Когда Татьяна пришла в себя, рядом с ней лежала связанная Анна. Она увидела, что подруга очнулась, прошептала:
У этого урода двухкомнатная пещера! Тут хоть закричись никто не услышит! Тань, ты как?
Пока не поняла! Но жива, однозначно! А, как твоя голова?
Болит, но терпимо! У, сволочь!
Он же обещал нам рты заткнуть, забыл что ли?
Не забыл! Смилостивился, но сказал, если будем орать порежет нас на ленточки. Достал, гад, до зубовного скрежета! Убила бы!
Ты сильно-то не разоряйся, а то услышит, ещё огребём, прошептала Татьяна.
Аня, посмотрев на подругу, кивнула и обратилась к женщине:
Тебя как звать?
Он зовёт Чума.
Почему Чума?
Чтобы не запоминать имена. Та женщина, с которой он спит, я до сих пор не поняла, то ли она жена, то ли такая же, как мы, потеряшка, тоже Чума! Вам он ещё не дал имя?
Нет! сказала Анна.
Как все-таки тебя звать?
Марина.
Ты, Марина, как сюда попала?
Приехала в деревню к родным в гости с другом, два дня погостили и поехали назад в город, но решили заехать на озеро искупаться. Искупались, потом пошли погулять и забрели в лес. Погуляли по лесу, потом Марат сказал:
Всё, Марина, хватит гулять, поехали, а то до города ещё долго добираться!
А мне хотелось ещё погулять по лесу, потому что из города в лес выбраться вообще нереально, никогда времени не хватает, а ещё там столько было грибов, я хотела их домой набрать. Стала его уговаривать остаться на озере ночевать, а завтра ехать дальше, но он мне резко ответил:
Я сказал, поехали домой!
Меня задел его приказной тон и я в ответ дерзко спросила:
А ты кто такой, чтобы мне приказывать? Тогда он повернулся и пошёл к озеру, бросив мне на ходу, захочешь поехать в город, догонишь! В общем, мы поссорились. Он пошёл к озеру я пошла в лес. Когда опомнилась, поняла, что заблудилась. Этот паскудник увидел меня и сказал, что поможет выйти и привёл сюда. А к дереву привязывает и бьёт, потому что не даюсь ему. Хуже всего, что меня никто не ищет, и не будет искать. Родственники думают, что я в городе, а Марат, наверное, думает, что я сама в город добралась и не звоню ему из-за того, что обиделась. Я здесь уже давно, сначала считала дни, а потом перестала. Он меня, то бьёт, то привязывает к дереву. Его бесит, что я ему не даюсь. Конечно, он мог бы меня силой взять, но у него есть женщина, и я ему пока не нужна. Только вряд ли та женщина долго протянет. Если он её не угробит, то она сама что-нибудь придумает с собой сделать. Он же каждую ночь издевается над ней, как хочет. Ему здесь никто не указ, он чувствует себя хозяином.
Да-а-а, дела! Как же отсюда выбраться? задумчиво произнесла Аня.
Свободно может передвигаться только та женщина, Марина кивнула головой в сторону другой ниши. Она не решится нас отпустить, он же её забьет насмерть, а она, похоже, беременная, её все время тошнит. А этому гаду всё равно! Убила бы гниду. Да и чем верёвки-то перерезать? Нож один и он его носит всегда с собой. Когда она еду готовит, он ей даёт нож, а сам сидит рядом и наблюдает, потом сразу отбирает его и прячет в свой сапог. Он даже на ночь не раздевается, так в сапогах и спит.
Вот мы собрали грибочков на ужин! прошептала Анна.
Нас найдут! сказала Татьяна уверенно. Миша меня обязательно найдет, он меня с детства выручает из всяких переделок.
Все замолчали, потому что услышали шаги, мужчина зашёл в их нишу и осмотрел своих пленниц, сурово сдвинув кустистые седые брови.
Если услышу от вас хоть звук, заткну всем рты! А тебя, он повернулся к беременной, если задумаешь им помогать порежу на ремни! Иди готовить еду. Быстро!
Беременная женщина с трудом поднялась и пошла на выход, мужчина двинулся за ней.
А, где он берёт продукты? поинтересовалась Татьяна.
Раз в две недели уходит дня на два-три в деревню, приносит какую-нибудь самую дешёвую крупу да соль. Иногда приносит зайца или птичку какую-нибудь. Для чая полный лес травы: душица, ромашка, а ещё шиповник, рябина. У него в деревне кто-нибудь, наверное, из родственников есть. А может, никого нет, просто сходит, купит крупу и возвращается. Он же с нами вообще не разговаривает, по-моему, он псих, сообщила Марина.
Так он говорит, что жильё отсюда очень далеко и сюда даже местные никогда не заходят? Как же он ходит в деревню за продуктами? засомневалась Татьяна.
Видела, какие у него длинные ноги? Он эту тайгу знает, как свои пять пальцев. Ходит очень быстро. Я бегом за ним бежала, когда он вёл меня сюда. Он же, наверное, местный и, скорее всего, знает какой-нибудь короткий путь.
Через некоторое время беременная принесла женщинам в алюминиевых чашках перловку, сваренную на воде. Даже при таком скудном освещении было видно, что она серого цвета и на вид совсем несъедобная, но надо было поддерживать силы, и девушки решили затолкать её в себя, тем более, что они уже двое суток не ели. Потом им принесли в кружках чай с душицей. Чай был очень ароматный и вкусный, настоящий лесной чай, приготовленный на костре. Когда позавтракали, беременная собрала посуду и ушла. Анна пыталась с ней поговорить, но женщина опускала глаза и молчала, даже не сказала, как её зовут. У неё был измождённый вид, видно беременность тяжело протекала. Она была грязная, волосы торчали в разные стороны, и она даже не пыталась их как-то пригладить или завязать чем-нибудь сзади в хвост. А мужику было всё равно, как она выглядит, он и сам, скорее всего, редко мылся, а уж в зеркало на себя и вовсе никогда не смотрел. Захочешь испугаться ничего страшнее не придумаешь. Ему здесь было хорошо, в отличие от деревни, где он ни с кем не общался, вернее с ним никто не общался. Избушка у него была на самом краю деревни, как выяснилось позже. Все звали его Молчуном, и никого не интересовало, как он живёт и с кем. А тут у него было всё, что ему надо было: еда и женщины, а главное, он здесь был хозяином, и женщины были в его полной власти.
В детстве ему часто доставалось от отца, пьяницы и дебошира, да к тому же вечно безработного. Они с матушкой часто выгоняли его ночевать в сарай, чтобы он не мешал им предаваться любовным утехам, а утром брали сумки и шли по помойкам искать бутылки. Отец в подпитии часто давал волю рукам, при этом под раздачу попадала и мать. Но когда отец был трезвым, то обычно страдал от тяжёлого похмелья. В это время от него можно было ожидать чего угодно. Он любил ставить своего сына к стене коленями на горох или соль, если сын к этому моменту ничего не натворил, то наказание называлось «чтобы знал». И он, стоя в углу, всегда пытался угадать, что это значит «чтобы знал». Когда он вырос, у него появилось желание сделать так, чтобы его боялись и подчинялись. Однажды он гулял по лесу и набрёл на эту пещеру, и у него сразу возникла идея. С тех пор, он стал приводить сюда заблудившихся женщин и требовал от них послушания. Ему нравилось, когда в глазах испуганных женщин он видел страх.
Пленницы лежали и размышляли, каждая о своём. Татьяна вспоминала, как приехала к бабушке, как бежала через лес от Дениса, а потом увидела Мишу. Своего Мишу. При этом воспоминании у неё стало тепло внутри и сердце громко застучало. Она была уверена, что Миша их найдёт, он никогда не бросит её в беде, всю тайгу прочешет в одиночку, но её найдет. Она была уверена, что их встреча была предопределена судьбой, а иначе, как бы они оказались в одно и то же время в одном и том же месте после стольких лет разлуки, а главное, они всё это время помнили друг друга. Миша Татьяне сказал, что он всё равно бы её нашёл. Он, также как и Татьяна, помнит всё! Татьяне кажется, что, сколько она себя помнит, столько и любит его. А Миша всю жизнь её оберегал, ни одна её вылазка не проходила без него, и если у него не получалось Татьяну отговорить, он шёл с ней. Она мысленно обратилась к нему: «Миша! Ну, ты где? Давай уже скорее выручай меня из беды, я жду тебя! Я знаю, ты меня найдешь!» Она лежала, закрыв глаза и вспоминала, с чего всё началось. Как они с Аней оказалась далеко от дома в этой пещере.