Тут недалеко, он неопределённо махнул рукой, припоминая. К-красная, кирпичная.
Ну точно третья наша! возликовала Соня. Значит, будем вместе учиться. Так как насчёт прогулки? Дождь прекратился, пойдём прошвырнёмся по городу вместе тут она перевела взгляд на велосипедиста и нахмурилась:
А ты чего уши греешь, Тяпа? Езжай, куда ехал! Тебя мы с собой не приглашаем!
Очень надо! самолюбиво фыркнул тот и, ещё раз бросив вызывающе-красноречивый взгляд на Динку и любопытный на Макара, укатил прочь.
Ну так что, спускаешься? блондинка была невероятно настойчивой, если не сказать настырной.
Согласие уже практически готово было сорваться с губ Макара, но в этот миг он услышал голос матери.
Сынок! позвала она из глубины комнаты. Пойдём обедать, а потом нам нужно будет съездить в цирк, познакомиться с руководством и коллегами. Я хочу, чтобы ты тоже там присутствовал.
Иду! крикнул Макар, обернувшись, а затем снова перевесился через перила балкона. Извините, д-девчонки, он картинно прижал руку к сердцу. Как-нибудь в другой раз. Сейчас не могу, п-правда.
Блондинка заметно расстроилась, а тёмненькая только пренебрежительно фыркнула себе под нос.
3
Несмотря на весь свой скептический настрой, едва оказавшись в цирке, Макар почувствовал, что невольно улыбается. Обстановка была незнакомая, чужая но запах, узнаваемый из миллиона других, всё равно оказался родным. Ни с чем не сравнимый аромат сосновых опилок, которыми густо посыпали манеж, терпкий и острый запах лошадей и хищников Макар вдохнул его полной грудью и засмеялся, вспомнив цитату из Бунина: «А вчера мы сидели в огромном и ледяном шатре братьев Труцци, резко и приятно вонявшем всем тем, чем всегда воняет цирк». Как ни кривил он физиономию в присутствии матери, а всё же вынужден был признать, что ужасно соскучился по атмосфере этого весёлого и дружного сумасшедшего дома.
Директор цирка тоже оказался мировым мужиком. Макару понравилось, что он не заигрывал и не сюсюкал с ним, как с каким-то салагой, не пытался понравиться и наоборот не корчил важного биг босса, глядя на парня сверху вниз, а сразу повёл себя с ним как с равным.
На какой высоте работаешь? поинтересовался он у Макара.
П-пятнадцать метров. На двадцати тоже могу, но п-практики пока маловато.
Директор уважительно кивнул.
Восемнадцать лет есть?
Есть почти, поправился Макар. Через т-три месяца исполнится.
Что ж это неплохо, неплохо, задумчиво пробормотал директор себе под нос. Я слышал про твоего отца, добавил он после паузы. Мне очень жаль. Он был классным воздушным гимнастом, одним из лучших в стране. А если учесть, что русский цирк по праву считается лучшим в мире то твой отец был лучшим из лучших вообще.
Макар сглотнул ком в горле. Ему казалось, что он уже научился жить с мыслью о том, что отца больше нет, а сейчас вдруг снова резануло будто по живому.
Пойдём в малый зал, директор положил руку ему на плечо, там сейчас как раз тренировка, познакомишься с ребятами.
Макара всегда забавлял разительный контраст между цирковыми артистами на репетициях и во время выступлений. Во втором случае искусно загримированные и причёсанные, в сверкающих ярких костюмах, рассылающие публике профессиональные отрепетированные улыбки и делающие комплименты2 А на тренировках все взмыленные, лохматые, с мешками под глазами, в растянутой и застиранной спортивной форме, зачастую перепачканной и пахнущей потом, лошадьми, навозом
И вот эта изнаночная сторона цирковой жизни была Макару не менее дорога, чем парадная. Он прекрасно знал, что у всех цирковых дам на туалетном столике вместо духов и прочих милых мелочей стоят средства от растяжений, обезболивающие, разнообразные мази и эластичные бинты.
Попроси у меня увлажняющий крем нет такого, не раз смеялась мать, попроси крем от ушибов, травм и повреждения связок всегда пожалуйста!
Впрочем, сказать, что женщины совсем не следили за собой, было бы лукавством. Артистки держали себя в отличной форме не потому, что это была дань моде, а потому, что от этого зачастую зависела их жизнь. Кроме того, им необходимо было выглядеть красиво на радость зрителям.
Мать Макара, к примеру, была буквально повёрнута на здоровом питании. С вечера она заваривала себе имбирь, заливала семена чиа кефиром, добавляла туда тыквенные семечки и фрукты. По утрам регулярно употребляла масла авокадо, миндальных и грецких орехов: это было полезно для кожи и волос. Ещё она перемалывала семена льна и пила спирулину. Выпечки мать избегала никаких пирожных и прочих десертов, зато на тренировки всегда брала с собой гематоген для придания сил, а перекусывала яблочком или горьким шоколадом с чёрным кофе. Что ни говори, а выглядела она в свои тридцать семь и впрямь шикарно никто никогда не давал ей её реального возраста, но Макар знал, как болезненно она переживает по поводу уходящей молодости. И дело было не только в красоте увы, век воздушных гимнасток сам по себе недолог Ещё два-три года, ну пусть даже пять лет и прощайте, полёты под куполом цирка! Мать безумно боялась этого и изо дня в день бросала вызов природе, отчаянно пытаясь её обмануть.
Когда Макар с директором явились на тренировку, мать была уже там вместе с этим долбаным Мишей, разумеется. Сейчас на фоне запыхавшихся, растрёпанных и потных артисток она смотрелась совершенно инородно точно жар-птица среди скромных сереньких воробушков. Мать и вела себя соответствующе, словно королева, купающаяся в лучах обожания подданных. Собственно, для местных она и была таковой знаменитая воздушная гимнастка из Москвы, настоящая звезда, почтившая своим присутствием их маленький и скромный провинциальный цирк! Макар с лёгкой усмешкой отметил, как благоговейно заглядывают ей в рот молоденькие гимнастки, кто-то даже попросил о совместном фото и притащил бумажку для автографа.
Увидев Макара, мать обрадованно помахала ему рукой:
А, вот ты где! Иди сюда. Знакомьтесь, весело представила она его, это мой сын Макар. Тоже воздушный гимнаст между прочим, весьма и весьма способный, и это я говорю сейчас не как его мама, а как беспристрастная коллега. Прошу любить и жаловать!
Любить это мы завсегда готовы, хихикнул кто-то из девушек. Какой хорошенький, а!
Щёки Макара чуть порозовели. Вообще-то он привык к раскованности и свободе в выражении мыслей у цирковых девчонок, но здесь, как ни крути, он был новеньким и потому немного смущался от всеобщего пристального внимания.
Ты на чём работаешь, Макар? тут же поинтересовался у него кто-то.
Соло на ремнях, канате и на п-полотнах Немного на доппель-трапе3, но сейчас у меня нет п-партнёрши, добросовестно отчитался он.
Ну, за партнёршей дело не станет! многозначительно улыбаясь, переглянулись девушки, и мать шутливо погрозила им пальцем:
Но-но-но! Не дам развращать моего мальчика!
Ой, Зоя Витальевна, ну неужели же это и правда ваш сын?! восхитился кто-то. Никогда бы не подумала Вы выглядите как сестра и брат.
Угу, поддакнул Макар в ответ на эту неприкрытую лесть. Старший.
В этот момент кто-то подёргал его за штаны. Опустив взгляд, он увидел малышку лет трёх вероятно, дочь кого-то из артистов.
Как тебя зовут? нахмурив бровки, уточнила она.
Макар, он опустился перед ней на корточки, чтобы быть на равных.
Макай, послушно повторила девчушка. Ты квасивый. Давай двузить?
С удовольствием, улыбнулся он. А ты у нас к-кто?
Яна. Ты есё ни на ком не зенился? строго спросила она.
Макар развёл руками:
Пока нет.
Малышка вмиг повеселела.
Мозет, на мне зенисся? Я тозе буду воздусной гимнасткой, когда выйасту.
К-кажется, партнёршу я себе уже нашёл, засмеялся Макар, подхватывая Яну на руки и поднимаясь с пола, и девушки разочарованно загудели.