А она всё так же ничего. шепнул мне Мэл.
Я оставил его замечание без ответа, хотя был с ним согласен. Я пока только в книжках читал, что есть женщины, которые с годами только расцветают. А тут вот такой пример воочию, так сказать. На этот раз на ней была капитанская штабная форма без халата. Если Апостол ходил в пиксельном «комке», то капитана я второй раз видел в форме сотрудника штаба, напоминающей скорее деловой костюм, если бы не погоны. Значит капитан не выбирается на поверхность, а работает, скорее всего, лишь в своей научной части.
Когда мы вошли в процедурную, Тётушка пропустила меня в кабинет, а затем заперла за мной дверь. Я ожидал, что она тоже включит глушилку, как Титов, но обошлось без этого. Чему я был весьма рад, так как после утреннего сеанса у меня болела голова.
У меня приказ по подсадке вам груза. Так же мне запрещено задавать вам вопросы и отвечать на ваши. Поэтому давайте обойдемся без лишних разговоров. строгим тоном учителя из детдома объявила мне она.
Вот есть красивые, приятные люди, весь шарм с которых слетает, едва они начнут говорить. Здесь была как раз такая ситуация. Когда-то, в тот первый раз она улыбалась и располагала к себе, а сейчас эта перемена из доброй Тётушки во властную Тётку неприятно удивила.
Фия, стерва! восхитился Мэл.
Ему-то она похоже даже еще больше понравилась.
Ложитесь на кушетку и ждите. скомандовала капитан.
О, я бы не отказался, что бы и она прилегла с нами! захихикал Мэл у меня в голове.
От такого его поведения мне стало почему-то стыдно. Не за смысл сказанного, а за манеры и неуместность реплик. Это как у нас в детдоме была девочка одна, вся такая милая и приятная. Она совершенно не умела петь, но очень любила это делать. И когда она пела, все переглядывались, отводили глаза, и смущенно улыбались. А потом в один из таких моментов какой-то мальчик крикнул «Да заткнись, дура! Ты совсем не умеешь петь!». И снова всем стало стыдно, но уже за этого мальчика перед ничего не понявшей маленькой девочкой с белыми кудряшками и большим розовым бантом. Те, кто не умеют петь, очень любят это делать, а те, кто не умеет слушать, очень любят затыкать другим рты. Сейчас мне было неудобно за свою вторую личность, пусть даже никто его не слышит кроме меня.
Я отправился на кушетку. Дождавшись, пока я улягусь, капитан отработанным жестом сунула мне валик под шею. Вот только шлема не было. Вместо этого надо мной появился светящийся диск, издававший легкое гудение и щелчки. Потом я услышал удаляющиеся шаги и шипение двери. Капитан ушла из лаборатории, чем меня весьма удивила. Я смотрел на диск перед собой и вспоминал, что это операционная лампа, кажется их еще называют хирургический фонарь. Сколько времени я лежал, не знаю, но показалось, что долго. И вдруг вспышка, радужный тоннель, темнота.
В этот раз из темноты я вынырнул сам, чего не бывало ни разу. И еще было ощущение, что я словно проснулся, а не очнулся после обморока. Я потянулся, посетовав, что кушетка какая-то жесткая, а потом сообразил, что слышу шум ветра, щебет птиц и жужжание комара над ухом. Резко открыв глаза, я обнаружил, что лежу в траве. Над головой раскачивались кроны деревьев, сквозь которое пробивалось солнце. Совершенно опешив от увиденного, я приподнялся на локтях и попытался осмотреться. Опыт работы уже отучил меня делать резкие и необдуманные движения, вскакивать в полный рост, суетиться. Лучше уж это сделать полулежа, чем сразу найти себе проблем.
За спиной раскачивались деревья, а передо мной лежала равнина, утыканная редкими островками леса. Я совершенно не понимал, где нахожусь и как сюда мог попасть. Потом мой взгляд упал на рюкзак у моих ног. И это был мой рюкзак, который я оставил на базе. Помассировав виски и протерев глаза, я потянулся к нему. Странности начала миссии конечно весьма напрягали, но приказ есть приказ и нужно вписываться в ситуацию и действовать. В рюкзаке всё было разложено так, как я бы сам уложил. В нужных отделениях привычные мне мелочи, санитарно-гигиенические средства, аптечка, вещи. Я быстро осмотрел себя и обнаружил, что одет в гражданскую одежду. Хотя на кушетку заваливался в форме. Меня переодели, прежде чем уложить сюда, на травку под деревья. Снова продолжив рыться в рюкзаке, я нашел кое-что несвойственное моему обычному снаряжению навигатор. Обычный туристический навигатор, с помощью которого меня учили ориентироваться на местности. Давали сначала запомнить карту, а потом я шел по маршруту через какие-то промежутки времени сверяя свою память с показаниями навигатора. Так, кстати, очень удобно контролировать своё чувство места, когда постоянно анализируешь отклонения от маршрута. Но потом, в реальных заданиях, я ни разу не получал эту игрушку с собой.
Включив устройство, я дождался, пока произойдет подключение к спутникам, и на маленьком экране отобразится мое местоположение. Еще немного потыкав кнопки, я вывел весь маршрут. И тут всё встало на свои места: меня положили, или можно сказать выбросили, на опушку леса в нескольких километрах от Сарданска как раз по направлению в сторону пункта назначения Варгона. Маршрут показал мне восемьсот тридцать километров пути и обещал провести меня за семь с половиной дней. Самонадеянный гаджет, видимо никогда не ходил по местам боевых действий, где скорость перемещения вообще нельзя прогнозировать. Понятно, что никакую карту почти в тысячу вёрст я бы не запомнил, так что без этой электронной игрушки я могу вообще петлять очень долго так и не найдя свою конечную точку. Пункт назначения был не адресом, а просто точкой в пригородном лесу. Я вспомнил об одном весьма неприятном моменте: мне придется пересекать линию фронта, которая за последнее время была сдвинута от Сарданска в сторону Азарии.
Не долго думая, я навел порядок в рюкзаке, встал и зашагал в нужном направлении. Ломать сейчас голову над запретами со мной общаться, глушителями разговоров, на способ выброски меня на местность смысла не было, так как на это у меня было еще минимум семь дней пути.
Стояла хорошая погода, навигатор показывал время первой половины дня. Я чувствовал себя бодрым, и это явно служило следствием того, что мне дали выспаться, а не выводили из темноты с помощью привычной ватки с нашатырем. Интересно, где я высыпался на кушетке или в этой траве? Трава была высокая, и передвигаться было неудобно, не то, что лежать. Но зато в любой момент при обнаружении опасности я мог укрыться в этой траве. Для чего на одном плече закрепил маскировочную сеть, что бы накрываться ей в случае появления дронов воздушного наблюдения. Масксеть была тоже гражданского образца, похоже охотничья. Ботинки, штаны, куртка на мне, да и все вещи в рюкзаке были тоже исключительно туристические, без какого-то намека на армейскую принадлежность. Видимо по легенде я заблудившийся турист. Но кому нужна эта легенда на территории Азарии.
Прошагав около часа, я выудил мысль, болтающуюся с краю от основных забот: в рюкзаке не было еды и воды. Ну еды, бывало, и раньше не давали с собой, заставляя питаться подножным кормом или воровать его в брошенных населенных пунктах. Ну или не брошенных. А вот бутылка воды всегда должна была быть. Сейчас мне даже пустой тары не положили. При таком солнце и темпе ходьбы пить захочется очень быстро. Пришлось доставать навигатор и искать отметки родников и населенных пунктов. Первое было предпочтительнее, так как любые контакты мне ни к чему. Но вот отсутствие тары для набора воды всё равно требовало визита к местам цивилизации. Так как родников мне гаджет не показал вообще никаких, то выбор был очевиден. Тем более какая-то деревня маячила прямо по проложенному курсу. До линии фронта было еще далеко, так что на подконтрольной нам территории можно было опасаться только своих же военных патрулей, хотя и с ними встречи были противопоказаны.