Ника, хватает меня за руку, тянет на себя, мы с Денисом развелись. Почти сразу после того случая. Он не хотел, но я не могла больше быть с ним. Такое не прощают. Я очень боялась, что он отсудит опеку над сыномНо я не могла по-другому. Каждый раз, когда я закрываю глаза, Ника, я тебя вижу. Твою рассеченную губу, окровавленную спину
Зря, я крепче сжимаю блокнот, мну его в пальцах, превращая страницы в мокрую труху. Уверена, что вы помиритесь, снова сойдетесь А я делаю глубокий вдох. мне не привыкать. Наверное
Слова заканчиваются. Мне не хватает дыхания воздух кажется слишком густым, раскаленным. Меня накрывает воспоминаниями о нас вместе. О ее руках на моей воспаленной, разгоряченной коже. О моих собственных губах, которые исследовали ее тело во всех аспектах. Меня забирает. Еще чуть-чуть и вновь паду, потеряю контроль. Захочу всего лишь забыться, а потом, после пары жарких ночей вместе, станет еще больнее. Меня поглотит пустота. Не хочу.
Ника, ты можешь пойти сейчас со мной? умоляет она, сплетая наши пальцы. Смотрит так, что сердце колет иголкой. Нам очень нужно поговорить.
Поговорить. Нет, не это ей нужно. Мы сейчас выйдем отсюда и сядем в ее машину, найдем отель поприличнее, и меня опять снесет до корней зубов.
Да, конечно, киваю я, засунув выбившуюся прядь растрепанных волос за ухо. Я сейчас.
Я вырываю свою руку из ее пальцев, несусь на кухню, чуть не выбив поднос из рук коллеги.
Эй, взвизгивает девчонка. Совсем глаза чем-то обшиты?
Прости, бросаю на ходу и тараню ладонями распашные двери.
Можно тебя? останавливаю Марику, которая уже подхватила поднос и собралась нести его в зал.
Давай только резче, басит она прокуренным голосом и впяливает в меня свои крошечные глазки, густо обведенные черной подводкой.
Слушай, подмени меня, выпаливаю я тут же. Мне нужно уйти. Срочно. Это очень важно.
Терлецкая, ты совсем стыд потеряла? она смотрит на меня так, будто сейчас прибьет. Взглядом испепелит. Опять хочешь на меня весь зал в обед свалить?
Прости, я выйду на смену, когда тебе будет нужно, умоляю я, а потом обещаю последнее, чем могу ее прельстить. Я дам тебе денег за смену.
У тебя их нет, усмехается Марика. Думаешь, я ничего не вижу и не знаю? Ты, Терлецкая, нищебродка, которая выживает на зарплату.
Она права только в одном: стыд я потеряла давно. А вот бабки заработать могу. Хорошие, большие, не здешние гроши. Один вечер моего времени может стоить очень дорого, но Я больше не хочу так. Не хочу быть чужой секс-куклой. Мне нужно, чтобы было по моим правилам.
Я найду. Прошу тебя, касаюсь ее плеча, надеясь, что Марику все же прельстит мое предложение.
Ладно, в воскресенье выйдешь и все чаевые мне отдашь, сжаливается она. Вкурила? И это последний раз, Терлецкая. Я тебе не херова нянька.
Спасибо, благодарю я, развязывая фартук и срывая его с себя.
Я резко разворачиваюсь на пятках и, лавируя между персоналом, несусь к черному выходу. Какое счастье, что он здесь есть. Вылетаю в подворотню и бегу мимо смердящих мусорок, вылетаю на улицу. Несусь, распихивая прохожих. Мышцы горят, слезы застилают поле зрения. Я не хочу обратно. Не хочу окунаться в прошлое. Мне просто нужно забыть. Хотя бы забытья.
Глава 2. Ваня
Паф. Паф. Паф. Паф. Паф.
Мои шаги разносятся по пустынному коридору, отлетают от стен, бьются о барабанные перепонки. Похоже на музыку.
Паф. Паф. Паф.
Насвистываю что-то, что мне кажется подходящим под этот шаговый бит. Настроение на высоте. Как и всегда, когда я работаю.
Паф.
Номер, который мне нужен, расположен почти в самом конце. Странный отель. Похож на больницу. Слишком стерильно даже для лечебного санатория, а я знаю в них толк, да.
Паф.
Улыбаюсь в камеру. Знаю, что она не работает, потому что сам их отключил, но даже отключенные они слегка будоражат. К камерам у меня особое отношение. И к тем, на которые скоты, вроде меня, снимают хоум-видео, и к тем, в которых догнивают последние годы своей жизни.
Паф. Паф.
Женский крик раздается, как всегда, неожиданно. К этому невозможно привыкнуть. Я за столько лет не смог. Он звучит прямо в центре моей головы, за переносицей. Было бы мне не плевать, он бы мог же давно свести меня с ума. Но мне плевать. Почти всегда.
Паф. Паф. Паф.
Я прохожу последние шаги и стучу в нужную дверь. Жестко стучу. Настойчиво. Так же, как и всегда. Шаги за дверью слышатся не сразу. Но у меня еще есть время подождать. Недолго.
Наконец, мне открывают.
Ваня? мужчина средних лет заспанный, с отросшей щетиной. Отдыхать мужик приехал, а тут я.
Ага, оттискиваю его от двери и вхожу. Не ждал?
Номер просторный, в светлых тонах с летящими шторами и ворсистым ковром. Хоть здесь не как в хосписе.
Ну Нет, вообще-то.
Вот видишь, улыбаюсь я, оборачиваясь к мужику. Умею делать сюрпризы.
Та да тянет он растерянно. Выпьешь?
На работе не пью, жеманничаю я.
Ты работаешь? удивляется Ветров. Не знал.
А на что ты думал я живу? хмыкаю я.
Да хер его, он подходит к мини-бару, наливает себе вискаря. А я выпью.
Верное решение, уважительно киваю я.
Так это Ты чего тут?
Анатолий Ветров, владелец сети ресторанов, в которой отмываются доходы от более грязного бизнеса, никогда не был дураком. Насторожился, присобрался.
Да по работе, говорю ж, улыбаюсь ему милейшей из улыбок.
Ммм А кем работаешь, говоришь? он хмурится, ставит бокал на журнальный столик, не сводит с меня взгляда.
На фрилансе, пожимаю плечами. То там, то сям. Сегодня вот здесь.
Кхм Ветрову становится трудно дышать, он рыщет глазами по стенам, безуспешно пытаясь найти пути к отступлению. Я, знаешь, вообще-то отдыхал. Неважно себя чувствую.
Я ненадолго, успокаиваю его я. Слышал, Грома взорвали?
Слышал, да, мнется Ветров, осматривает руки в моих карманах. Говорят, работа Палача.
Да, киваю, усмехаясь. Тоже такое слышал. Ловкий парень, да?
Ветров садится на диван, трет виски.
Кто меня заказал? хм, а этот умнее, чем его почивший приятель Гром.
Тебе не все ли равно? искренне удивляюсь я.
Давай я заплачу? смотрит на меня, в глазах надежда. Много. Больше, чем тебе дали. В два раза! В три!
Да хоть в семьдесят три, смеюсь я. Момент их торгов мой любимый. Репутация Палача дороже. К тому же Тайна личности и тэ дэ и тэ пэ. Сам понимаешь.
Вань, давай я уеду, прошу тебя! он забавно складывает руки, так и до ползания в коленях дойдет. Забуду про все, о чем мы говорили, возьму новое имя, я прошу тебя!
Проси, разрешаю я.
Опомниться он не успевает. Ствол в моей руке появляется слишком быстро, а его тело не обладает и десятой долей моих реакций. Глушитель щелкает, отдача привычно и приятно бьет в руку, а кровь Ветрова наконец-то расцвечивает абсолютно унылый интерьер. С удовлетворением смотрю на вышибленные мозги на белом фоне.
Так-то лучше, одобряю я.
Прячу ствол, перед выходом смотрюсь на себя в зеркало во весь рост, разлохмачиваю слишком прилизанную, на мой взгляд, светлую челку, вскользь касаюсь шрама, пересекающего бровь, доставшегося от красотки Крис, усмехаюсь себе криво и выхожу из номера. Задержался я тут. А сегодня еще столько дел.
Паф. Паф. Паф.
Крик в голове прекращается. Моргаю удивленно, потому что в какой-то момент всегда перестаю обращать на него внимание.
Паф. Паф. Паф. Паф. Паф.
Интересно, что сегодня на ужин в ресторане Ветрова? Вообще там нормально кормят. Можно сказать, даже хорошо.
Паф. Паф.
Если будет рыба, закажу ее.
Машина ждет меня далеко отсюда по вполне понятным причинам. Добираюсь к ней минут сорок, может чуть больше. Ехать домой сейчас не хочется, поэтому разворачиваю свой порш в сторону единственного места, где мне рады.
Пара часов, и колеса авто уже шуршат по гравию. Приветливая медсестра, которой я плачу баснословные деньги и периодически трахаю, встречает меня на широком крыльце.
Иван Алексеевич, а мы вас не ждали, заискивающе заглядывает в глаза как ее Света?