа. И я сама дивилась и не могла поверить, что передо мной часть моей лучшей подруги и часть самого выдающегося и талантливого мальчика, когда-то жившего в этой стране.
Я ненавижу тебя! злобно бросил Ассентий Артосу.
На глазах мальчика проступали слезы, он еле их сдерживал, гнев помогал ему не разрыдаться, но было видно, что он держится из последних сил. Артос лишь усмехнулся его гневным словам. Как же странно было снова его видеть. За все эти годы, что Артоса и Джереми не было с нами, все мы изменились. Артос стал еще горячее и злее. Казалось, будто в его жизни главное война, что его ничто, кроме этого, не волнует, ни чувства людей, ни свои собственные.
Он был холодный, закрытый в себе, вечно с подозрениями в голове и лютым взглядом на лице. Ничто в нем не изменилось, по крайней мере в лучшую сторону. На лице появились морщины, взгляд стал еще суровее, а душа еще чернее. Он вызывал у меня страх и какое-то неудобство, и, честно говоря, мне не хотелось находиться с ним рядом, а уж тем более говорить или общаться.
Но я видела, я понаблюдала за ним и Ассентием, и слепой не заметит его противоречивости. Он задирает и давит Ассентия лишь потому, что хочет защитить его. Он не может показать своих чувств, так как за ним устоялась прочная репутация и портить ее какой-то привязанностью к ребенку верх непрофессионализма. Артос, так же как и я, видел в Сене Филиппу, но ее в нем было слишком мало, только глаза и некоторые черты характера, больше, конечно, Ассентий был похож на Николаса. И это, по моему мнению, раздражало Артоса. Ни для кого не секрет, что оба они недолюбливали друг друга с того момента, как познакомились, и могу спорить, даже если сейчас Ник и Артос встретятся, между ними точно разгорится какая-нибудь передряга.
Но даже то, что Ассентий похож на соперника Артоса по завоеванию Филиппы, никогда не помешает такому грозному воину, как Артос, закрыть хрупкое тельце мальчика от меча или стрелы. Я на все сто, даже двести, процентов уверена, что Артос жизнь готов отдать за сына Филиппы.
Джереми, объяви о готовности, мы выступаем, приказал Артос, потом посмотрел на Ассентия, тот все так же пристально сверлил его взглядом, и указал в мою сторону, мол, иди к ней, там и сиди.
Ассентий еще секунд десять так простоял, затем резко развернулся и нервным шагом направился ко мне и Герельти. Мы сидели на громадных размеров бревне и со стороны наблюдали за всеми. Обиженный мальчик подошел и сел рядом.
Нечестно так! не унимался он. Я тоже должен сражаться!
Сеня, ну там же будут здоровенные мужики с мечами и другими страшными оружиями, а ты такой маленький, они же задавят тебя! тихо проговорила моя дочурка.
Ничего я не маленький! Я умею сражаться и хорошо стреляю! Он просто досадить мне хочет!
Нет, Сенечка, Артос хочет тебя отгородить от опасностей, начала объяснять ему я, они с Филиппой очень старые друзья, и, если с тобой что-то случится, он никогда не простит себе.
Мне кажется, ему наплевать на все и всех!
Если б ему было на всех наплевать, стал бы он проводить отбор желающих пойти практически на смерть?
Мальчик замолчал, видно, мои слова заставили его задуматься. Он сидел, и по его взгляду можно было проследить, что он смотрит на Артоса и думает, что же он за человек и какие мотивы у его поступков.
Пойми, Ассентий, что ты еще ребенок, тебе всего тринадцать лет, а все те, кто сейчас идет с Артосом, проверенные годами воины. Почти половина их жизни это война, а теперь посмотри на себя. Ты подросток с горячей и бурлящей в жилах кровью, у тебя вспыльчивый и лихой характер и совсем мало опыта в сражениях. Ты прекрасно сражаешься, не спорю, но лишь на тренировках, а встреться ты в реальном бою с таким головорезом, как, например, Артос, ты не продержался бы и трех секунд.
Он обнял свои колени руками, сжался в комочек и закрыл лицо. Я не стала дальше его поучать своими речами, думаю, суть моих слов он уловил и теперь думает о сказанном. Артос построил отряд. Все были достойно экипированы и вооружены до зубов, но, по словам Лили, все это без толку, если им попадутся воины с оружием, что делали мастера Либерии.
Я обняла Джереми и пожелала им удачи, он так же тепло меня обнял и мило улыбнулся. Как давно я не видела его улыбки! Она ничуть не изменилась, та самая «птичка» и шкодливые глаза, только вместо беспорядка на голове восседал шлем, а в глазах появились нотки усталости и зрелой мудрости. «Как же все мы изменились!» подумала я. С момента сражения против Кастельторфа прошло по меньшей мере около двадцати лет. Сколько всего приключилось за это время! А что было с ними? С Джереми, Артосом и Лорелей, да хранят ее тело и душу ангелы леса. Как они жили все это время? Почему-то мне кажется, что жизнь их была намного тяжелее нашей в Либерии, пусть там не сахар, но быть в изгнании еще хуже.
Джереми удивленно посмотрел на меня, видно, мой задумчивый вид озадачил его, я отмахнула наплывшие мысли и еще раз пожелала им удачи. Артосу я лишь кивнула, он ответил тем же, но, думаю, даже это уже верх его дружелюбности.