Интрига только усилилась после того, как сотрудникам полиции удалось поговорить с местным почтальоном, сообщившим, что в день трагедии он приносил Ангерштейну почту. По его словам, ему долго не открывали дверь и это показалось очень странным, поскольку почтальон знал, что в доме должны быть люди как члены семьи Ангерштейн, так и работники правления каменоломни, ведь день-то был рабочий! Прежде такого не бывало никогда. В конце-концов дверь отворил сам Фриц Ангерштейн, выглядевший несколько странно: он был без сюртука, галстук съехал на бок, волосы всклокочены Это до такой степени не соответствовало привычному повседневному облику Фрица, что почтальон даже осведомился, всё ли с ним в порядке? Фриц ответил, что беспокоиться не о чем, но приболела жена и потому он сейчас загружен. Он был очень лаконичен и это тоже выглядело странно, поскольку в другое время Фриц обычно находил минутку, чтобы переброситься парой фраз с почтальоном и задать несколько вопросов. По уверению почтальона, его посещение дома Ангерштейна имело место около 14 часов [т.е. примерно за 2,5 3 часа до нападения].
Странные свидетельства этим не ограничились. Связавшись с ван дер Ципеном (van der Zypen), владельцем предприятия, которым управлял Фриц Ангерштейн, следствие узнало много интересного.
Фриц управлял карьером с 1917 г., прежняя компания, испытывавшая финансовые затруднения, продала предприятие ван дер Ципену в 1921 г. Новый хозяин взялся за модернизацию производства купил новый экскаватор, поставил более мощные ленточные транспортёры, приобрёл грузовые автомашины. Добываемый известняк он решил не продавать на рынке, а использовать как сырьё при производстве цемента, весьма востребованного в то время на строительном рынке Германии. Для этого бизнесмен построил цементный завод, наладил поставки необходимых компонентов, выстроил логистику процесса в общем, подошёл к делу всерьёз. Ангерштейн занимал в этой технологической цепочке весьма важную нишу, от ритмичности работы управляемого им карьера зависела напрямую производительность цементной фабрики. Ван дер Ципен по его словам, относился к Фрицу очень хорошо, ценил его как специалиста, предоставил ему для бесплатного проживания тот самый дом, который и явился местом преступления Однако, в 1924 г. до владельца бизнеса стала доходить информация о злоупотреблениях управляющего.
Некоторые работники жаловались на махинации с учётом рабочего времени и оплатой труда, причём по отчётным документам, представляемым Ангерштейном в бухгалтерию головного офиса, всё выглядело обыденно, как и раньше. Сотрудники ван дер Ципена негласно собрали и проанализировали жалобы нескольких человек, после чего сопоставили их расчётные листки с теми данными, что Ангерштейн предоставлял руководству компании. Налицо было явное искажение отчётности, а это заставляло подозревать, что управляющий ведёт двойную бухгалтерию одна используется для поддержания текущей работы предприятия, а другая, фальсифицированная, предоставляется руководству. Получив такую информацию, ван дер Ципен направил в Хайгер аудитора, которому предстояло проверить бухгалтерскую часть.
Аудитор приехал в Хайгер и явился к Ангерштейну без предупреждения ранним утром 29 ноября, т.е. в субботу, в выходной день. Фриц не успел замести следы своей незаконной деятельности и в результате аудитор за несколько часов работы обнаружил приписки на сумму почти на 15 тыс. марок. Речь шла о новых германских деньгах, т.н. «рентных марках», введенных в оборот в ходе денежной реформы Ялмара Шахта (1 рентная марка равнялась 1 триллиону дореформенных). Сумма была очень значительна, при фиксированном обменном курсе (4,2 рентных марки за 1$) величина ворованных средств превышала 3,5 тыс.$. Даже для богатых Соединённых Штатов такая сумма была бы весьма немалой, а уж для Германии конца 1924 года это было целое состояние!1
Аудитор не сомневался, что его проверка позволила увидеть лишь малую часть злоупотреблений Ангерштейна. Он поговорил на эту тему с Фрицем, тот страшно возмутился претензиями проверяющего и заявил, что ничего не крал у ван дер Ципена, а напротив, последний обворовывал его, постоянно побуждая лавировать и оплачивать разного рода неучтённые и сопутствующие расходы из своего кармана. В общем, разговор вышел крайне нелицеприятный и резкий.
Итак, картина получалась презанятная! Во второй половине дня 29 ноября Ангерштейн узнаёт о подозрениях в свой адрес, высказанных аудитором довольно откровенно, а уже 1 декабря его дом (и по совместительству рабочее место!) сгорает при нападении таинственных грабителей. Какое совпадение, надо же! Ангерштейн, по-видимому, был крайне невезучим человеком Либо, наоборот, очень везучим это как посмотреть.
Трудно сказать, как развивались бы события дальше, но в высшей степени неожиданный поворот расследованию принесла работа упоминавшегося выше Георга Поппа (Georg Popp). Это был известный научный деятель, получивший степень доктора наук по химии и минералогии ещё в 1888 г., ко времени описываемых событий ему уже исполнилось 63 года. Помимо фундаментальных научных проблем, его долгие годы интересовали прикладные направления криминалистических исследований: связь следов крови с механизмом их образования, идентификация личности по папиллярному узору рук, возможность определения маршрута движения человека по минеральному составу грязи на подошвах обуви и т. п. Будучи состоятельным человеком, Попп в 1889 г. открыл на собственные средства криминалистическую лабораторию, которая впоследствии выросла в Институт судебной химии и микроскопии.
Георг Попп принял участие в расследовании большого числа преступлений, многие из которых мы, пользуясь современной терминологией, могли бы с полным основанием назвать «резонансными». Так, например, в 1904 г. он был приглашён в качестве консультанта для участия в расследовании убийства крупного предпринимателя и филантропа Ричарда Лихтенштейна. В этом деле имелись как раз те детали, на изучении которых специализировался Георг Попп предметы со следами окровавленных рук и брызги крови различной формы на большом протяжении от места обнаружения трупа. Однако, участие Поппа мало помогло расследованию эксперт признал, что не в силах восстановить последовательность перемещений убийцы и жертвы, а также идентифицировать человека, оставившего кровавые отпечатки пальцев.
Через 9 лет Георг Попп сумел полностью восстановить своё реноме, разоблачив серийного убийцу и мошенника Карла Хопфа. Последний методично травил родственников мышьяком, предварительно застраховав их жизни на значительные суммы. Первые четыре убийства сошли Хопфу с рук, никто из окружающих ничего не понял и о подозрениях полиции не заявил. Пятая попытка закончилась неудачей, жена (это уже была вторая жена убийцы) заподозрила неладное и скрылась в неизвестном направлении, не сообщив о своих подозрениях полиции. Хопф женился в третий раз и вновь повторил свой фокус со страхованием жизни и мышьяком в коньяке. Эта попытка также закончилась неудачей, жертва попала в больницу и именно этот инцидент привёл к возбуждению расследования. Преступник быстро попал под подозрение и был задержан с поличным, когда явился к жене в больницу с флаконом яда в кармане. Если попытка убийства представлялась довольно очевидной, то предыдущие эпизоды, растянувшиеся почти на 10 лет, доказать было очень сложно.