Ваал, чьё тело я позаимствовал, лично убил несколько нефилимов, так что я уже не знал то ли начинать верить в богов и в сказки, то ли пора очнуться в психушке и потребовать меня развязать, чтобы помочиться.
Орден был вынужден пойти на такие меры, потому что обычные люди, не имея власти, а потом вдруг ежесекундно получив могущество, возомнили себя выше остальных и начинали творить разные непотребства, в том числе и разбои с массовыми убийствами. И объявить их вне закона на всём континенте могли только жрецы, так как три господствующих на материке королевства не имели общих законов, а главное не хотели договариваться и взаимодействовать. С тех времён многое изменилось внутри самого ордена и в его взаимоотношениях с другими королевствами, но нефилимы никуда не делись, и причину их появления так никто и не смог выяснить.
Теперь я стал тем самым Мусорщиком этого мира, которого боятся и даже ненавидят, и надо было решать, что делать дальше, хотя вариантов было не много. Но судьба сама дала мне пинка в нужную сторону.
В дверь настойчиво постучали, и пришлось вставать. Это оказался Змей единственный друг Ваала, роль которого теперь придётся играть мне.
Ты как? Оклемался? поинтересовался Торит, и судя по интонациям, беспокоился он не из праздного любопытства.
Угу, буркнул я.
Тогда пошли. В нашу обитель прибыл один из верховных жрецов по твою душу. Собирайся! Он тебя ждёт, но сначала просил заглянуть в страдальню, сообщил Змей и хотел зайти, но я кивнул и хлопнул перед его носом дверью. Сейчас мне нужно было ограничить общение с теми, кто хорошо знал Ваала, чтобы подостовернее скопировать его манеру поведения, а для этого нужно было время.
Ты куда? А я? возмутилась Алиса, и запрыгнула на стол.
Я молча натянул кольчугу поверх плотной длинной рубахи, что оказалось не самым простым занятием, и, сверху накинув балахон, подпоясал его широким ремнём, на который повесил кожаные ножны с мечом.
Эй, не молчи! Ты куда собрался? Я здесь одна не останусь! снова раздалась претензия в моей голове.
А ну цыц! Хватит визжать, как пилорама! Я скоро вернусь! мысленно рявкнул я, а перед самой дверью, не оборачиваясь, машинально потрогал шрам на лице с многодневной щетиной и добавил: И я тебе не эй! Для начала хотя бы имя моё узнай. В той жизни я старше тебя больше, чем на сорок лет, пигалица.
То ли моя гневная тирада подействовала, то ли на удалении наша мысленная связь не работала, но когда я вышел из кельи, то не услышал ни одного слова от надоедливой мыши. Мы пошли налево к центровой лестнице. Стены коридора, сложенные из каменных блоков, ощущение сырости, запах затхлости и оставляющие на потолке копоть, потрескивающие факела в скупе давали странное смешанное впечатление детского восторга от сказки и одновременно чувство обречённости.
Я знал, что страдальней называли местную пыточную, и поход туда не сулил ничего хорошего. Но учитывая, что после посещения этого неприятного места, мне назначил встречу старший жрец, то тыкать мне в задницу раскалённой кочергой никто не собирался, и можно было чутка расслабить ягодички.
Змей в своей манере трындел без умолку: Ваал, сам же знаешь, что многие верят, будто молния это копьё богини милосердия. И я не знаю тех, кто бы выжил после гнева Эволет. Ещё мальчишкой я как-то видел воина после удара молнии. Так вот его кольчуга вплавилась в кожу. Это был мой первый дохляк, и я несколько дней жрать не мог. А у тебе даже борода не подгорела, лишь ткань чуть обуглилась. Ураган, в обители только про тебя и говорят. Ты теперь целованный богиней милосердия!
Твой язык слишком свободно болтается во рту! грубо ответил я, копируя манеру бывшего владельца тела.
Торит сменил тему и решил со мной поделиться конфиденциальной и важной информацией про новую повариху, у которой соски разного цвета. Не то, чтобы тема сисек меня не интересовала, тем более в обновлённой моей версии в теле мужика в самом рассвете сил, просто сейчас был не очень подходящей момент для обсуждения женской физиологии. И обращение Ураган меня сильно раздражало, и воспринималось, как кличка лошади, но других вариантов мне давать никто не собирался, так что стучать копытом не имело смысла и оставалось только смириться.
Мы спустились в подвал, в котором витал запах смерти, хотя, возможно, это мой непривыкший разум просто дал волю воображению, так как мрачность этого места зашкаливала. Пройдя суровую школу, в которой тюрьма сыграла решающую роль, я всё равно чуть не поддался панике, но вспомнил, что если сделаю ошибку, то судьба вряд ли подарит ещё одну жизнь. Пришлось мысленно представить яйца судьбы, в виде двух золотых шаров и сжать их покрепче. Хоть и не до конца, но это помогло задавить страх.
Змей подошёл к одной из массивных деревянных дверей, обитой железными пластинами, не без труда открыл её и, жестом руки пригласив меня внутрь, сообщил: Я здесь подожду.
Я решил не задавать глупых вопросов, чтобы не дать повода для подозрений, и уверенным шагом зашёл в пыточную. Взгляд сразу упёрся в весящее головой вниз, как свиная туша, обнажённое искалеченное мужское тело с множеством глубоких ран на груди, а на ногах плоть была срезана кусками. Лица из-за крови, стекавшей тягучими нитями в подставленный таз, было не разобрать.
Явился! услышал я голос слева от меня и увидел возле стола с разложенными инструментами для пыток тощего и лысого мужика с голым торсом, заляпанным кровью. Это был здешний потрошитель и редчайший ублюдок Могила. Настоящее имя этого потрошителя в памяти Ваала отсутствовало, зато презрения хватало с лихвой. Как инквизитор, Могила не состоялся, зато жрецы разглядели в нём талант мясника и нашли ему, в прямом смысле слова, тёплое местечко. В его рабочем помещении всегда было сухо и жарко, видимо, средневековая вентиляция не справлялась с жаром от пламени факелов, и сейчас помимо подкатившей тошноты к горлу от лицезрения развороченной человеческой плоти, под рубахой кольчуги я почувствовал струйку пота, пробежавшую по спине прямо в ложбинку между булок.
Кто это? спросил я, пытаясь выглядеть невозмутимо.
Но, видимо, актёр из меня получился никудышный, и на мою кислую рожу Могила с пренебрежительной ухмылкой поинтересовался: А ты не знаешь?
Вместо ответа я зыркнул на него взглядом, в котором чётко читалось, что не стоит в мою сторону помёт метать можно без башки остаться, и для этого даже не пришлось притворяться.
Могила понял мой посыл, но всё с той же ухмылочкой пояснил: Это папаша той Призывающей, которую ты отправил на божий суд к богу Орику. Когда инквизиторы погрузили тебя на телегу и отвлеклись, то он лысой башкой Могила махнул в сторону болтающегося тела, пользуясь моментом, попытался тебе глотку перерезать и отправить следом за любимой дочуркой, но Змей успел в последний момент. Твои люди притащили его с собой, а верховный жрец распорядился узнать если ли у него другие дети, чтобы исключить ещё одного нефилима, а потом отдать тебе этот кусок мяса.
Зачем? не понял.
Могила посмотрел на меня, как на идиота, и до меня дошло, что это был жест начальства, означающий привилегию собственноручно оборвать жизнь своего обидчика.
Ни хрена себе сказочка! очень тихо прошептал я и, зная, что если сейчас потрачу хоть секунду на взвешивание чаш весов для принятия решения, то уже не смогу сделать то, чего от меня ждут.
Вытащив меч, я подошёл к висящему телу, толкнул его ногой и воткнул лезвие в грудь. Мужик открыл глаза и задёргался в предсмертном хрипе. Выдернув меч, я развернулся и в три шага преодолел расстояние до двери.