Прошла уже неделя с тех пор, как она повстречала его утром в лесу, с тех пор, как он заговорил с ней лично. Как-то раз она столкнулась с ним в коридоре, и он просто посмотрел ей в глаза и произнес в качестве приветствия «вороненок» своим низким голосом, от которого ее обдало жаром. И всю эту неделю он наблюдал за ней. Оказывался рядом с ее аудиторией, поднимался по лестнице, когда она по ней спускалась, проходил мимо в коридоре, когда она останавливалась полюбоваться скульптурой, и в целом чаще оказывался с ней рядом. Она чувствовала на себе его взгляд, и чувствовала часто. Ощущала его в обеденном зале, когда ела вместе с новыми друзьями, на территории университета, когда прогуливалась в одиночку, в аудитории, когда, помалкивая, вела конспект. И ей это нравилось, хотя и не должно было.
Пускай он не разговаривал с ней, но его глаза говорили о многом. Выражали слова, которые лишь разжигали пламя в ее крови. Его глаза шептали ей непристойности, от одной только мысли о которых у нее пылала кожа. Его глаза Корвина мысленно представляла, когда трогала себя в душе только лишь его глаза, которые наблюдали за ней, как и всегда. Она никогда не испытывала ничего подобного к мужчине, который существовал вне страниц книги. Грубое, животное влечение вот, что это было.
Однако сейчас его глаза смотрели сердито, и оттого ей почему-то еще больше захотелось обмахнуться.
Я начала она, но он вскинул темную бровь, медленно приподнимая ее к седой пряди волос, и Корвина замолчала.
Можешь сесть ко мне, если тебе скучно, Фиолет, с ухмылкой крикнул с первых рядов Джакс, один из приятелей Троя. Я не дам тебе скучать.
По аудитории пронеслось несколько смешков, но ее взгляд, который по-прежнему был прикован к мистеру Девереллу, уловил, как тот стиснул челюсти. Разорвав зрительный контакт, он посмотрел на парня.
И с чего вы решили, что на моих занятиях допустима подобная чушь, Браун? спросил мистер Деверелл, положив ручку на стол и переключив все свое внимание на парня.
Тот выпрямился.
Меня зовут Джакс, мистер Деверелл. А не Браун.
О, простите, произнес Деверелл с таким видом, какой Джейд называла «синдромом стервозного лица». А я думал, мы называем друг друга по цвету глаз, а не по именам.
После этих слов Джакс замолчал.
Корвина почувствовала, как что-то теплое обосновалось внутри, трепет в животе, пока она наблюдала, как среброглазый дьявол будто ненароком за нее вступился. Ее всегда дразнили из-за цвета глаз. Никто и никогда за нее не заступался. Даже при матери именно ей приходилось быть защитницей. Чувство было новым, незнакомым, но воодушевляющим.
Он мне не нравится, но я сейчас бахнусь в обморок от восторга, прошептала Джейд. И впрямь восторг. Он заступился за тебя.
Да, так оно и было.
Кто-то еще испытывает трудности с тем, чтобы обращаться к людям по имени? спросил он у студентов. Никто не шелохнулся. Я все еще повергаю вас в скуку, мисс Клемм? прямо спросил он, вновь глядя на нее глазами цвета ртути.
О, он кое-что делал с ней, но она назвала бы это совсем иначе, нежели «повергал в скуку». Корвина помотала головой, а слова так и застряли в горле, когда его взгляд задержался на ней на лишнюю долю секунды.
Тогда давайте продолжим. Мистер Деверелл посмотрел в аудиторию, и как раз в этот момент прозвенел звонок. Хорошо, в понедельник начнем с того, на чем остановились. Я рассчитываю, что за выходные вы прочтете об основных идеях, возникших в средние века. Мисс Клемм, задержитесь на минутку, велел он, взяв со стола дневник и принявшись что-то в нем читать, пока аудитория пустела.
Студенты, выходя, бросали на Корвину странные взгляды.
На миг она застыла на месте. Почувствовала, что ее подтолкнули локтем в бок, и, подняв взгляд, увидела, как Джейд произнесла одними губами «удачи».
Сглотнув, она подняла коричневую сумку, закинула ее на плечо и прижала тетрадь к груди. Сделав глубокий вдох, повернулась к передней части аудитории и подошла к столу, на котором сидел мистер Деверелл, все еще что-то читая в своем дневнике.
Корвина окинула взглядом его иссиня-черные джинсы, черный свитер, треугольный вырез которого обнажал его крепкую, но в то же время изящную шею. Ткань облегала широкую грудь, подчеркивая мышцы. Корвина молча наблюдала, как он читает, постукивая по столешнице ручкой, которая казалась крошечной в его большой ладони с длинными, ловкими пальцами. Она задумалась, каково было бы ощущать, как эти пальцы перебирают ее волосы, гладят по лицу, скользят вдоль шеи к груди, играя на ее коже, как играли на клавишах фортепиано в ту ночь, когда она увидела его впервые.
У нее напряглись соски.
На преподавателя так не смотрят, вороненок.
Ей потребовалась секунда, чтобы осознать: пока она предавалась фантазиям, он прекратил читать, а его рука попросту лежала на дневнике. Тяжело дыша, Корвина посмотрела на него и поймала на себе его пристальный взгляд. Рука крепче сжала лямку сумки. Ей нравилось, когда он так ее называл. Она не знала почему, но от вольной манеры, в которой он произносил это слово, и самого факта, что он, казалось, делал это специально для нее о да, от этого жар в ее животе распространился ниже.
К своей студентке так не обращаются, тихо ответила Корвина, желая и его называть как-то по-особенному, но понимая: стоит озвучить эту мысль, и все происходящее станет гораздо более реальным. И как же я на вас смотрю? Она с любопытством наклонила голову.
Его взгляд обжигал.
Будто приглашаешь меня поиграть.
Не одна она. У нее перехватило дыхание.
Вы смотрите на меня точно так же, мистер Деверелл.
Он постучал пальцем по дневнику, изучая ее взглядом. Корвина крепче прижала к себе тетрадь.
Вы что-то хотели? спросила она после долгого молчания и через миг осознала, что в ее словах можно было уловить более глубокий, эротический смысл.
Но не успел он ответить, как Корвина краем глаза заметила какое-то мерцание. Посмотрела в угол аудитории в то место, где стена граничила с окном, и увидела, как силуэт на миг мелькнул в струящихся лучах солнца, а потом исчез.
Ладони начали потеть.
Что? донесся до нее голос мистера Деверелла, но Корвина не могла оторвать взгляд от угла, сосредоточившись и пытаясь понять, что же она увидела. На что ты смотришь?
Она не знала. Боже, ей нужно было, чтобы мама объяснила, что с ней, черт возьми, происходит.
Пальцы, крепко сжавшие ее подбородок, заставили Корвину повернуть лицо, и она встретилась взглядом с серебристыми глазами.
Ты точно так же смотрела в этот угол во время занятий, тихо сказал он полным властности голосом. На что ты только что смотрела?
Я не знаю, честно ответила она, позволяя прикосновению его теплого пальца к подбородку направлять ее и наслаждаясь касанием, какого никогда прежде не ощущала. Наверное, это была игра света.
Несколько мгновений он изучал ее взглядом, а потом отпустил, и Корвина прикусила язык, чтобы сдержаться и не откликнуться на прикосновение.
Тебе нужно вести себя не так заметно, когда погружаешься в свои мысли. Со всеми бывает, но я на своих занятиях не могу оставить подобное без замечаний. А я не хочу привлекать к тебе внимание.
Корвина прикусила щеку.
Почему?
Потому что ты пленительна, тихо ответил он, блуждая взглядом по ее лицу. А мне не хочется, чтобы другие предавались фантазиям о тебе во время моих занятий.
Другие? спросила она, и сердце заколотилось в груди. Он фантазировал о ней?
Корвина видела, как у него расширились зрачки, черная дыра поглотила серебро, но он не сказал ни слова. Спрыгнув со стола, мистер Деверелл выпрямился во весь рост, не сводя с нее пристального взгляда, как и всю прошедшую неделю. Корвина запрокинула голову, а сердце в груди зашлось в бешеном ритме, пока их тела общались древним, как мир, способом: учащенным дыханием, расширенными зрачками, залившейся румянцем кожей. Она видела, как подскочил его кадык, когда он сглотнул, плотно поджав губы.