Миновав многочисленные мрачные комнаты и коридоры, в которых она не встретила ни одной души, Шинед поспешила войти в огромное помещение, напоминавшее своею помпезностью и величием тронный зал в каком-нибудь средневековом замке. В центре зала, под высоченным куполом, который, казалось, мог достичь небес, возвышалось кресло с золоченой спинкой, обитое бархатом глубокого синего оттенка, в котором восседал немолодой уже мужчина, но при этом хорошо сохранившийся внешне, с остатками былой красоты на лице.
Люстра на тысячу свечей хорошо освещала фигуру мужчины. Он имел слегка заостренные черты лица, гладкие прямые волосы, немного расширенный стан явно любил потрапезничать, был высок ростом, обладал строгим и властным характером, хотя многочисленные родственники или представители иных кланов посчитали бы его нрав заносчивым и резким, и явно его боялись. Обеими ладонями он обнимал подлокотники кресла, выставляя напоказ перстни с массивными драгоценными камнями. Помимо толстой золотой цепи на шее других украшений на мужчине не было. Простая черная одежда, похожая на траур, составляла его ежедневный наряд, который не менялся уже много лет.
Подле мужчины увивалась девица сомнительной репутации и еще более сомнительного вида. Между узких полос красной шелковой ткани виднелось ее тонкокостное тело, едва прикрытое этим, так называемым платьем, которое больше обнажало, чем скрывало. Распущенные кудрявые волосы пламенного оттенка волнами рассыпались по худым плечам. Взгляд хищницы, бесстыдный и нагловатый, в котором читался вызов, пронзал Шинед насквозь, точно острый кинжал. Дочь главы рода Аростидов почувствовала легкое омерзение при виде полуобнаженной девицы и, пытаясь сохранить самообладание, взмахом руки призвала неприятную гостью удалиться. Та, не мигая, смотрела на Шинед, но уходить явно не собиралась. Как она вообще осмеливалась так себя вести? Шинед почувствовала, как начинает закипать. Однако мужчина быстро все устроил.
Выйди вон, приказал он тоном, не терпящим возражения.
Моментально поднявшись на ноги, девица направилась к выходу из тронного зала, но, проходя мимо Шинед, хищнически усмехнулась и затронула девушку куском своего странного платья.
Сжав кулаки, Шинед решительно направилась к мужчине на троне. Ярость кипела в ее груди.
Как ты можешь, отец, держать подле себя подобных женщин?! Шинед испытывала такую неприязнь, будто прикоснулась пальцами к чему-то грязному и мерзкому.
Поднявшись ей навстречу, с широкой улыбкой на лице, мужчина протянул обе руки в приветствии.
Дочь моя!
Шинед также протянула руки. Затем поцеловала отца в щеку.
Отец, прошу тебя
Не сердись, милая, я отошлю Ариэль подальше. Ты никогда больше ее не увидишь, обещаю. Глаза отца излучали добро и любовь, но Шинед очень хорошо знала своего родителя и не верила его словам.
Когда отец снова опустился в кресло, Шинед села рядом с ним на небольшой пьедестал.
Глава дома Аростидов и Принц Темного Собора, Валентин, являлся самым древним из всего семейства и самым могущественным. Ему было около шестисот лет, и большую часть жизни он провел в битвах и сражениях за престиж своего рода.
Аростиды возвысились при правлении боковой ветви, Каритханов, которые вели свое происхождение от первого общего предка всех вампиров Аносиулоса. Столетиями они взращивали свое могущество, укрепляли силу, сыскали славу в великих битвах, пока не превратились в такую мощь, перед которой меркли все остальные кланы и семейства, превратились в силу, которую все боялись и перед которой благочестиво склоняли головы. В конце концов, предки Валентина выбились в единоличные правители Темного Собора, а когда по нелепой случайности погиб его отец, власть перешла в руки молодого полководца. В то время он абсолютно не представлял, что значит быть правителем, поскольку по своей натуре считался воином, а не политиком. Однако за прошедшие столетия он, несомненно, научился властвовать, подчинив себе другие кланы «детей ночи» и поставив их в зависимость перед своим родом.
Титул Принца Темного Собора давал огромные привилегии его воле обязаны были подчиняться все, кто соблюдал древний свод законов, заложенный еще первым из рода вампиров. Бывали, конечно, случаи, когда отдельные группы или даже одиночки отказывались признавать полномочия Принца и поднимали мятеж. Но таких изгоев быстро усмиряли: отправляли в ссылку, лишали всех званий и привилегий, сажали в темницу или вовсе лишали жизни. Причем с бунтовщиками нисколько не церемонились, чтобы не создавать опасных прецедентов. В общем, теперешняя власть делала все для укрепления мира и спокойствия в вампирском обществе.
Помимо верховного правителя, Принца, в состав Темного Собора входили влиятельные господа, главы своих родов и кланов, которые служили чем-то наподобие совещательного органа, рассматривавшего различные насущные проблемы. Они являлись главными советниками Принца, помогали ему править, давали рекомендации относительно всяческих дел, составляли законы, но решения все принимал только верховный властелин, последнее слово всегда оставалось за ним. Однако, чтобы исключить абсолютизма во власти, ни одного важного решения Принц не мог принять без прямого участия Темного Собора. Этот закон придумал еще сам Аносиулос, чтобы его будущие потомки не испытывали притеснений со стороны одного из кланов, который в то время будет находиться на вершине власти.
Сейчас правили Аростиды, и отцу Шинед приходилось созывать Темный Собор дважды в месяц, а то и чаще, чтобы урегулировать многие вопросы, а также исключить разночтения в среде прочих вампирских кланов. Валентин старался сохранять мир среди подданных, хотя в последнее время это удавалось с трудом. Слишком много представителей других семейств высказывались за мирное сосуществование с человеческими особями, бок о бок с которыми вампиры жили уже многие тысячелетия, тщательно скрывая свое пребывание в мире людей, поскольку тех было гораздо больше. Так, особо не выпячиваясь, они жили испокон веков, не вступая в открытую конфронтацию. Люди, вернее, их кровь являлась пищей для вампиров, средством для поддержания жизнеспособности. Никто раньше и не думал вступать с людьми в борьбу за место под солнцем, за власть в городах, за главенство на планете.
Теперь же возникли радикальные настроения. Одни кланы вампиров предлагали и вовсе поставить людей в рабское положение, создать фабрики по сбору крови, подчинить и унизить человеческий род, со временем полностью искоренив его. Другие предлагали дружить с людьми, жить с ними в духовном единении, не убивать их ради пропитания, а найти способ создать искусственный заменитель крови, этакий эрзац-продукт, который по своим свойствам стал бы ничем не хуже.
Эти два противоположных мнения, эти две разных точки зрения бросали вампиров из одной крайности в другую. И то, и другое казалось невозможным. А идея искоренения рода людского Валентину представлялась и вовсе каким-то абсурдом. Как только чей-то мозг додумался до этого? Ведь гибель человечества неизбежно приведет к гибели вампиров. Сначала они все деградируют, потом начнут бросаться на себе подобных, а затем и вовсе умрут от голода.
Но идее поддерживать с людьми дружеские отношения Валентин также противился. Для него люди были лишь скотом, пищей, средством для утоления голода и ничем большим. Менять многовековые традиции он не желал. И не стал бы делать этого, поскольку опирался на опыт предков и был обязан сохранять порядок вещей, заложенный еще с сотворения мира.