Впервые за долгое время проживания вместе, Егор наконец-то встал на ее защиту.
Может, вы все-таки останетесь, замялся мужчина, продолжая трясти от боли кистью руки. Завтра сиделка придет. Тебе не нужно будет вообще появляться у матери. Всю заботу о ней на себя возьмет посторонняя женщина.
Егор, Юля прислонилась спиной к стене, я вообще не хочу находиться с ней в одной квартире.
Почему? Что она может тебе сделать? Человек прикован к инвалидному креслу.
Я боюсьи не столько за себя, сколько за Машеньку, с содроганием ответила Юля.
Все равно я не понимаю тебя. Я же говорю, что с завтрашнего дня с мамой будет находиться сиделка, Егор не хотел, чтобы Юля и Маша уезжали, поэтому старался убедить девушку остаться.
Егор, вздохнула тяжело Юля, твоя мать давит на меня психологически, даже когда я ее не вижу. Ты не поверишь, но вчера я не спала всю ночь.
Причем здесь мама? Нужно лечить нервы, Юля. Может, тебе съездить в санаторий?
Возможно. Но вчера мне причудилось такое, отчего я думала, что меня парализует, Юля обняла себя за плечи, и Егор увидел, как дрожат ее руки.
Что тебе причудилось? прищурил глаза мужчина.
Да нет, наверное, этого точно не может быть, но это было все так явно, девушка потрясла головой, вспомнив предыдущую ночь.
Юля, не пугай, говори, стал настаивать Егор.
Твою мать. Мне кажется, я видела ее ночью у кроватки Маши, глухо выпалила Юля.
Что? Этого просто не может быть, пожал плечами Егор. Она же не то, что встать, она говорить не может.
На его лице появилась глупая усмешка. Слова Юли его сильно шокировали.
Я знаю, что этого не может быть. Именно по этой причине я не хочу здесь больше оставаться. Даже так она умудряется сводить меня с ума, Юля достала из кармана телефон и принялась звонить в такси.
Не уезжайте, прошу. Хочешь, я на колени встану, Юль, Егор схватил девушку за локоть. Как я без вас?
А я здесь не могу, Егор, прости! Юля взяла одной рукой ручку чемодана, а другой Машу. Всем нам будет полезно пожить вдалеке друг от друга, прости.
Егор стоял в пороге и смотрел на то, как его любимые девочки покидают квартиру.
Теперь он оставался один в полной тишине наедине со своей парализованной матерью.
Глава 4
Едва Егор успел встать с кровати, как тишину квартиры разорвал короткий звонок в дверь.
С пеной на лице и бритвой в руке, мужчина бросился к глазку. По пути пару раз запнулся, едва не расстелившись на полу.
Ему почему-то очень хотелось верить, что это Юля с Машенькой вернулись домой.
Но нет, Егора ждало разочарование. За дверью стояла странная женщина, облаченная во все черное.
Голову ее украшала шляпка с черной сетчатой вуалью, прикрывавшей большую часть лица.
Егор удивленно присвистнул, сначала решив, что по квартирам ходят свидетели Иеговы.
Но потом вспомнил, что к восьми должна была прийти Наталья, которой он вчера звонил по телефону, нацарапанному матерью на листке бумаги.
Егор отворил дверь и впустил женщину внутрь. Та с высоко поднятой головой осторожно переступила порог и откинула вуаль.
Здравствуйте! Проходите, раздевайтесь, Егор кивнул на вешалку в прихожей. Я сын Людмилы Громовой Егор.
Доброе утро, поздоровалась женщина и принялась медленно снимать пальто и шляпку.
Сейчас мужчина мог хорошо ее рассмотреть. На вид Наталье было не больше сорока пяти.
На ней было прямое строгое черное платье под горло с белыми манжетами на запястьях.
Черные, как смоль, волосы были аккуратно собраны на затылке в шишку. В руках она держала потрепанный коричневый саквояж.
Егор про себя отметил, что женщина сильно смахивала на гувернанток девятнадцатого века, которых он в детстве видел на картинках.
Когда я могу приступить к работе? поинтересовалась Наталья, беря в руки саквояж.
Прямо сейчас можно, сейчас провожу вас в комнату, стал торопиться Егор, но женщина вдруг резко оборвала его.
Оплату хотелось бы получать заранее. Я честная женщина, не обману, строгим тоном, не терпящим возражений, проговорила Наталья.
Да, конечномы этот нюанс не обговорили еще. Сколько вы хотите?
Пятьдесят. Вечером нужна будет моя помощь?
До восьми если только, мужчина полез в карман куртки и вытащил оттуда портмоне.
Хорошо. Тогда с восьми до восьми я буду находиться рядом с вашей матушкой. Пятьдесят тысяч, сказала свое слово Наталья.
На карту вам оплату перевести? поинтересовался мужчина.
Нет, желательно наличными.
Хорошо, тогда вечером с вами расплачусь, Егор захлопнул полупустое портмоне.
Проводите меня, пожалуйста, к Людмиле, холодно произнесла Наталья, прижав к груди саквояж, будто там могло находиться что-то ценное.
Егор кивнул и пошел показывать женщине комнату, где располагалась его мать.
Мам, мужчина опустился на колени перед инвалидной коляской, к тебе сиделка пришла. Я звонил ей по номеру, который ты написала.
Людмила подняла на сына глаза и прикрыла на секунду веки, давая понять, что она все поняла.
Наталья, вы звоните мне, если что-то понадобиться. Мой номер у вас есть, я вчера звонил. В тумбочке таблетки. На листочке расписано, какие и когда давать маме. Она не говорит и не ходит, но все понимает и шевелит руками, хоть и неуверенно, задумчиво произнес мужчина, на ходу вспоминая, все ли он сказал. Ах, даа вы можете маме готовить еще, если вас не затруднит?
Да, конечно. Вы мне за все это и платите, почти не двигая губами, ответила женщина.
Тогда я на работу, Егор поцеловал мать в лоб и вышел из комнаты.
Наталья поставила саквояж на пол и, взяв стул, поставила его напротив инвалидной коляски.
Ну что, Люда, вот мы и свиделись. Только при иных обстоятельствах. И теперь ты молчишь, слушая меня, а не я молчу, сглатывая обиду. Вот видишь, как оно повернуться-то может, Наталья протянула руку и осторожно взяла судью за пальцы. Ну ничего, я не злопамятная. Да и слышала я, что ты себе мозги вышибить хотела. Нервы сдали? А ты говорила, что воля у тебя железная и сломить тебя надо еще постараться. Значит, кто-то постарался.
Эти слова возымели на Людмилу такой эффект, что она стала часто прикрывать веки, из-под которых показались слезы.
Ну вот и прослезилась ты, значит, не такая уж и железная, Наталья похлопала женщину по плечу. Давай таблетки принимать.
*****
Теть Люб, Юля сидела возле печи и грела замерзшие руки, спасибо, что снова нас с Машей к себе пустили.
Да что ямне не в тягость, пожилая женщина принялась подкидывать в топившуюся печку дров. Замерзли?
Да таксист по разбитой дороге ехать не захотел, пришлось самим идти, а я без перчаток, Юля потерла ладошки. Главное, что Маша не замерзла.
Юля посмотрела на дочь, которая со всех сторон обходила черную кошку, тоже с любопытством изучавшую маленькую гостью.
Опять с Людмилой повздорили? минуту спустя спросила тетя Люба. Она баба хорошая, но упёртая.
Ай, Юля махнула рукой, никак мир нас с ней не берет.
Чего же так? Я слышала, что она парализованная. Все съездить к ней хотела, но подумала, что и не вспомнит она поди уже меня. Чего тогда тащиться? с сожалением посетовала женщина.
Она все понимает и слышит, только не говорит и не ходит, нехотя ответила Юля. Теть Люб, у меня к вам дело.
Какое? женщина приподняла рукой круглые очки, замотанные на переносице синим скотчем.
Вы же вот семью Громовых знаете, нянчили саму судью. Может, вы еще кого-то знаете, кому сиделка нужна или нянька.
Зачем тебе? удивилась тетя Люба.
Да у меня последний месяц условного срока. В городе бы не мешало это время находиться. Но жить мне негде, снимать квартиру дорого. А я пока без работы. А так бы с проживанием у кого-нибудь, и Машу отдавать в детский сад не пришлось бы, пожаловалась девушка, поглядывая, как дочка играет с кошкой.
А Егор что вообще не помогает? осуждающе насупилась тетя Люба.