С чем это связано? облизнул губы Аристов, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.
Сестра моей бабушки утонула, когда была ребенком. Во время блокады Ленинграда, когда детей вывозили через Ладожское озеро. Потому моя бабушка сама не подходила больше к воде и не пускала к ней своих детей. А если те шли, устраивала им хорошую взбучку. Так воды стали бояться в семье абсолютно все. Это, так сказать, передается по наследству.
Аристов только покачал головой, вздохнул и еще раз осмотрел Александра.
Последний вопрос. Я так и не понял. Вы приехали сюда, потому что жена искала вдохновение, или все же встретиться с риелтором?
И то, и другое, Александр поджал нижнюю губу и немного вскинул брови, как бы удивляясь заданному вопросу и раздумывая над ответом.
Что было первой причиной?
Даже не знаю. Все как-то сложилось. Моя жена пишет об этом месте, а я гостиничным бизнесом занимаюсь, и мы решили съездить сюда отдохнуть, землю посмотреть под будущий отель.
Я понял. Наверное, на сегодня я могу вас отпустить. Вам нужно прийти в себя. Водолазы продолжат работу завтра. Будем искать ближе к Новой Ладоге. Волхов впадает в озеро. По нашим расчетам, если тела унесло течение, то стоит начать оттуда. Конечно, сами знаете, никуда не уезжаем, сидим в домике Вы же дом сняли? Никого самостоятельно не ищем
Знаю, Александр встал со стула и натянул зимнюю шапку на растрепанные черные волосы.
Потенциальный подозреваемый пошел к двери не оглянувшись и не попрощавшись. Выходя, он лишь незаметно покачал головой. Следователь ему не нравился и не внушал доверия. Александру было досадно от того, что он стал подозреваемым, когда не меньше своей жены являлся жертвой.
Марк вдруг встал из-за стола и догнал его в душном узком коридоре, застеленном дырявым линолеумом.
Простите, если был резок. Это всего лишь моя работа. Если хотите, я могу заехать к вам завтра-послезавтра, и мы побеседуем в более дружеской обстановке. Оставайтесь пока здесь.
Аристов протянул руку.
Я подумаю, Александр нехотя пожал ее.
Подумаете? У вас же в любом случае в понедельник встреча с риелтором? Аристов выгнул левую бровь и не отпустил руку собеседника, он проверял его.
Боюсь представить, каким вы можете быть мужем, если считаете, что я побегу решать свои дела как ни в чем не бывало после того, что случилось сегодня покачал головой Александр, выдернул руку из цепких пальцев опера и вышел из здания.
Аристов не знал, что ответить и как съязвить в этот раз. Зрачки его расширились. Он поджал губы и прикусил их с внутренней стороны.
Из соседнего кабинета показался другой полицейский. Он лениво почесал живот, на котором едва сходились пуговицы пиджака, и отпил из грязной чашки растворимый кофе.
Марк Алексеевич, ну что там?
Молодой опер перевел глаза с двери на коллегу. Вид у него был обеспокоенный.
Он что-то недоговаривает.
Думаете, это он? Я вам, кстати, скинул ее фотку, посмотрите. Тут принтер даже не работает. Красотка! Жалко, если и вправду утонула.
Швыркая кофе, толстый полицейский сделал еще один глоток. Марк достал телефон из левого кармана, сделал пару ловких движений большим пальцем и открыл сообщения.
Вот черт
Что случилось?
Ее точно зовут Мирослава?
Глаза Марка нервно забегали. Вся его напускная уверенность и холодность мгновенно улетучились.
Точно-точно, толстый полицейский зажевал творожную слойку и стряхнул крошки с груди. А что? Вы ее знаете?
Не уверен, но тут нечто странное, Марк заблокировал экран и поднес телефон к губам, будто пытался что-то вспомнить. Что скажешь про ее мужа?
Полицейский махнул рукой, зазывая Марка в свой кабинет. Он с трудом сел в кожаное потертое кресло и начал рыться в бумагах на столе.
Александр Анатольевич Новиков. Тридцать два года. Есть свой мелкий бизнес в Питере. Причем всякий разный. Тут у него и хостел, и компания рекламная какая-то Предприниматель, короче. Кажется, он
Александр был не самым симпатичным молодым человеком из тех, с кем его жене приходилось встречаться. Он был выше ее на полголовы, и потому в его присутствии она никогда не носила каблуки. Густая кучерявая борода и морщины в области глаз прибавляли возраст. Однако он был не по годам умен и серьезен. Выходец из бедной семьи, он сам поднялся с колен, усердно работал и к тридцати двум годам нажил себе квартиру в центре Петербурга, машину, стабильный бизнес и жену-красавицу. Рос без отца и потому стал опорой для собственной матери и бабушки, которым построил немаленький загородный дом с баней и садом, чтобы тем было чем заняться.
Александр не был мыслителем. Скорее, исполнителем. Он не умел вести беседы, философствовать и не верил в то, что душа есть и что она умеет болеть. Он никогда не задавался вопросом, почему возникла проблема. Он просто решал ее и пытался сделать это с наименьшими потерями.
Но только не сегодня. Не двадцать седьмого марта две тысячи двадцатого года.
Ладно, неинтересно, Аристов махнул рукой и, опершись подбородком на руку, уставился куда-то на стену за спиной коллеги. Мне надо знать все о пропавшей. Где она была, что делала весь последний месяц, с кем встречалась
Почему так сразу? хмыкнул коллега.
Аристов медленно перевел взгляд на мужчину, сфокусировался на нем, несколько раз хлопнул ресницами, будто думая, какой ответ выдать, чтобы его напарник перестал задавать лишние вопросы.
Меньше знаешь крепче спишь! отшутился опер и встал с кресла.
Вот совсем не так, Марк Алексеевич! простонал с обидой толстячок. Чем больше не знаешь тем меньше спишь и больше додумываешь!
У тебя тут опер улыбнулся и ткнул пальцем себе в подбородок, творог от слойки. Все, я ушел спать.
В ту ночь Марк вовсе не спал. Он все думал и думал: «Она или не она? Она или не она?..»
Александр неторопливо вернулся в туристический деревенский домик, в котором они были с женой последние два дня. На кровати до сих пор лежало нетронутое смятое одеяло, пахнущее ее духами, и открытый ноутбук. Чашка недопитого кофе стояла на столе. Они так и не позавтракали с утра: Александр торопился по своим делам, по которым они и приехали в Старую Ладогу. Он осторожно нажал на клавишу, и на экране засиял лист документа, испещренный строками.
Александр по привычке насыпал в миску собачий корм и позвал Бруни. Никто не пришел, хотя на мгновение он даже зажмурил глаза: вдруг это все сон? вдруг чудеса существуют? вдруг она сейчас откроет дверь? Вся замерзшая, заплаканная, что потеряла дорогу домой, и бросится на шею, а Бруни будет лезть на руки виляя хвостом. Он открыл глаза, комната оставалась по-прежнему предательски пустой и тихой. Тогда он забрался на кровать, поставил ноутбук на колени и долго изучал текст, никак не решаясь начать читать.
На самом деле Александр никогда прежде не читал ее работ. Он часто слушал ее рассказы, идеи и монологи и потому знал, о чем пишет жена, но не знал того, как она пишет.
«Я обязательно посмотрел бы такой сериал», это была его дежурная фраза, и ему казалось, что она работала.
«Я не читаю не потому, что считаю, что ты плохо пишешь Я просто вообще не читаю. Я не люблю книги, а не не тебя! Вот!» а эта фраза была второй.
«Зачем ты просишь у меня совета, а потом обижаешься?.. Я же не литературный критик», и третьей.
Таких фраз было много. Теперь, перебирая их в голове, он ненавидел себя. Он ненавидел себя еще больше, когда не смог остановиться читать. Ему хотелось, чтобы Мирослава видела его сейчас и гордилась им. Он с трудом мог поверить в то, что читал, в то, что вообще было возможно так описывать и изящно сформулировать. Слова звучали как мелодия. Звучали так, будто каждая фраза была подобрана к другой с особой тщательностью. Словно клавиши под ее руками были клавишами фортепиано, а не клавиатуры.