Я уже отвечала.
Давай, ещё разок, подмигивает он.
Скорее, нет. Не хочу.
Почему?
Потому что, пожив месяц в одиночестве, я поняла, что нет ничего прекраснее себя любимой. Каждый уголок моей новой квартиры принадлежит только мне. Я возвращаюсь домой и не утруждаю себя скучной болтовней. Могу ходить хоть голая!
А с художником что, не могла?
Если бы он поймал вдохновение, то мне бы пришлось позировать ему. Я делала это бесчисленное количество раз, потому что Роберт считал, что у меня уникальное тело. «И жизни бы не хватило, чтобы передать всю его пылкость, страсть и жизнь». Так он говорил.
Я бы на твоем месте поймал звездную болезнь!
Позирование чертовски утомительно. Я, конечно, была польщена его вниманием, но
Приходилось напяливать на себя как можно больше одежды, чтобы ненароком не накликать на себя неутомимого художника, заканчивает Зигмунд, и я киваю. Значит, весь его секс был в творчестве. Об этом я и говорил, утверждая, что между друзьями качественного секса быть не может. Лишь пробы девственников.
И снова обо мне!
Дальше сама, улыбается Зигмунд. Парень тебе не нужен. Тогда, чего же ты хочешь, Селин?
Легкости! выдаю я первое, что приходит на ум. Зигмунд согласно кивает и ждет продолжения. Отсутствие каких-либо обязательств. Возможно, я даже не хочу знать о мужчине ничего, но при этом не бояться, что на самом деле он какой-нибудь латентный психопат. Точно, задумываюсь я, не хочу его знать, но хочу быть уверенной, что мне ничего не угрожает. Вот чего я хочу.
Теперь ты понимаешь, почему спала со своим другом? улыбается Зигмунд. Спокойной тебя делает информация. Только она позволяет тебе довериться мужчине, а доверие, в твоем случае, является определяющим фактором в решении спать с ним или нет.
Думаю, что каждая уважающая себя женщина именно этим фактором и руководствуется. Мы живем в опасном мире, где повсюду ложь, предательство и преступления.
Вовсе нет. Есть женщины, которые заменяют доверие собственными ощущениями.
Ты о предчувствии? усмехаюсь я.
Нет, Селин. Я говорю об ощущениях, которые вызывает мужчина. Для тебя это обретает форму слов, из которых складываются предложения, формируя общую информацию о человеке. Своего рода досье, которое собирается в папочку и занимает свое место в твоей голове. Но другие женщины отдают предпочтение своим ощущениям. Они доверяют им больше, чем сухой информации, сотканной из букв.
И что же это за всемогущие ощущения такие?
Запахи. Движения человека. Его внешность и отдельные её черты. Голос. Дыхание. Но главный и завершающий элемент твоя собственная фантазия.
Не фантазии, а иллюзии, которыми женщины фаршируют себя, как куриц на праздничный стол, скептически поправляю я. Согласна, запахи, внешность, голос и всё прочее это детали, возбуждающие интерес и желание. Но в случае с совершенно незнакомым человеком, о котором абсолютно ничего не знаешь, они не сработают. Я не стану спать с мужчиной, у которого красивый голос, чьи руки крепкие и покрыты выпирающими венами. Да, я обращаю на это внимание. Каким бы привлекательным он не был, я должна узнать его прежде, чем даже разочек с ним переспать.
И много их было? поджимает Зигмунд губы, стараясь не засмеяться.
Кого?
Мужчин, которых ты сначала долго и муторно изучала, чтобы хоть «разочек» с ними переспать?
Начнем с того, что это мое личное дело!
Что и следовало ожидать, кивает Зигмунд. Сколько тебе? Двадцать семь? Думаю, девственность ты потеряла в промежутке с семнадцати до девятнадцати, с одноклассником или давним-давним другом. Потом университет, возможно разовый перепих с однокурсником, а потом этот твой художник оказался удобным вариантом для снятия напряжения. Итого у тебя было два-три партнера, так?
Я всё больше склоняюсь к мысли, что ты хочешь стать четвертым или пятым.
Зигмунд смеется, допивает свой коктейль и показывает официанту, чтобы он повторил заказ.
А тебе никогда не хотелось повести себя иначе? с таинственной улыбкой смотрит он на меня. Отдаться воле своих ощущений. Ты месяц сидела на сайтах знакомств. Чтобы заняться сексом, необязательно узнавать мужчину.
Во-первых, оказалось, что там сидят исключительно озабоченные мужики не по адресу. А, во-вторых, даже если бы нашелся среди них хоть один более-менее адекватный, виртуальный секс это ничто. Воздух! Слова, которые не услышат уши. Написанная откровенность, от которой по-настоящему можно вспыхнуть, имеет место быть лишь на страницах романов, но никак не в окошке чата с пунктуационными и орфографическими ошибками.
Зигмунд не отрывает от меня любопытствующих и явно смеющихся глаз. Официант приносит ему новую порцию коктейля, но мой коллега очевидно не собирается останавливаться в своих увлекательных размышлениях.
Не будь так уверена, пока сама не попробуешь. К тому же, любой виртуальный секс может стать настоящим.
Знаешь, смеюсь я, промокнув губы бумажной салфеткой, если ты не хочешь рассказывать мне о своей таинственной незнакомке бог с тобой! Достаточно уже обсуждать мою интимную жизнь.
Ты уходишь?
Вот ещё! Мне нужно посетить дамскую комнату, подмигиваю и поднимаюсь. Да и хочу поглядеть, как здесь всё устроено.
Зигмунд понимающе кивает и делает жест рукой, мол иди, куда хочешь. Мы не часто выбираемся с ним куда-то. У нас хоть и есть общие знакомые, но мы никогда не встречались одной дружной компанией. За исключением новогодних корпоративов и праздников, устраиваемых в офисе редакции, мы с Зигмундом предпочитаем посидеть вдвоем в каком-нибудь баре, выпить коктейль и поговорить о том, о сем. Странно, что сегодняшним «о том, о сем» становится исключительно моя интимная жизнь. Неловкости я не испытываю. Наши разговоры частенько задевают тему отношений и секса, но мы, пожалуй, никогда не обсуждали друг друга.
* * *
Мне кажется, что я иду в такт ненавязчивой и спокойной музыке. Мои бедра двигаются плавно и размеренно, словно ленивые волны у самого берега. По правде говоря, не вижу никакого преимущества и отличия этого клубного ресторана от многих других. Только то, что здесь три этажа, а сам ресторан является внушительной пристройкой к одному из лучших отелей в городе. В дамской комнате на редкость очень даже просторно. Справа стоят золотистые диванчики и стеклянный низкий столик, а под ними черный с неровными краями ковер. Пол белый, будто сплошное стекло, я даже вижу свое отражение на его гладкой поверхности. Напольные лампы и массивные горшки с цветами стоят между каждой золотой в перламутровую красную крошку тумбой с белоснежной раковиной. Их здесь пять и две крайние заняли гостьи ресторана. Им до меня нет никакого дела. Одна красит губы, другая пудрит носик. Занимаю свободную раковину и достаю из сумочки кофейного оттенка карандаш для губ. Я никогда не увеличивала губы с помощью уколов красоты, потому что считаю, что для меня это было бы лишним. Их и без того будто случайно ужалила пчела. Но я всегда придаю им форму с помощью карандаша, нанося его легкими и почти неуловимыми движениями. В комнату заходит девушка в черном сверкающем пиджаке, одна из подружек той блондинки в красном. Вижу её длинные темные волосы и тут же смотрю на свое отражение в большом зеркале. Сколько раз я пробовала отрастить такие? И сколько раз прибегала к своему мастеру с требованием немедленно вернуть моей голове легкость? Стоит волосам только коснуться моих плеч, как меня всё вокруг начинает раздражать. Я в буквальном смысле слова начинаю вся чесаться, и даже если зафиксирую их на затылке резинкой, мне всё равно будет казаться, что моя голова весит три тонны. Ирэн предлагала мне нарастить волосы, дабы хоть разок изменить свой стиль, но я не готова платить баснословные деньги за то, что могу проносить от силы пару дней, пока вся не изведусь и не раздеру себе кожу. Взбиваю пальцами густые каштановые волосы и остаюсь довольна. Каре на удлинение моя вечная прическа и, кажется, я уже с этой мыслью смирилась. Мне кажется, она стильная и на все времена. Главное придерживать ломаными прядями этот легкий и изящный беспорядок.