Глубоким уважением и дружескими чувствами пронизана переписка Рериха и Рабиндраната Тагора, выдающегося индийского поэта, драматурга и мыслителя. Их жизненные пути пересеклись дважды в июне 1920 года в Лондоне и через год в США, где Тагор читал лекции по искусству. «Мечталось увидеть Тагора, вспоминает Рерих, и вот поэт самолично в моей мастерской на Квинсгэт-террас в Лондоне в 1920 году. Тагор услышал о русских картинах и захотел встретиться. А в это самое время писалась индусская серия панно Сны Востока. Помню удивление поэта при виде такого совпадения. Помним, как прекрасно вошел он и духовный облик его заставил затрепетать наши сердца. Ведь недаром говорится, что первое впечатление самое верное. Именно самое первое впечатление и сразу дало полное и глубокое отображение сущности Тагора»[13]. Тагор был первым, кто познакомил индийцев с творчеством Рериха. По его рекомендации в декабре 1920 года в калькуттском журнале «The Modern Review» вышли переводы стихов Н.К.Рериха, а в 1921 году большая статья о его картинах. В дальнейшем между Рерихом и Тагором поддерживаются письменные контакты вплоть до ухода поэта из жизни. В ОР МЦР представлены шесть писем Рериха Тагору (вошедших в первый том настоящего издания) и пятнадцать писем Тагора Рериху.
Деятельность Николая Константиновича по продвижению Пакта в пространстве надвигающейся Второй мировой войны, требующая привлечения авторитетных сил со всего мира, детально отражена в его письмах бельгийскому аристократу, члену Королевской археологической академии Бельгии Камиллу Тюльпинку; председателю Французского общества Рериха Мари де Во Фалипо; юристу, профессору Парижского университета, генеральному секретарю Европейского Центра при Музее Рериха в Нью-Йорке Георгию Гавриловичу Шкляверу, а также известному юристу, доктору международного права, председателю Французского комитета Пакта Рериха и Знамени Мира барону Михаилу Александровичу Таубе. Центральная тема писем организация двух конференций, посвященных Пакту Рериха и Знамени Мира, в Брюгге (1931, 1932), а также подготовка к Вашингтонской конвенции 1933 года. Эти документы свидетельствуют о том, какие колоссальные усилия были приложены, чтобы идея действенной защиты культурных ценностей превратилась в реальность международного договора, и позволяют оценить непосредственное участие Рериха в работе комитетов Пакта по всему миру, а также его подходы к сотрудничеству с культурными, духовными и политическими деятелями Европы и США. Он высоко оценивал каждую инициативу, направленную на охрану достижений человеческого гения, и сердечно радовался возможности внести реальные изменения в жизнь общества, чтобы оно более не погружалось в пучину войн и распрей. Эволюционная идея Н.К.Рериха «Мир через Культуру» означала формирование нового сознания и нового мышления и, соответственно, новых отношений между людьми и между народами, которые основывались бы не на удовлетворении своей значимости и власти сильного, а на взаимном уважении и равноправном сотрудничестве. От мира в сердце к миру вовне. Рассмотренная с позиций энергетического мировоззрения Живой Этики, эта идея открывала еще один смысловой пласт: уничтожая культурные и исторические памятники прошлого, мы уничтожаем свое будущее, поскольку энергетика объектов архитектуры и произведений искусства является своего рода спасительным мостом, по которому свет Высшего изливается в наш плотный мир.
Как и любое эволюционное начинание, Знамя Мира, одинаково необходимое как в дни войны, так и во время так называемого мира, когда культурные сокровища погибали в забвении или от невежественных рук, встречало на своем пути не только инертное равнодушие, но и сознательное противодействие, злотолкования и нападки. «Как ни странно, но тьма хватается за самые неосновательные аргументы, очевидно, не имея ничего более существенного, пишет Н.К.Рерих М.А.Таубе. Так, например, продолжаются довольно вредные шептания о том, что наш Пакт вполне выражен Гаагской Конференцией 1907 года. Эта чепуха, противоречащая действительности, повторяется некоторыми слабо осведомленными и шаткими людьми. Они даже не задумываются над тем определенным фактом, что бывшая великая война со всеми происшедшими разрушениями достаточно показала, что никакого конкретного пакта и определенных мер к сохранению сокровищ человечества не существовало»[14]. К сожалению, даже жители стран, подаривших миру шедевры живописи и литературы, настолько увязли в путах потребительского материального мышления, что само слово «культура» ассоциировалось в их сознании с развлечениями или же с предметами роскоши. «Вы совершенно правы, исключая на французской почве слово культура, комментирует Рерих написанное Таубе. Вероятно, также скоро придется нам вообще исключить и слово цивилизация и умолять лишь о человекоподобии. Поразительно наблюдать, насколько неудержимо мир катится по наклонной плоскости»[15]. Отрадно, что эпистолярные собеседники и сподвижники Рериха мыслили с ним «на одной волне», понимая, насколько важно сохранить бесценные сокровища планеты, укрепляющие и удерживающие пространство культуры, и сплоченно противостоять натиску разрушительных сил. «Вы знаете наши духовные устремления и твердую веру в то, что Свет непобедим! сообщает он Мари де Во Фалипо. За 43 года широкой общественной деятельности (настаиваю на этом выражении) мне пришлось принять участие и провести много битв во имя Просвещения, и та же нерушимая уверенность в победе Света доводила эти дела до победного пути. Ничто не может поколебать убеждение мое в том, что в мире имеются и хорошие, вдохновенные люди, с которыми всегда можно сговориться по вопросам Просвещения и Прогресса. И если даже кто-то назовет эти стремления сверхчеловеческими, то будем очень скромными и скажем, что это просто обычно-человеческие строения, в отличие от животного разложения и хаоса»[16].
Публикуемые письма свидетельствуют, насколько чутко отзывался Николай Константинович на зов тех, кто мыслил о культуре, знании и духовных ценностях, обращаясь к ним: «родной мой сотрудник в духе», «друг и брат». Его послания напитывали пространство созидательными зовами, в которых благие основы противопоставлялись темному разрушению и разложению. Сколько дружеского участия, напутствий и практических советов несли они труженикам в разных частях света! Рерих был неизменно доброжелателен ко всему полезному и строительному, способствующему просвещению ума и сердца. «Тем драгоценнее встречать людей, работающих, созидающих и думающих в добре»[17], пишет он. По его мысли, «все силы благие, все силы Света Единого должны мужественно сойтись и сплотиться в доверии, поддерживая те сокровища, которые облагораживают и подымают дух человеческий»[18]. Отвечая на грустные новости корреспондентов и размышляя о современном состоянии мира, Рерих вместе с тем отмечал, что «эта необыкновенная трудность времени тем более обязывает всех мыслящих о Культуре особенно держаться вместе, оказать взаимное, особенное доверие и чуткость и духовную бережливость друг к другу»[19].
Трудности лишь ступени успеха таково было его твердое убеждение. Только сложные ситуации дают нам возможность обучаться, развивать те или иные качества духа, тренировать волю и способности, испытывать на прочность свою систему ценностей и убеждения. Собственно, сила это и есть то, что возникает в ответ на трудности в процессе их преодоления. Николай Константинович часто приводит исторические примеры подвижников, стойко переносивших все испытания ради лучшего будущего, и напоминает, что в то время как у темных разрушителей один путь, у тружеников Света бесчисленное множество возможностей и опора на нерушимые космические законы. Идеи, сложенные в надземных мирах, а затем приобретающие земные формы, не умирают: около них всегда находятся возможности. «И это пройдет так говорил Соломон. А если мы все приложим весь наш опыт, все единение и все огненное рвение, то пройдет это скоро»[20], подбадривал он своих соратников.