Не люблю, говорит, в должниках ходить, светлый князь.
Благодарствую! на то князь ответствует. Раз уж свела нас опять судьба, не откажешься ли ты, чужестранец добрый, отобедать со мною чем бог послал?
* * *
«Брат названый, гей, Иван Косанчич,
ты разведал войско ли у турок?
Велико ли турецкое войско?
Можем ли мы с турками сразиться?
Можем ли мы ворога осилить?!»
И ведет князь Милош гостя своего в корчму приморскую не какую-нибудь, а лучшую во всей Будве. Корчмарь вокруг них так и вьется раз одежды златом шиты, значит, и в карманах оно водится. Не ошибся корчмарь. Кидает князь на стол кошель с золотыми динарами и наказывает принести все самое лучшее для него и для друга его странного. Уж в чем, в чем, а в этом корчмарь знает толк! На столе уже мясо дымится нежное, на камнях запеченное, мирисом[8] пряным исходит всё еретина[9] да ягнетина[10]. Поросенок на вертеле, целиком изжаренный, а к нему пршута[11], гибаница[12], сыр, ражньичи[13], белый хлеб пшеничный да горячая приганица[14] ай, хороша княжеская трапеза! Наливает князь шливовицы в чарку серебряную да протягивает ее гостю.
Выпьешь ли со мной, гость дорогой, питие доброе? Аль у вас, нехристей, пить сие не положено?
Не положено, светлый князь. Не к лицу правоверным трезвость терять пред лицом Всевышнего.
А ты не бойся, гость, смерклось уж, твой Всевышний ничего не увидит.
Усмехнулся гость да залил в себя всю чарку разом. Возрадовался князь хоть и чужак, а пьет по-доброму, по-сербски. Достает тогда князь кинжал, отсекает от поросенка кременадлы[15] кус не тонкий, в три пальца шириной да подает его гостю.
Откушаешь ли ты со мной, гость дорогой? А то отощал ты больно. Аль и этого вам, нехристям, не положено?
Не положено, светлый князь. Свинья о дом Всевышнего потерлась боком за то и не жалуем ее.
А ты ешь, гость дорогой, не бойся другим боком она терлась, нутром чую.
Рассмеялся гость, да и проглотил кременадлу да и как тут не проглотить, ежели вкусна она?
Светлый князь! Ты жизнь мне спас, как гостя меня принимаешь да потчуешь, а я низкий пес. Негоже тебе с такими якшаться да чашу заздравную поднимать.
Негоже, говоришь? С кем хочу, с тем и якшаюсь. Я князь мне и решать. Что чужак? Он предать не может. Хуже всех брат, ударивший в спину. С ним по мерзости ни один пес не сравнится. Ответь же, чужестранец, как имя твое?
Зачем тебе, светлый князь?
Знать буду, кому жизнью обязан.
Баязидом кличут. Иметь у нас такое имя все равно что не иметь его вовсе. А твое имя как, светлый князь?
Милошем нарекли при рождении даром что и у нас Милошей предостаточно. Ответь, Баязид, а отчего ты меня князем называешь? На лбу у меня это, что ли, написано?
На лбу не написано, а сапоги на тебе алые, одежды твои богатые, золотом шиты
Так в Будве любой конокрад злата на себя понавесит пока не выловят да не высекут. Царь наш Милутин сказал давным-давно, что муж должен надевать на себя столько золота, сколько снести сможет, вот и надевают люди неразумные.
Меч при тебе острый, князь, каменьями самоцветными украшенный
Так, может, сотник я? Аль юнак при витязе знатном?
О нет, князь. Мой глаз не обманешь. У тебя прямая спина и гордый взор. Волосы у тебя слишком светлы, глаза слишком ясны. Ты князь, пришедший с севера. Про таких говорят в народе, что у них кровь другого цвета, нежели у простых людей. Теперь вижу я не врет народ, правду говорит. Я пью за твое здравие, светлый князь.
И за твое, Баязид.
Подняли они чаши серебряные да опорожнили их. Вновь подняли и вновь опорожнили. Чем не побратимы? А луна меж тем поднялась на небо. Закончилась шливовица в кувшине, тащит корчмарь другой. Загрустил с чего-то князь Милош. Спрашивает его чужестранец:
Чего закручинился, светлый князь? Вижу я грусть-тоска тебя снедает?
Никому бы не сказал, а тебе скажу нравишься ты мне. Был у меня брат. Был да сплыл. Почитай что и нет его боле. Предать меня он замыслил а от мысли до дела один шаг неверный. Скорблю я по дружбе порушенной.
Эх, светлый князь, Баязид ответствует, мне ли не понять тебя! Ведь и мой старший брат замышляет убить меня только и жду я коварного удара его. По обычаям нашим младший брат и не брат вовсе, а так, отродье шайтаново. Никто не ранит нас так сильно, как братья наши.
Дело говоришь, Баязид. Только скажи-ка, за что хотели тебя повесить на площади? Ты и вправду лазутчик?
Похож я на лазутчика, светлый князь?
Нисколько. Лазутчика не увидишь и не услышишь а тебя видно сразу. Тогда колдун?
Лекарь я. Вот зелья мои, яды.
На что тебе эти бесовские снадобья?
Эх, князь! Яд это оружие, как и меч твой. Он может не только брать, но и возвращать жизнь. Разве не обнажал ты меч за дело правое?
Думал я, что лекари только сперва лечат, а потом убивают.
Не таков я, князь. Я сперва убиваю, а потом лечу.
Засмеялся князь:
Хоть и змей ты, а по нраву мне!
Хороши ночи в Будве. Сидят князь Београдский и бродяга заезжий в корчме до звезды утренней, выходят в обнимку, как пьянчуги заядлые, ноги у них заплетаются. Омылись они в волнах Ядранского моря[16], прояснилась голова. Говорит Баязид князю Милошу:
Что ж ты за человек, светлый князь! Все думают, как бы ближнего своего убить да ограбить, а ты подобрал бродягу, посадил с собой за стол, накормил-напоил. Не думал я, что такие люди бывают на свете, ан все-таки бывают. Ты светлый князь, пришедший с севера. За силу твою и щедрость вознаградит тебя судьба.
Зачем мне верить в судьбу? Я сам ее творю.
Не веришь? Напрасно!
Я верю в Господа нашего.
Разве помеха одно другому? В судьбу надо верить. Судьба каждого читается по глазам надо только уметь читать. Вот чует мое сердце, князь, встретимся мы еще. И эта встреча наша неспроста была. В ней видится мне перст судьбы.
Усмехнулся князь Милош:
Раз читаешь судьбу, то скажи, какова моя судьбина?
Твоя судьба велика; одного взгляда тебе в глаза там, на площади, мне было достаточно.
Вот как? А свою судьбу знаешь ли?
Знаю, князь, как не знать. Стану сперва я султаном
Смеется князь. Смеется чужеземец. Плох тот бродяга, что не мечтает быть султаном!
А после, князь, посадят меня в клетку и будут показывать людям, как зверя дикого.
Еще больше князь развеселился. Султана и в клетку! Добрые истории чужеземец рассказывает.
Вся судьба эта бабские россказни. Если меч крепко в руке держишь получше он твоей судьбы будет, повернее.
Прям ты, князь, как дорога на Константинополь, и честен. Слишком хорош ты для подлунного мира.
Кабы были все турки такими, как ты, так и не воевали б мы с ними, ответствовал Милош.
А хочешь ли узнать, светлый князь, кто подослал к тебе убийц? Отправь людей своих в местечко Прокупле, что подле Ниша. Корчма там есть на окраине. На десятую ночь после вашего дня святого Николая придет туда человек в шапке зеленой, назовется Душаном, спросит у хозяйки чарку лозовача[17]. Пусть твои люди возьмут то, что у него в суме лежит. Вдруг тебе пригодится.
Сказал это Баязид, поглядел в глаза, словно углями обжег, и исчез в тумане утреннем. А тут и солнце встало, пора князю юнаков своих искать да в путь обратный отправляться. Только запал чужестранец в душу князю. Странный он. Чужой. Но правда в глазах его незваная, нежданная, нездешняя правда. И знание сокровенное, как у старцев греческих. Задумался князь, но ко дню святого Николая послал людей своих в Прокупле.
* * *
Славу славит князь наш сербский Лазарь
во Крушевце, заповедном граде.
Всю господу усадил за стол он,
с сыновьями всю свою господу:
Юг-Богдан старой от князя справа,
за Богданом Юговичей девять,
Вук Бранкович по левую руку,
по порядку прочая господа,
впереди же воевода Милош.
Не стоит быстрая Дрина на месте, не пресекаются годы по мановению людскому. Тучи черные собрались над Сербией, ветры грозные воют, бурю несут с собой. Стоит войско османское подле самых ворот, и несть числа ему и янычары там, и сипахи[18], и акынджи[19], и даже всадники на верблюдах. Султан Мурад ведет его грабить и жечь земли сербские, убивать люд православный, нести свою веру огнем и мечом.