Содержимое корчажки, состоявшее из каких-то круп и небольших кусков мяса, чем-то напоминало кулеш, но было несколько гуще, доходя в своей консистенции почти до состояния каши. Оно было ещё теплым и явно было сварено накануне.
Афанасий, который за все время трапезы не обронил ни слова, спокойно убирал из корчажки ложку за ложкой, периодически закусывая хлебом. Егор, проголодавшийся от долгой дороги, не отставал. Гости уже очистили половину корчажки, а хозяин всё не появлялся.
Спасибо бы хозяину сказать. Обед вкусный, да без хозяина грустно, попытался пошутить Егор, дожёвывая остатки хлеба и вытирая ложку.
Афанасий молча, словно и не слыша Егора, тоже бросил в рот остатки куска хлеба и начал обтирать свою ложку.
А скоро ли хозяин будет? ещё раз попытался завести разговор Егор.
Соскучился, что ли? криво улыбнулся Афанасий.
Да как-то не по-людски получается, начал оправдываться Егор. Мы тут трапезничаем, а хозяин и не знает.
Не твоя печаль, несколько грубовато ответил Афанасий и, видимо, смягчившись, тут же добавил: Сыт хоть?
Спасибо, сыт, коротко ответил Егор.
Афанасий молча убрал в свою сумку ложки и нож, снова накрыл корчажку сковородой и отправил её ухватом обратно в глубь печи. Егор же, уже не зная, что и сказать, замолчал, подумав про себя, что попал он, вероятно, из огня да в полымя.
Тем временем Афанасий, убрав свои вещи в сумку, вышел с ней из хаты, махнув Егору рукой, чтобы тот следовал за ним. Уже во дворе Афанасий, спрятав сумку под облучок, спокойно, всё так же по-хозяйски пошел в сарай, пристроенный у хаты, ещё раз перед этим махнув Егору, чтобы тот и здесь шел за ним.
В сарае Афанасий взял стоявший в углу топор и, передавая его Егору, сказал:
Пойди за дом. Там банька. Наколи пару полешек помельче да баньку затопи. Полешки в дровянике возьми. Он там же, рядом с баней. Да воды натаскай из колодца. Ведра в бане возьмешь. Огниво вот ещё возьми.
Выдав указания и вручив Егору мешочек с огнивом, Афанасий спокойно вышел из сарая, явно не сомневаясь в том, что все его поручения будут безоговорочно выполнены. Егор покрутил в руках топор и, продолжая путаться в своих мыслях относительно происходящего, пошёл выполнять полученные от Афанасия распоряжения.
За домом действительно стояла небольшая банька, вросшая в землю. Почти за самой баней начинался плетень. За плетнем начинался спуск к подошве холма, на котором раскинулась деревня. А вот дальше, у самой подошвы холма, широко, насколько только мог охватить взор, раскинулось болото. Покрытое травой и мхом, с редкими низкими кустами, оно создавало обманчивое впечатление, что это зелёный луг, если бы не тёмные прогалины, в которых тускло поблескивала мутная болотная вода. Судя по тому, как широко раскинулось болото, дальше за селом дороги явно не было. Зачем Афанасий заехал в эту непонятную запустелую деревню и куда дальше собирался держать путь? Вопросы в голове у Егора крутились с бешеной скоростью, но ни на один из них ответа пока не было.
Насмотревшись вдоволь на расстилавшееся перед ним болото, Егор решил продолжить начатое и заняться растопкой бани. Он поставил топор у стены, после чего направился в баню за вёдрами. Согнувшись в три погибели, Егор кое-как протиснулся в небольшую низенькую дверцу бани и, приглядевшись в сумраке, увидел два стоящих у стены деревянных ведра. Рядом с ними стояла кадка для воды. Тут же стояла небольшая посеревшая от времени скамья. У противоположной стены был сооружён полок, довольно широкий и, вероятно, удобный. С краю примостилась небольшая печь-каменка. Всё это освещали тусклые лучи света, с трудом пробивающегося через такое небольшое оконце, которое и оконцем-то назвать было трудно скорее это была дыра в стене, так как прорублена она была прямо через одно из бревен стены без всякой рамы или намеков на неё.
Оглядевшись, Егор забрал оба ведра и выбрался наружу. Немного поразмыслив и прикинув, что кадушка небольшая и наполнит он её быстро, Егор решил сразу растопить печь, а потом уже натаскать воды. Поставив вёдра, Егор обошел баньку и из небольшого дровяника набрал охапку дров. Чтобы быстрее растопить печь, он быстро наколол несколько сухих осиновых поленьев на мелкие щепки. Заложив дрова в топку, он достал из кармана полученное от Афанасия огниво и разжёг огонь. Сухие дрова затрещали, перебрасывая с поленца на поленце веселый огонек.
Егору показалось, что в тот момент, когда он высекал огонь, за его спиной в полумраке бани кто-то зашевелился и тихо кашлянул. Он быстро оглянулся, но, не увидев никого, решил, что ему это только показалось.
Выбравшись из тесноты и полумрака бани, Егор взял ведра и отправился по воду. Тут ему пришлось столкнуться с неожиданной трудностью мало того что забираться в баню с полными вёдрами каждый раз было настоящим мучением, так ещё и кадка, которая казалась по объему не больше чем на пять-шесть вёдер, не желала наполняться. Егор вылил в неё уже больше дюжины вёдер, каждый раз пытаясь заглянуть и определить сколько же ещё воды необходимо принести, чтобы её наполнить. Но то ли в сумраке бани невозможно было разглядеть содержимого, то ли кадка прохудилась, но воды в ней всё никак не было видно. Уже неоднократно Егор осматривал пол под кадкой, пытаясь понять протекает кадка или нет, но на нём не было заметно никакой сырости или подтёков воды. Егор принес еще несколько вёдер, но кадка так и не наполнилась. Устав от походов за водой, Егор решил проверить содержимое кадки и сунул в неё руку. К своему удивлению, он не достал до воды рукой, хоты должен был достать чуть ли не до дна. Вода явно куда-то уходила. Егор склонился уже в саму кадку, намереваясь нащупать дно. Для этого он даже слегка перевалился через край кадки и
Глава 14. Нечисть
Егор поскользнулся и всем своим телом ушёл в холодную воду. Он сразу захлебнулся и, дёрнув головой, ударился о стенки кадки. Чьи-то сильные руки подхватили его, и Егор, на миг потерявший сознание, почувствовал, как его, мокрого и обмякшего от удара, вынимают из воды.
Ты, парень, угорел, что ли? Искупаться решил?
Прямо перед его лицом белело лицо Афанасия, который, не переставая, тряс Егора за плечи.
Ты чего сделать удумал? Дурья твоя башка! повернув голову, обратился Афанасий к кому-то сидевшему тут же в бане, на полке.
А чего он тут шастает, как хозяин? Воду носит, огонь разжигает! Чего ему тут надо? огрызнулся сидевший на полке субъект.
Не твоё дело. Ходит, значит, надо. Да и огонь он в твоей печи пальцем, что ли, разжег?
Про огонь это правда. Не подумал.
Сидевший на полке почесал затылок.
Не подумал он! передразнил Афанасий и, еще раз легонько тряхнув Егора, спросил: Очнулся наконец?
Да, промычал Егор, очнулся.
Мутная пелена с глаз начала уходить, и, вглядываясь в сумрак бани, он разглядел сидевшего на полке. На мгновение ему показалось, что он ещё не совсем пришел в сознание. Сидевший на полке явно не был человеком. Скорее это был большой, даже огромный бобёр. Но это вместе с тем был и не бобёр, так как бобра он напоминал только своим поросшим волосами грузным телом и волосатым же лицом. Зубов, надо отметить, из его рта не торчало. Уши же у субъекта были вполне человеческие, только чуть мохнатые. Руки, которые он сложил на груди, хотя и поросли редкой шерстью, но также больше напоминали человеческие. А вот ноги не походили не на что ранее виденное Егором. Они были короткие, насколько это можно было заметить в сумраке, покрытые густой шерстью и с такими огромными ступнями, что на них не налез бы ни один сапог даже самого большого размера.
Существо болтало ногами, свесив их с полка, и мурлыкало какую-то песенку. Ни расстроенным, ни напуганным, несмотря на грозные слова Афанасия, оно никак не выглядело.