Я так понимаю, это и есть наш святой, Игнар подошел к центральной статуе и дотронулся до дредов на макушке, что-то он не кажется живым, воин растер на пальцах темную пыль и поднес их к носу, обычный камень, ничего особенного.
Да, это он, Мирай подошел к статуе, от нее исходила мощная энергетика, но жизни в ней праведник не чувствовал, как жаль, вряд ли теперь он ответит на мои вопросы.
Праведник медленно опустился на колени и склонился в поклоне перед телом, что стало камнем и где совсем недавно обитала великая личность. Лоб коснулся земли, острая каменная крошка впилась в кожу, губы чуть слышно прошептали.
Прошу одари меня своим благословением, помоги очистить сердце от мирских желаний и увидеть верный путь.
Тело праведника замерло на несколько долгих минут. Разогнув спину Мирай еще какое-то время смотрел в окаменевшее лицо, а затем не поднимаясь скрестил ноги перед собой и перевел взгляд в багровеющее небо. Солнце медленно ползло к горизонту.
Что ж, заночуем здесь. Развалины исследуем на рассвете, а потом двинем дальше.
Как скажешь, брат, Игнар опустился на землю рядом с другом и погладил пристроившегося между ними пса, воин невольно проникся моментом, да и спешить было некуда, расскажи мне о нем
О тут есть, о чем рассказать, улыбка скользнула на губы праведника, наш друг книжник проводил сутки напролет в архивах, пытаясь собрать осколки легенды и сложить со сведениями, что он почерпнул, живя в долине, перед глазам Мирая возникла долговязая фигура товарища, он только сбрил свои непокорные кудри и лысая голова блестела в приглушенном свете лампы, к сожалению, имени этого человека не сохранилось. Народ запомнил его по делам. Этот великий святой видел фальшь в любом месте. Его внутренняя сила была настолько велика, что стоило ему склониться в поклоне перед теми, в ком он заметил черноту окутавшую душу, тот сразу обращался в камень, праведник прошелся взглядом по застывшим изваяниям, косые лучи солнца багряными языками пламени заплясали на темной поверхности, глаза полыхнули алыми всполохами, а души сразу отправлялись на адский суд. Святой бродил по миру, даря истинное знание о Боге и останавливался в разных Храмах. Но со временем, его перестали пускать в места поклонения Господу. Ведь души тех, кто служил Божествам, тоже постепенно темнели. Их мотивы покрывались корыстью, а сердца пропитывались алчностью. За маской лицемерия они могли прятаться долгие годы. Но стоили нашему путнику зайти в Храм и поклониться Божествам, как все становилось ясно. Если служение было осквернено черными помыслами, Божество покрывалось трещинами, или рассыпалось пылью у его ног.
Праведник перевел взгляд за спину окаменевшего изваяния. Там на небольшом возвышении стояло несколько фигур. Правильные формы были покрыты сеткой небольших трещин, несколько крупных пролегло вдоль всего тела. Утонченные лица с трудом проглядывали за толстым слоем пыли. В груди Мирая резко что-то сжалось. Неведомое до этого чувство тоски резко пронзило сердце. До боли захотелось смахнуть пыль и вглядеться в неземные черты Божеств. Праведник поднялся на ноги и, оставив побратима позади, приблизился к величественным статуям. Время искалечило их, но не стерло великолепия, с которым они были вырезаны. Если присмотреться, можно было разглядеть мельчайшие детали. Складки одежды, казалось, шевелятся под легким дуновением ветра, ногти блеснули, отражая лучи заходящего солнца и глаза, они будто следили за каждым движением путников. Праведник подошел ближе и, в попытке стряхнуть пыль, протянул руку к ближайшему изваянию.
Ничего не выйдет, добрый путник, Мирай вздрогнул, глубокий голос, прозвучавший за спиной, не принадлежал Игнару, Боги давно покинули эту обитель.
Рука праведника застыла, так и не коснувшись спрятанного в камень лица.
Ты говорил, у тебя много вопросов, что ж, можешь задавать ночь впереди длинная.
Мирай развернулся. Игнар застыл, его руки сжали рукояти оружия. Шорох, напротив, не подавал признаков тревоги. Праведник осторожно вернулся на место. Теперь он чувствовал, как жизнь постепенно возвращается в окаменевшее тело мистика. Медленно, выравнивая ритм, забилось сердце. Воздух, тонкой струйкой вошел в легкие. Зашевелились на ветру волосы. Мирай обошел застывшего как изваяние человека. Изумление скользнуло во взгляде праведника мистик оказался на удивление юным. Тонкие черты лица юноши застыли неподвижной маской и лишь большие глаза живым блеском выдавали интерес к путникам. Грудь мистика поднялась от большого вздоха, лепестки с цветочной гирлянды мелкой трухой осыпались вниз. Крошечная каменная пыль поднявшись с тела, заиграла огненными искрами в багряных лучах.
Приветствую тебя, святой человек, Мирай склонился перед юношей, скажи, что заставило тебя оставить странствия и остановиться здесь? Разве мир не достоин тех знаний, что ты можешь ему дать?
Мир может и достоин, мистик усмехнулся уголками губ, да вот людей, готовых принять его, остались единицы. Чем бродить в их поисках, я решил остановиться в этом Храме, так больше шансов встретиться, юноша развернулся и окинул взглядом обветшавшее строение, в те времена тут еще сохранялось поклонение Господу. Но, как видишь, и оно утратило силу, и Боги ушли из своих изваяний. Я хотел последовать за ними, но мне было велено остаться Ждать пришлось долго.
Ты ждал меня? вопрос замер застывшим в груди праведника воздухом.
Вас, я ждал вас, усмешка мелькнула в глазах юноши, он перевел взгляд на побратима, как поживает Хранитель твоего рода, юный воин?
От неожиданности Игнар тряхнул волосами, горячий воздух пустыни тут же наполнился глухим перезвоном. На этот раз улыбка коснулась губ юноши.
Красиво, я давно не слышал ничего кроме песни ветров.
Ты знаешь Хрона? Игнар облизал сухие губы, глаза с жадностью впились в юное лицо собеседника.
Я знал того, кто стал Хроном, юноша по-прежнему улыбался, великий был человек. Верь ему, он останется с тобой до конца.
До какого конца? воин приподнялся и подался вперед.
До самого, юный воин, до самого конца, взгляд мистика скользнул в сторону и вновь застыл на Мирае, у тебя были еще вопросы.
Да, праведник втянул в себя воздух, жар уже не обжигал, книга, в которой заложено высшее знание она существует?
Да, я чувствую ее присутствие в этом мире, глаза юноши закатились вверх, зачем она тебе?
Я хочу спасти мир!
Мирай вскочил на ноги, грудь зашлась от волнения.
От чего, мой друг, ты хочешь его спасти, грусть легкой пленкой затянула глаза мистика, мир, как и любая материя, умрет в свое время, не раньше и не позже.
Но ведь возможно поменять его судьбу, глаза праведника горели, отражая внутренний огонь, зачем столько страданий?
Судьба это череда причин и следствий, мой друг, голова юноши качнулась, и тебе это хорошо известно, каждый пожинает плоды своих прошлых поступков.
На мгновение Мирай задумался. Эту истину он знал, как знал и то, что человек не только пожинает плоды, но и творит новые своими нынешними поступками. А значит и на судьбу можно повлиять. Вряд ли великий мистик прошлого не знает об этом. Понимание отразилось огоньками в глубине раскосых глаз праведника. Юноша испытывает его. Мирай собрался было ответить, но побратим опередил его:
Если все так сложно, мы можем просто убить всех отморозков, Игнар откинулся назад и, оперевшись на руки, посмотрел на обоих праведников.
Я не сомневаюсь в твоих возможностях, юный воин, мистик не разделил восторга парня, голова юноши качнулась, но даже если ты убьешь всех грешников вселенной, на их место придут новые.