И Деннис Хольт, девяноста трех лет, в 2016 году от рождества Христова покорно вышел и вернулся к работе, от которой его освободит только смерть.
А Деннис Хольт, двадцати лет, в 1943 году от рождества Христова вел такси домой из Бруклина, недоумевая, что же все-таки все это значило. Косая завеса дождя поливала ветровое стекло. Денни хлебнул из бутылки и почувствовал, как успокоительное тепло распространяется по всему телу. Что же все-таки все это значило? Банкноты хрустели в кармане. Денни осклабился. Тысяча долларов! Его ставка. Капитал. С такими деньгами многого добьешься, и он не даст маху. Парню только и нужно, что наличные деньги, и тогда он сам себе хозяин.
— Уж будьте уверены! — сказал Деннис Хольт убежденно. Я не намерен всю жизнь торчать на этой нудной работе. С тысячью долларами в кармане — не такой я дурень!
Что я покупаю?
— Разве вы не знаете? — искренне удивился изобретатель.
Брок недовольно заерзал на месте.
— О боже, — простонал он. — Мне сказали, будто вы один можете помочь. И предупредили, что с вами говорить — все равно что зуб рвать.
Гэллегер задумался.
— Погодите-ка. Припоминаю. Мы с вами беседовали на той неделе, не так ли?
— Беседовали… — Круглое лицо Брока порозовело. — Да! Вы валялись на этом самом месте, сосали спиртное и бормотали себе под нос стихи. Потом исполнили «Фрэнки и Джонни». И наконец соблаговолили принять мой заказ.
— Дело в том, — пояснил Гэллегер, — что я был пьян. Я часто бываю пьян. Особенно в свободное время. Тем самым я растормаживаю подсознание, и мне тогда лучше работается. Свои самые удачные изобретения, — продолжал он радостно, — я сделал именно под мухой. В такие минуты все проясняется. Все ясно как тень. Как тень, так ведь говорят? А вообще… — Он потерял нить рассуждений и озадаченно посмотрел на гостя. — А вообще, о чем это мы толкуем?