Левченко, убери продукты в тумбочку. У тебя еще пакет фруктов в холодильнике, не забудь.
Я же не могу встать!
Не проблема, впервые улыбнулась суровая медсестра. Скажешь, когда еду раздавать будем, я тебе принесу. А когда обезболивание кончится, таблетку дам.
Порошина, медсестра обратилась к Лиде. Компот собираешься допивать?
Лида уставилась на медсестру.
А с чего вы взяли, что я Порошина?
Документы при тебе были: и паспорт и полис. Можно сказать, у единственной пострадавшей, кого к нам в больницу привезли.
Понятно, Лида замолчала, переваривая новость
На тумбочке, втиснутой в узкий проход между кроватями, горкой лежали шоколадки, вафли, печенье, пустые обертки, стояла бутылочка с водой. Соня извернулась и открыла дверцу.
Да тут ничего не всунешь, она ссыпала в выдвижной ящик свое добро. Это твой рюкзак?
Лида увидела рюкзак Лии и оцепенела. Она брала его в руки дважды: когда отстегивала соседку, надела себе на шею, потом хотела положить ей под голову, но, видимо, не смогла. Лия лежит на траве неподвижно, а мужской голос говорит, что она уже не живая. «Не помню, как он здесь оказался. Наверное, его привезли со мной в больницу. Да, мне повезло. А Лии больше нет».
Ну, что у тебя там? Телефон есть? Нетерпеливо спросила Соня.
Лида, не отвечая, достала рюкзак, и преодолев секундную неловкость, что он чужой, открыла. «Вот телефон, паспорт, полис, ключи, карточка. Есть и наличные деньги: две пятерки, пятисотка и мелочь. Серьезная девушка была Лия, понимала, что в дороге всё может понадобиться». Лию жалко, но Лиде лучше назваться чужим именем. Ведь её могут заподозрить в убийстве Бени дружки хозяина, если знают, что паспорт лежал в его сейфе. «Пусть все считают меня Лией, в таком большом городе, как Новосибирск, я легко скроюсь. Нехорошо, конечно, что я не рассказала следователям о том, что видела. Но я же ничего не видела такого, что помогло бы им».
Лида взяла смартфон, включила, экран засветился. «Хороший смартфон, хоть и не последняя модель. Как его разблокировать?» Она вспомнила жест Лии: сверху-вниз-направо. Телефон вошел в меню.
Дай позвонить! Пожалуйста-пожалуйста! Попросила нетерпеливая соседка.
На, только недолго, зарядки мало совсем, отдала телефон Лида.
Спасибо! Ой, меня Соня зовут, а тебя?
Лия. Будем знакомы.
Лида раскрыла паспорт. Надо выучить данные о себе.
«Лия Борисовна Порошина. Прости меня, Лия! Пусть они думают, что Лиды больше нет. Мне надо выиграть время».
Другой полезный для себя документ Лида нашла сложенным в обложке паспорта. Это оказалась копия свидетельство об удочерении, в котором было написано, что в 2001 году Ларионова Лия Павловна стала Порошиной Лией Борисовной, а её родители Борис Викторович Порошин и Карина Михайловна Алексеевская. «Очень важная информация, про остальное можно забыть, но не имя матери и отца».
Застегивая рюкзак, заметила кармашек с внутренней стороны крышки. Сквозь прозрачную стенку просвечивал пропуск Порошиной Лии Борисовны, студентки факультета АВТФ Новосибирского государственного технического университета. Еще одно знание в копилку.
Обход! Приготовиться! Левченко, быстро убери еду! Крикнула в дверях медсестра и убежала.
Соня чуть не подавилась шоколадным батончиком. Завернула остаток и спрятала под подушку.
Вошли трое в голубых халатах: строгий худой полуседой мужчина, молодая женщина с блокнотом и ручкой и женщина постарше с очень красным расстроенным лицом. Мужчина поздоровался и направился прямо к Лидиной кровати.
Вот она! Я же говорил! Жива-живехонька! Кого другого я бы мог не запомнить, но она первая из пострадавших в аварии прибыла вчера. И все документы оказались при ней. Как вы, Татьяна Игоревна, могли перепутать и внести живого пациента в базу умерших? Это вопиющая невнимательность!
Простите, Сергей Сергеевич! Я была в шоке, не могла дозвониться до мужа, а он мог быть в том автобусе.
Идите, исправляйте, да не запишите ещё кого-то. Ну, Порошина Лия Борисовна, как мы себя чувствуем? суровый врач сменил тон и ободряюще улыбнулся.
Спасибо! Мне уже лучше. И рука почти не беспокоит, если не двигать. А вот моя соседка по автобусу, Лида, кажется, Никитина или Николаева, погибла, я видела. Вспомнила сейчас. Я вообще-то не всё помню. И голова болит и кружится.
Запишите, надо сообщить. Списки до сих пор уточняются.
Прошло три дня. Лида с нетерпением ждала выписки из больницы. Пока что ни у кого не было сомнения, что она Лия Порошина. Но что будет дальше? В первый день всего-то на час она включила телефон, дала Соне поболтать, потом полистала адресную книгу, фотографии. Судя по фотографиям собственный цвет волос Лии был русым, как и у Лиды, но она часто перекрашивалась, стриглась. А Лида обычно носила длинные волосы до лопаток и всего-навсего вымыла голову оттеночным шампунем. «Одна рыженькая, другая черненькая, как определил тот парень, Саша. А на самом деле она не черненькая и я не рыженькая». Тут же обнаружила не отвеченные вызовы от каких-то знакомых или родственников Лии. «Вадим, Галя, Зойка, Лина, Председатель ТСЖ «Ракета», ещё 2 раза Вадим. Не хватало ещё, чтобы кто-то явился ко мне в больницу! Выйду отсюда и найду мамину подругу Оксану, адрес я помню. Она поможет мне спрятаться на время». Если бы звук и вибрация не были отключены, аппарат бы трезвонил и вибрировал. Лида не стала менять настройки, а телефон не выключила, так и сунула в рюкзак, рюкзак в тумбочку. К утру он разрядился полностью. Лида, конечно, не стала его заряжать, хотя зарядка была в кармашке рюкзака.
Соня больше не докучала разговорами. После обеда оживление её спало, она стала жаловаться на сильную боль, два раза пила болеутоляющие таблетки, но ночью все равно стонала и плакала. На следующий день мать принесла ей новый телефон с наушниками и девочка пропала «на просторах Интернета».
Порошина, вам передача, прозвучало, как гром с неба.
Передача? От кого? Испугалась Лида, глядя на два больших красных яблока и апельсин в пакете.
Ты же ходячая, спустись в приемный покой, там парень дожидается. Такой красавчик, прямо Никита Козловский!
Лида потрогала пластырь на носу, повязку на голове. Можно ли ее в таком виде принять за Лию?
В комнате на первом этаже помимо уже сидящих и беседующих стояло трое мужчин, очевидно, дожидавшихся своих пациентов.
Кто к Порошиной? Отважилась спросить Лида.
Лия? Господи, как тебя угораздило? Действительно красивый брюнет, постарше Лиды, повернулся, подошел и схватил её за руку.
Лида почувствовала слабость под коленками и устремилась к ближайшему свободному стулу. Парень помог ей сесть и наклонился, пристально глядя в глаза. Модная стрижка, виски выбриты, темная бородка, вернее, трех-дневная небритость, глаза шоколадного цвета.
Ты как себя чувствуешь? Голова кружится? Заботливо спрашивал он.
Лида кивнула.
Сотрясение сильное?
Лида пожала плечами. Но нельзя всё время молчать. Парень нашел свободный стул, принес и присел рядом.
Вадим? Наугад спросила Лида тихо, почти шепотом.
Да, я. А ты что, не все помнишь?
Да, у меня провалы в памяти, Лида с ходу присвоила чужой диагноз.
Ну, ты не ошиблась, я Вадим Степанов, твой брат. Вернее, сводный брат сын твоего отчима.
«Слава Богу, что неродной брат! Наверное, они редко виделись с Лией, прическу её последнюю он не знал. А у нас фигуры похожи и глаза зелёные. Но лучше не болтать много, а то по голосу догадается».
Мне сказали, что тебя скоро выпишут. Самое большее неделю продержат. Я приеду на машине и отвезу домой. Ты дом-то помнишь?
Двухэтажный? В телефоне были фото с таким домом.
Да. И могу часто навещать, чтобы ты была не одна, пока поправишься.
«Ага, Вадим живет отдельно, это очень хорошо».