Ну вот, кто-то забыл, что он капитан корабля, и врубил блондинку, я был нарочито груб, но надеялся, что она этого не заметит. Поверь, если ты погибнешь вместе со мной, или попадешь в руки к иилитам, мне от этого легче не станет. А вот если выживешь может быть
Кажется, она улыбнулась. Нет, не во весь рот, а как-то очень робко, коротко, самыми уголками губ. Но тут же взяла себя в руки.
А почему ты считаешь, что ты должен погибнуть или попасть к ним в руки? У тебя какие-то отдельные инструкции?
Я считаю, что должен выжить и вернуться. Но если мне представится возможность, я оставлю тебя на корабле, а сам уйду в поиск. Кажется, это то немногое, что ты не можешь мне запретить.
Зря тебе так кажется. Как командир, запретить я могу все, теперь она немного надулась. Представьте себе, я такой матерый оперативник, я с маской и ластами океан исследовать могу! сарказм был виден без таблички.
Не обижайся. Ты же понимаешь долететь до Треугольника и просто пособирать телеметрию могла и автоматическая станция. И если посылают нас, значит, нужно копнуть глубже. Ну и цена вопроса, как можно догадаться, просто громадная.
Эта миссия для двоих, тоном, не терпящим возражений, сказала она. Но я постараюсь учесть и цену, и ширину твоих ласт. Но давай, все-таки, вернемся вместе?
Давай хотя бы просто вернемся? примирительно предложил я. Ну а если придется выбирать, то у тебя билет в обратный путь в кармане.
Глава 6
На этом и порешили. Нет, мы еще попрепирались немного, выясняя, кто же все-таки больше бесит упрямые дураки или стервозные курицы. Но вечер догорал, комары становились все смелее, и они как раз никакой разницы между дураками и курицами не делали. В общем, пришлось бежать на базу, тем более, что вставать нам было рано
Утром, ни свет, ни заря, поднялись и поехали в аэропорт. Дальше все, как обычно самолет уже ждал нас под парами, в Москве нас приняли прямо от трапа и внушительной кавалькадой, в сопровождении нескольких машин охраны, доставили в офис.
А вот уже в офисе мы ждали добрых два часа, пока на совещание, посвященное нашему отлету, не соберутся абсолютно все.
Перечислять присутствующих я не буду. Скажу лишь, что были серьезные люди из телевизора, которые жали нам руки, обнимали и даже роняли скупую слезу. Говорили, понятно, про важность, невероятную важность миссии.
Генерал воспринимал это с очевидной скукой, и даже как-то подмигнул мне дескать, ничего не поделаешь, надо. Некоторые из посвященных, в том числе Хлыщ и Хмырь, тоже сказали несколько веских слов, но вселили в нас с Ольгой надежду, упомянув о каком-то предполетном инструктаже, на котором нам дадут последние вводные. Не то, чтобы мы очень надеялись узнать там что-то новое, но хоть какая-то надежда, что эта бесконечная говорильня закончится, уже воодушевляла.
Просидели на совещании часа три. И тут, к нашей радости, гости потихоньку иссякли. А может, вспомнили, что время уже обеденное. Какой-то специалист по государственному управлению предложил, было, устроить видеосъемку для истории, но генерал сказал, что съемка для истории ведется с самого начала, а по телевизору пока все равно не планируется ничего показывать. На том и порешили
Дальше события снова понеслись. Даже накормили нас, хоть и сытно, но на скорую руку. Потом значительно поредевшая группа провожающих проводила нас на секретную станцию метро, откуда небольшой поезд, всего из двух вагонов, повез нас в Подмосковье, в одно-единственное место, о котором все слышали, но о местонахождении которого мало кто догадывался. Это была станция телепорта единственная, расположенная прямо на Земле. Работала она только на отправку, но нам, в общем, именно это и нужно было.
Часа в четыре мы были на месте. А дальше все прошло очень буднично еще полчасика, и мы с сопровождающими были за несколько сотен парсеков от Земли, на нашей космической верфи.
Верфь эта была расположена в одном очень интересном месте, да и вообще она была предметом нашей гордости.
На высоте примерно семнадцати километров, где уже никак почти не ощущалась атмосфера одной буйной планетки, в кратере давно остывшего вулкана, и расположилось наше космическое производство. Как ни странно, именно этот место признали идеальным почти никакого контакта с местной флорой и фауной, но по специально пробитым каналам можно легко и сравнительно быстро закачивать необходимые для производства объемы атмосферных газов. Горная порода в местах древних прорывов лавы была очень богата металлами, начиная от железа и заканчивая гораздо более редкими.
Сам кратер имел почти идеально ровную поверхность, совсем чуть-чуть присыпанную звездной пылью. Именно звездной, потому что обычная пыль не могла сюда подняться из-за невероятной разреженности атмосферы.
Рабочие цеха представляли собой огромные отверстия в грунте, прикрытые такими же огромными раздвижными крышами. Производство шло по принципу «один цех один корабль». Собственно, любой наш космический корабль собирался от нуля до конечной отделки, не покидая «стапелей» своего цеха. Отчасти строительство корабля можно было сравнить со строительством дома снизу, с самого нулевого уровня, начинали строить корпус, параллельно воздвигая внутри ядерный реактор, генераторы и маршевые двигатели. А после завершения строительства крыша раздвигалась, после чего космолет врубал антигравы, медленно поднимался над равниной и стремительно растворялся в космической тьме.
Цеха были разные по размеру от громадных, где строились «утюги», до относительно небольших, глубиной метров триста и диаметром не больше ста, где создавали корабли поменьше.
Между собой все это соединялось тысячей тоннелей, транспортеров, эскалаторов и труб.
В итоге на поверхности мы имели почти нетронутую равнину, а под поверхностью настоящий немаленький город с десятками тысяч жителей, сотнями отдельных заводов, фабрик, цехов и мастерских.
Наш «Пингвин» уже дожидался нас в экспериментальном цеху не самом большом, не самом центральном, и даже не самом известном среди местных жителей. Не то, чтобы он был особо секретным, но и лишний интерес к нему не поощрялся.
С первого взгляда я понял, почему его назвали «Пингвином». Да вылитый пингвинообразной формы, матово-черный, в куцых своих крылышках, вытянутых вперед, он словно держал какой-то предмет. Что-то вроде пингвина, держащего крыльями книгу. Как и все космолеты, он выглядел огромным, хотя на фоне настоящих гигантов он показался бы пингвином на фоне касатки.
Мы стояли на небольшой смотровой площадке, до старта миссии оставалось около получаса, и рассматривали корабль, который должен унести нас примерно на два миллиона световых лет, в очевидно не очень дружественную галактику, вернуться из которой мы были просто обязаны. Вернуться с информацией о своем вероятном противнике.
Хмырь, который Сергей Федорович, аккуратно кашлянул, привлекая наше внимание, и начал, как оказалось, завершающий инструктаж
Майор, капитан сразу обозначил он адресатов своей речи. Вам лететь на этом корабле, и я должен сообщить вам некоторые моменты, которые мы ранее не озвучивали, заподозрив, что у противника есть крот в УОВПС. На всякий случай я один из разработчиков «Пингвина», и я знаю практически все, что так или иначе с ним связано.
Итак. Как вы уже поняли, корабль использует совершенно новый принцип перемещения, который мы условно называем «частичное управляемое погружение в подпространство». Непосредственно там, в подпространстве, оказывается эта хм приставка. Он показал на «книжку», которую «держал в руках» корабль. Остальной корпус корабля находится в нашем, обычном, пространстве. Но не совсем