Если бы не ты, Дрыхала, я бы даже и не подозревал о существовании такого большого мира. Так что мы достойны друг друга, ободрил подругу Бермяшь. Я начинаю понимать тебя по-настоящему. То есть и раньше понимал, но сейчас как-то стало по-другому. Ближе к тебе душой.
Дрыхала улыбнулась. Её большие глаза сияли, как два маленьких озера, глядя в которые, можно было утонуть. И где-то в глубине этих озёр горел негасимый огонь жажды познания чего-то нового и необъятного.
Сказ четвёртый. Боярышниковый скуф
Ранние птицы начинали свой утренний распев. Одинокие звонкие голоса слышались в разных уголках холма. Солнце ещё не успело показаться из-за леса, лишь первые его лучи потихоньку прорывались сквозь толщу зелёных зарослей и листву деревьев. Тёплый солнечный луч ласково коснулся закрытых глаз Дрыхалы и заставил её пробудиться ото сна. Широко потягиваясь и хлопая глазами, Дрыхала постепенно возвращалась из мира грёз и вспоминала всё то, что приключилось с ней и Бермяшем вчера. Вспомнив о дяде Кипрее и его плане отправиться к племяннику, она поспешно вскочила из постели и выбежала в горницу. Хозяюшка Поля там вовсю готовила ранний завтрак и собирала еду в дорогу. Лёгкий аромат малинового пирога с чаем напомнил Дрыхале родную деревню, её маленький домик на берегу реки.
Доброго утра, Дрыхала. Как спалось тебе, милая? с материнским радушием приветствовала её Полюшка.
Спасибо, тётушка, как дома. А где Бермяшь?
Бермяшь во дворе, деду помогает зайцев запрягать.
Дрыхала выбежала во двор. Свежий воздух окончательно взбодрил её и разогнал остатки сна. Земля была сырой от утренней росы. Крупные её капли свисали гроздьями на траве везде, кроме проторённых тропинок до амбара и возле него, где роса была сбита и трава успела подсохнуть. Крепкие серые зайцы стояли посредине двора и с аппетитом поедали положенный им корм, пока Кипрей надевал на них упряжь и впрягал их в телегу. Вся сбруя была расшита красивыми орнаментами. Мелкий пёстрый узор был искусно отображён на всех ремешках и на каждой детали сбруи. Упряжь выглядела нарядной и богатой и радовала глаз. Бермяшь стоял тут же и поддерживал ремни, помогая лесовику. Дрыхала подошла ближе и стала разглядывать больших и пушистых грызунов. В загоне их не получилось так хорошо и близко разглядеть, как сейчас. Для дрём зайцы не были в диковинку, в отличие от коз. Они часто могли видеть их рядом с Дремушем и даже кататься верхом.
Поприветствовав Дрыхалу, Бермяшь с гордостью сообщил:
Вот, помогаю впрягать зайцев. Как тебе спалось?
Крепко, коротко ответила Дрыхала.
Ну что, дочка, с теплотой в голосе спросил Кипрей, не передумала ли ещё? Может, всё же на север? Я вернусь скоро и примерно через седмицу отправлюсь в Холмоборы, в Верам. Опосля торговли буду вертаться и заеду в Дремуш. Так вы и в Вераме погостите, и я вас довезу домой.
Нет, дяденька. Как же от такой затеи на полпути отказываться? Если же довезёте нас до Боярышниково скуфа, век благодарны будем, уверенно ответила Дрыхала.
Ишь ты! удивился Кипрей.
Я же говорил, гордо сказал Бермяшь, её не переубедить. Если чего задумала, то непременно этого добьётся.
Ну что же, тогда так тому и быть. Кипрей погладил зайца по шелковой шёрстке. Все готово. Грузимся и в путь, глядишь, на вторые сутки до заката успеем.
Далековато Озадачился Бермяшь.
Сразу за Серебряной дубравой начинается Надводье, а на опушке леса обширно растёт боярышник. Вот там-то и расположен скуф моего племянника Моха. У него свадьба, а я вот с гостинцами к ним проведать да поздравить и еду. К началу-то вряд ли успеем, но ко второму дню должны. Кипрей договорил и собрался в дом за вещами.
Ой, простите нас! Я вас задержала, да и хлопот мы вам добавили. Вы из-за меня теперь опаздываете на свадьбу, неожиданно расстроилась Дрыхала.
Тю, будет тебе глупости городить! С чего ты взяла, что из-за тебя? Что нашли вас, накануне у реки то Лады устроили так. Значит, на то был промысел важный! со значением поднял указательный палец и гордо произнёс Кипрей. Я же прадеда твоего знавал, а тут правнучку его повстречал. Это добрый знак. Кипрей ласково улыбнулся и отправился в избу за скарбом.
Наконец телега была доверху наполнена какими-то плетёными коробами с подарками, всё было готово к путешествию. Перекусив лёгким завтраком, попрощавшись с хозяйкой и старшим сыном, друзья отправились в дальний путь в Надводье, вернее, в самый северный его край. С холма дрёмам казалось, что Серебряная дубрава так близко, но, как выяснилось, вид был обманчив. Несмотря на то, что зайцы неслись стремглав, дубрава не спешила приближаться. Только уже на рассвете второго дня путники заметили, как лёгкое сияние, исходящее от серебристых ветвей могучих старых дубов, озаряет округу, подобно малой луне. Да и сами деревья уже не казались маленькими они возвышались вдалеке, словно славные волоты.
День обещал быть жарким. Внизу склона, возле маленького ручья, лесовик сделал привал, чтобы напоить зайцев и немного передохнуть от тряски. Приближался полдень, но солнце ещё не успело войти в зенит. Друзья расположились на мягкой и уже прогретой земле. Кипрей разлил по чарке молока и раздал по ломтю свежего хлеба. Жаворонки заливались над лугом. От тёплых лучей лесовика стало клонить в сон. Его веки тяжелели, а ум понемногу делался рассеянным, не в силах удержать мысль. По всему телу как будто разлилась нега. Неожиданно Кипрей вскочил, омыл своё лицо в прохладной воде и стал впрягать зайцев в сбрую.
Ну что же, ребятки, пора в путь. Солнце в лугах обманчиво усыпит и не заметишь, как день пройдёт.
Хотя дрём сон вовсе не одолевал, они всё же решили последовать совету старого лесовика и с готовностью вскочили на телегу. Перебравшись через ручей по маленькому мосточку, они выехали на еле заметную дорожку. Она тянулась сквозь высокую траву, из-за которой было практически ничего не видать.
Дядь, а почему мы не выйдем на широкую дорогу? поинтересовался Бермяшь.
Мы, чуры, обычно сторонимся открытых мест. В последнее время повадились коршуны в Чудолесье. Вот мы и обходим широкие тракты и выбираем места, где погуще трава.
Вдруг Бермяшь с Дрыхалой напряглись и посмотрели друг на друга. К ним одновременно пришла одна и та же мысль: «Коршун!». А если на реке их лодку схватил коршун? Их обоих передёрнуло от этой мысли. Они не стали развивать тему, а молча ехали всю дорогу, с тревогой оглядываясь по сторонам.
Скоро уже стал слышаться шум листвы. Показались могучие дубы. Серебряными их называли потому, что стволы этих дубов были белого цвета. Также нижняя сторона их листьев слегка блестела, отливая серебром. Попадающий на них свет отражался, и получалось, что деревья сияли. Серебряная дубрава светилась даже ночью еле заметным сиянием, в ясную погоду отражая холодный свет луны. Днём же издалека она напоминала озеро, играющее сотнями солнечных зайчиков. Вблизи же свет от деревьев был практически незаметен, но создавал сказочную атмосферу волшебства и таинственности.
Ещё немного и они приблизились к опушке леса. Дорога извилистой лентой уходила в глубь дубравы, огибая деревья. Здесь она становилась шире, а трава намного ниже. Могучие корни местами выступали наружу, как корявые пальцы лешего. Сейчас уже дубы не казались маленькими, напротив они величественно нависали со всей своей суровостью над путниками, и казалось, они подпирали собой небо. Стволы дубов были необъятными, в высоту уходили далеко в небо, а их кроны создавали обширные зелёные купола. Величие и красота вот два слова, которыми можно было описать Серебряную дубраву.